Анатолий Гуницкий - Практика частных явлений

• Название: Практика частных явлений
• Автор: Анатолий Гуницкий
• Жанр: Драматургия

Пьеса абсурда, написанная одним из "отцов-основателей" рок-группы "Аквариум" драматургом Анатолием "Джорджем" Гуницким.

---

Первый: (резко, зло) Я пошёл на берег, хватит! Я иду на берег. Я выхожу на берег. Я вышел на берег. Зий! — где-то взвизгнули тормоза. Кррау! — крикнула птица. Шви-шви — зашумела вдруг листва.

Второй: (кричит) В этом никто не виноват! Не могу! Не могу! Не могу мочь! Хочу ничего не хотеть! Что, рыба?

Третий: (продолжает кайфовать) Вот так… На спине… Я вижу только небо…

Первый: Я — замёрз! Где полотенце?

Третий: (в кайфе) Наверное… там… у тебя в сумке…

Первый: У меня нет сумки!

Третий: Есть… Ты всегда ходил с огромной чёрной сумкой… с надписью «Биг-тур»… или что-то вроде…

Первый: (очень зло) Нет у меня никакого «Биг-тура»!

Третий: Есть… там где-нибудь валяется… поройся, поищи…

Второй: Кончилось время для сладких песен. Лажа!

Первый: (спокойно) В сумке нет полотенца.

Третий: Есть… Есть…

Первый: Тут только блокнот… книга… плёнки магнитофонные…

Третий: А ещё?

Первый: Ещё спички.

Третий: А ещё…

Первый: И ещё спички.

Третий: А ещё…

Первый: И ещё спички. И ещё! Снова спички! Только спички! Полная сумка спичек! Сплошные спички! (хохочет) Разве это не в духе нашего тогдашнего эксцентризма?

Третий: (испуганно) Что ты делаешь? Не сбивайся… мы теряем тему!

Первый: (смех) Я — тюлень!

Третий: (страх нарастает) Остановись!

Второй: Гвозди. Познание человечества завершилось.

Первый: Гогенцолерн? Винкельман! Где же ты?

Третий: Мы же решили, что его не было!

Второй: Лажа! Всё равно это неправильно!

Первый: Мистер Стремлинг! Сюда! Вот он! Вот! Эй! Где тропинка, по которой мы доберёмся к скатерти-самобранке? Там смазливая девка — Луна!

Третий: (стонет) Зачем же… Перестань… Не надо расширять место действия…

Первый: К чёрту правило трёх единств! Едим салат, жрём бутеры! Подайте-ка нам лапши с мёдом, чаю и борща с коньяком!

Третий: Ты всё разрушаешь!

Первый: Василий, вставай!

Третий: Не надо!

Второй: Меня больше нет!

Первый: Васька, подъём! Я знаю, ты мечтаешь о Уэмбли с Монтерреями, ты видишь своё имя в «горячих десятках», тебе грезится собственная морда, шевелящая жирными губами в телевизионных интервью!

Третий: Замолчи! Замолчи! Замолчи!

Первый: Ву-у! Загудел паровоз! Кр-рр! Застрекотал мотоцикл! Ту-дух! Это раскололась земля!

Второй: Нет! Нет! Нет!

Пауза. Второй ставит телефон на прежнее место и начинает собирать разбросанные вокруг мешка вещи. Шуршит метла.

Первый: (устало) Вот и всё. Мы — искупались.

Третий: (коллапс) Биг-тур… На гряде… Сюзи…

Первый: Конн-конн… двери закрываются… конн-конн… прошлое отменяется… конн-конн…

Третий: (хрипит) Ва… ва… ваша жизнь… конч…

Первый: Конн-конн… Конн-конн…

Третий: (ползает) Привет. — Пока. — Ты где? — Я там. — Где дым? — Погас…

Первый: Где нож? — В воде.

Третий: Как меня зовут? — Нога. — Что за углом? — Гора. — Я хочу есть. — Нельзя. — Подари мне цветы… это дни плоскогорья… тебя бы сюда… связанные руки ночи… он не будет просить о многом… но он даст вздохнуть… горячая ярость её поцелуев… локомотив бретч… или что-то ещё… (бормочет, ползает, хрипит).

Первый: Конн-конн… конн-конн… Элен… Элен. Элен! Я застрял, Элен!

Второй лезет в мешок. Нарастающее шуршание метлы.

Действие четвёртое

Там же. «Жилище» Первого выглядит крайне плачевно; навес сломан, от него осталось лишь несколько досок; боковые стенки покосились, лампа разбита; таз и прочее имущество разбросано по сцене; хаос, грязь, запустение. У Второго тоже плохи дела; мешок разорван, на его месте беспорядочная куча хлама. Второй валяется тут же, спит, иногда вскрикивает, воет во сне. Возле него — пустые бутылки. Первый — на своём месте, похоже, он сильно пьян. На протяжении последующей сцены он будет находиться в состоянии прострации, его реакции, поведение мало адекватны происходящему. То громче, то тише шуршит метла. Где-то пиликает губная гармошка. Иногда слышны гитарные переборы, фрагментарные каденции баса, брейки ударных, пульсация перкуссии, всплески афро-бита, внезапные «индустриальные» акценты, разнообразные блоки конкретной музыки. Иногда — конденсируется многоголосый гул настраивающегося симфонического оркестра. Свет — по возможности психоделический, с широким спектром ирреальных оттенков.

