Эри Крэйн - Единство

• Название: Единство
• Автор: Эри Крэйн
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Избавившись от безумия, Оника получила шанс изменить не только историю, но и саму себя. Чтобы сохранить жизнь брата, ей придется стать частью берилонского дворца и окутывающей его лжи.

Не Смиренный и не мятежник, Люфир вынужден скрываться в Убежище отступников, раскрывая тайны древнего города и собственной души.

Грядет новая эра, а вместе с ней и плата за игры со временем. Извечным врагам придется забыть о неприязни, если они хотят победить в битве, подобной которой не знал Огнедол.

---

«Что за легкомыслие?» — даже годы без прикосновения стихии не могли ослабить ее настолько, чтобы она была не в силах справиться с желторотым мальчишкой.

— Прочь с моей дороги, — она развела руки, закручивая вокруг предплечий завывающий ветер, способный пробить сквозную дыру в хребте Медвежьих гор. — Или умрешь.

— Не думаю, — хмуро произнес маг, и его губы беззвучно зашевелились. Таэла спустила с цепи взвывшие ветра, но те внезапно смягчились, затихнув у ног Смиренного.

— Что это?! Как?! — она была слишком поражена, чтобы прислушаться к внутреннему голосу, предупреждающему ее об опасности с того самого момента, когда она впервые увидела этого мага.

— Мое имя Люфир.

Недоумение на лице Таэлы смешалось с гневом.

— Ложь! Откуда тебе известно это имя? Мой сын не может служить собакам Ордена!

— Я и не служу.

Вихрь чувств, обуявших ее, утонул в громогласном всплеске за спиной, а расправивший крылья в руке Люфира лук ослепил женщину.

— Назад, — приказал лучник, глядя за спину Таэлы, где из воды поднималось аморфное туловище Потустороннего, одно за одним выпускающего щупальца монструозных размеров. — Немедленно.

Лазурь окрасилась багрянцем, и в воздух взвилась стрела, с легкостью пробившая желейное тело и разорвавшаяся внутри красной паутиной. Смешавшиеся воедино грохот и влажное чавканье разбросали водянистые останки чудища. Попав на камень, они запузырились, превращая породу в пористую губку.

— Осторожнее! — над головами Люфира и Таэлы прошелестел щит ветра, отбрасывая летящие в магов куски Потустороннего. Рядом с ними появилась Оника. Чудище, лишившееся большей части тела, стало погружаться в воду, но его щупальца хватались за камень, растворяя его и отращивая себе новую макушку. — Я уже видела одного такого, самоисцеляющегося. Тогда Кристар сжег его дотла, правда, та тварь была в десятки раз меньше.

Поверхность Потустороннего шла беспорядочными волнами, пока тот разрастался ввысь и вширь, будто гигантская грибница, вознамерившаяся поглотить Колодцы вместе с крепостью.

— Проклятье, — Люфир натянул тетиву.

— Нет, отступайте! — Таэла в замешательстве посмотрела на девушку-мага, не отмеченную печатью Проклятого. — Выстрели сильнее, и эту дрянь придется отскребать от того, что останется от магов и церковников. С тварью разберусь сама.

— С ума сошла?!

Щупальце взметнулось над головами троицы и, обрушившись на вовремя возведенную багровую преграду, разбилось. Полупрозрачные брызги сползли на землю, где принялись проедать камень.

— Кто-то должен прикрыть остальных от ее яда. Твои щиты надежнее моих, — Оника невольно моргнула, когда на барьер опустился еще одни отросток. — Эта гадина слишком большая, чтобы ее сжечь, но у меня есть идея получше. Ты не сможешь стрелять и поддерживать защиту одновременно, а с ее скоростью самолечения может сравниться только моя, тем более, когда вода повсюду. Ступай же, Люфир, я знаю, что делаю!

Как и всякий раз, когда Оника намеревалась встрять в неприятности, лучник медлил, разрываясь между обязанностью защищать девушку и позволять следовать выбранным ею путем.

Бросив взгляд на замахнувшегося для нового удара Потустороннего, он выругался про себя и схватил Таэлу за руку.

— Не позволь никому приблизиться. Поспеши! — Оника первой заметила щупальца, мерно вздымающиеся буграми вдоль полуострова Колодцев, преодолевшие уже половину пути до крепости.

Когда барьер защитил от третьего удара, лучник развеял его, увлекая Таэлу следом за собой.

Оставшись один на один с Потусторонним, Оника побежала прямо к нему. Вдыхаемый воздух холодил нёбо; воспарившие потоки воды потянулись к укротительнице. Она выжидала, когда тварь снова ударит, чтобы перейти в наступление. До обрыва, за которым высилось чудище, оставалось пол сотни метров.

Клубы воды обвили левую руку Оники, разрывая одежду и оставляя на коже густо кровоточащие порезы. Воздух вокруг нее наполнился выпущенной энергией, привлекая все внимание гигантского Бродяги. Из его тела выстрелил отросток, трансформируясь в толстое щупальце, спешащее поглотить источник желанной силы.