Первый: (вяло, с тоской) Элен… Где ты… где ты, шляешься, Элен? Я — застрял, Элен! Элен… (невнятное бормотание).

Вскоре появляется Старая женщина. Она идёт очень медленно, что-то бормочет. Сначала её бормотание и бормотание Первого сливаются.

Старая женщина: Иду. Иду. Иду. По площади, по улице, по городу. Иду. По воде, по земле, по небу. Иду. Я знаю, куда я иду и куда я не иду. Ты знаешь, чего ты хочешь и чего ты не хочешь. Так любила говорить моя бабушка, так говорила она. Иду. Я хочу ничего. Хочешь ничего не хотеть? Или не хочешь. Вечная игра — слова против предметов. Предметы против понятий. Тысячи предметов. Миллионы понятий. Миллиарды слов. Кто их видел? Никто. Но они есть, слова. Иду. Иду. Мимо слов, сквозь слова, мимо всего, сквозь всё. Не упади, целуя меня. Ещё один кирпич. Всё равно я иду.

Старая женщина недалеко от Первого , но ближе к авансцене.

И слова — идут. Дождб, солб, молб. (пауза) Неисправная клавиша у пишущей машинки, буква «б» вместо мягкого знака. (пауза) Так никто и не отнес её в ремонт. (смех) Голб, болб, солб. Молб. Это тоже слова. Я знаю, когда я печатала и когда я не печатала. (пауза) Через площадь и за угол. Мимо жёлтого трупа театра. Будто. Дудто. (садится на сломанный ящик). Куда я иду? Кто-то ждёт меня? (долгая пауза, потом корчит гримасу, кокетливо) Гудто. Зудто. (говорит быстро) Сто лет подряд по одной и той же ёбаной улице, сто лет подряд по одной из красивейших улиц мира, будь она проклята. Иду. Иду. Мне надо купить кефира и молока, хлеба и булки. Старые дома не узнают меня, а ведь когда-то мы были знакомы. Не беспокойся, будь счастлив! Вы, господа, буквально раздевали меня своими взглядами! Болб! (потом говорит в прежнем, медленном темпе) Что-то для кота. Он ждёт еды. Он вечно хочет жрать. Он весь в еде. Всё про еду, всё для еды, только о еде. Зудто. Если я не принесу ему еды, он сожрёт меня. А потом снова будет ждать, когда я принесу ему еды.

Второй воет во сне, вскакивает и тут же падает.

Старая женщина брезгливо косится на него.

Болб! (перемещается по авансцене, частые остановки) Посидеть на скамейке, подышать гарью и пыльной зеленью. Не бросай пробку в траву! Запах чужих сигарет. Запах гудков и тормозов. Фу, какая вонь! (снова садится на ящик). Нет, я не буду здесь сидеть. (пауза) Толпа вокруг памятника. Калче клаб. (пауза) Хорошо бы сейчас выкурить сигаретку, хорошо бы сейчас выпить немножко коньяку. Какой-нибудь смешной джаз… (пощёлкивает пальцами в ритме легкого свинга) Там и сям гонят ливер из Изи. (встаёт, пощёлкивает пальцами, пританцовывает) Милые глупости бытия. (снова садится) В середине информационной программы я засну в своём кресле. Рефлекс. Релакс. (горячо) Выбросить бы телевизор в окно! Бумс! Разлетелся бы он на куски — или нет? Они сбежались бы, стали бы махать руками, охать, орать, верещать. Нет, дорогие мои, я не смогу вас развлечь, мне не дотащить его до окна. (пауза, потом презрительно) Они всегда там. Морщинистые лица, дрожащие головы, высохшие тела. Остатки глаз, расслабленная напряжённость потухших взглядов. Бумс! Мимо них, сквозь них! Если вглядеться то можно увидеть… услышать, как они говорят только одно — «Я — уже не совсем я. Извини. Так получилось». Хлоп! (встаёт, медленно подходит к спящему Второму, наклоняется, рассматривает его) Да, так получилось. Кто бы мог подумать? (смеётся) Как тяжело отлучаться от жизни! Как тяжело выпадать из неё! Дудто! Болб! Бумс! (берёт одну из валяющихся возле Второго пустых бутылок, нюхает её) Я — иду. Я — иду. (швыряет бутылку в сторону) Совершенно в кайф. Необычайно в кайф! (разглядывает мусорную кучу) Казалось, эти слова что-то значили. Зудто. Вся эта буйная культура. (роется в мусорной куче) Нам не надо образования! Дадим миру шанс! (вытаскивает из кучи старую тряпку и размахивает ею, как флагом) Интересно, что стало с ними? (пауза) А что стало со мной? (Набрасывает тряпку на лицо Второго, тот мычит) Я вижу тень твоего лица. (смеётся) Когда затихнешь ты в безмолвии суровом, под чёрным мрамором. Она не понимает, что этим убивает меня! (снова роется в мусорной куче) Фотографии и плакаты. Лица. Изменения. Отлучения. Повороты. Пересечения. Чёрные ямы пространств. (устало опускается на колени) Когда я была. (пауза)