Разбрасывающий брызги водяной поток вырвался вперед Оники и вырос между ней и щупальцем, обращаясь в лед от одного ее прикосновения. Щупальце с плеском ворвалось в незатвердевшую до конца преграду, ударяясь о распространяющийся холод и сминаясь, словно старый башмак.

Лед в центре преграды треснул и раскрошился, позволяя Онике дотянутся до замершего щупальца. Кожу обожгло въедающейся внутрь руки болью, но она перетерпела, выпуская из ладони, соприкоснувшейся с влажной и податливой поверхностью тела Бродяги, энергию холода.

Трескаясь и разрываясь, щупальце насквозь промерзло на несколько метров в длину, обратившись в пускающую пар глыбу льда. Заходив ходуном, Бродяга попытался втянуть отросток, и тот распался на части, сочась едкой жижей. Отдернув руку, Оника погрузила изъеденную язвами ладонь в побагровевшую от крови сферу и, оббежав обломок щупальца, ринулась к Потустороннему.

Боль в руке утихала с каждым шагом, и с ними же впадал в неистовое бешенство Бродяга. Щупальца, обнявшие полуостров, взметнулись вверх и с лютой злобой набросились на выставленный Люфиром щит, укрывший под собой крепость и прилегающую к ней территорию, где сбились в кучу церковники и маги. Лучник пытался соткать щит и для Оники, но расстояние было слишком велико, а удержание гигантского заслона над крепостью и без того забирало много сил.

Ветер берег Онику от нападок Потустороннего, вовремя увлекая в сторону. До тела чудища оставался десяток метров, изъеденных разбрызгиваемой тварью кислотой. Замерев как вкопанная, девушка соединила перед грудью ладони, отсчитывая секунды до момента, когда очередное щупальце ударит по месту, где она стояла.

Сознание Бродяги вскружил распустившийся совсем рядом бутон бурлящей энергий, а через мгновение она набросилась на него трескучим морозом, обращая плоть и лимфу в лед.

Оника ухмылялась, когда волна холода, умерщвляющего все на своем пути, поглотила Потустороннего, проникая внутрь его бескостного тела. Густо покрывшиеся инеем волосы отяжелели, открытую кожу беспощадно грыз мороз. Одежда, казалось, окаменела, когда Оника медленно пошла к чудищу. Камень под ее ногами белел, а воздух вокруг звенел.

Ладони опустились на липкий лед, обжигающий одним своим дыханием, и направили в околевшее тело Потустороннего еще одну волну холода, не оставляющую ни единого живого места. Вода вокруг Бродяги покрывалась трескучей коркой, качаемые течениями льды лопались.

Отстранившись от ледяной горы, в которую превратился Потусторонний, девушка подняла на нее взгляд. Гора скрипела и трещала, роняя крошку. Онике хотелось спать.

Сделав несколько шагов назад, она опустилась на камень, подобрав к груди ноги и стараясь ни к чему не прикасаться руками. Обожженные холодом и кислотой они кровоточили, болью удерживая Онику в сознании.

Когда к ней подоспели Люфир и отец, тут же разогревший воздух вокруг, она пыталась уговорить океанические воды выйти из берегов и залечить ее раны. Тяжелый, дышащий летним жаром плащ Сапфировой Маски лег на плечи.

— Там больше кислоты, чем воды, — Люфир перехватил ее руки и золотые искры согрели их, заживляя раны на ладонях.

— Вряд ли внутри осталось что-либо живое, — синими от холода губами пролепетала Оника. — Теперь бы оттащить ее куда, чтобы не отравить все побережье.

— Сумасшедшая, — устало произнес Люфир. Перед его внутренним взором застыли разномастные глаза Мориуса и безумная ухмылка на его губах.

* * *

Подобрав ноги и прислонившись плечом к стене, она застыла, будто в окоченении, давно ставшем для нее чем-то естественным и обыденным. Ресницы на прикрытых веках изредка подрагивали, когда мысли болезненно вспыхивали в сознании. Она все хотела уловить тихие, неспешные шаги, но темница крепости хранила неприкосновенную тишину.

Кажется, она заснула, когда издалека пришел скрежет отодвигаемых засовов, становясь все ближе и ближе, пока не зазвучала совсем рядом, у двери напротив.

Таэла встрепенулась; сознание лихорадочно повторяло имя сына. Цепи, связавшие металлические браслеты, и вогнанные глубоко в камень штыри тоскливо звякнули, когда она, разочарованно, вновь приникла к стене.

Прочитав мысли женщины в ее глазах и тенях досады, покрывших лицо, Оника притворила тяжелую дверь и опустилась на стоявший в углу табурет, придвинув его поближе к заключенной.

— Люфир не придет, — Оника вспомнила о принесенной с собой чашке с горячим сладким чаем и поставила ту перед Таэлой на почерневший от сырости камень. — Я пыталась его уговорить, но безрезультатно. Если бы не эта попытка сбежать, быть может, все было бы иначе. Всю дорогу сюда я твердила ему, что ничего такого не случиться. Теперь же он только уверился в своей правоте еще больше.