Карен Монинг - Рожденные лихорадкой (ЛП)

• Название: Рожденные лихорадкой (ЛП)
• Автор: Карен Монинг
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Ставки никогда ещё не были так высоки, а накал страстей так силен, как в новой части эпического бестселлера «Лихорадка» Карен Мари Монинг. «Рожденные Лихорадкой» — завораживающая история о древнем зле, страсти, предательстве, прощении и искупительной силе любви, которая утянет нас в лабиринт интриг и всепоглощающего искушения. Когда бессмертная раса фейри разрушила древнюю стену, отделявшую мир людей от Фэйри, материя вселенной была повреждена, и теперь Земля постепенно исчезает. Только давно утерянная Песнь Творения — неуловимая, опасная мелодия, являющаяся источником самой жизни — может спасти планету.

Но тем, кто ведет поиски мифической Песни: Мак, Бэрронсу, Риодану и Джаде, — придется иметь дело со старыми ранами и новыми врагами, обжигающей страстью и непреодолимой жаждой мести. Вызовов много: Келтары объявляют войну девятке бессмертных, правивших Дублином на протяжении тысячелетий, Мак и Джаду преследуют, Светлую Королеву невозможно найти, а самый могущественный во всем творении Темный Принц намерен стать правителем не только фейри, но и всего человечества. Разгадать древнюю тайну Песни Творения предстоит группе беспощадных воинов, разделенных как между собой, так и внутри. Некогда нормальный город с толикой магии, Дублин превратился в город, наполненный вероломной магией лишь с толикой нормальности. И на этих раздираемых войной улицах Мак придется столкнуться лицом к лицу с самым злейшим своим врагом — самой собой.

---

Я живу в мире, где очень мало ограждений. А те, что сохранились, совсем обветшали за последнее время.

Мне это совсем не нравится. Не существует больше истинного пути. Остались только окольные, да и те постоянно приходится прокладывать заново, чтобы ненароком не нарваться на МФП, черную дыру и всевозможных монстров, не говоря уже об этических ямах, которыми буквально усеяны маршруты постапокалиптического мира.

Стеклянный офис Риодана в приватном режиме: пол — прозрачный, стены и потолок затонированы. Я уставилась в стеклянную стену, завороженная отражением глянцевого черного стола за моей спиной в стеклянной стене, отражающейся в столе, отражающимся в стене, и так до бесконечности, как в зеркальном лабиринте.

И хотя я стою прямо между столом и стеной, для мира и самой себя я невидима. Синсар Дабх по-прежнему таинственно помалкивает и по какой-то неведомой причине продолжает меня скрывать.

Подняв голову, я рассматриваю место, где должна была бы быть.

Лишь пустота смотрит на меня в ответ. И это на удивление уместно.

Tabula rasa — чистый лист. Это я. Знаю, где-то завалялась ручка, но я, кажется, разучилась писать. А может, просто поумнела и поняла, что теперь мне приходится иметь дело уже не как в юности с простым карандашом, следы которого легко стереть ластиком, а с маркером: черным, толстым и несмываемым.

«Дэни, перестань убегать. Я хочу всего лишь поговорить…»

Дэни больше нет. Теперь есть только Джада. Я не могу переписать историю: нашу с ней ссору; то, что мы с Бэрронсом переставили зеркала; и то, что Дэни выбрала то из них, которое ведет в слишком опасное место. Не могу изменить её ужасное детство, полное издевательств, которое расщепило её личность, с чем она, кстати сказать, потрясающе и очень творчески справилась и смогла выжить. Из всего перечисленного мне, пожалуй, больше всего хотелось бы исправить именно последний пункт.

Меня парализует страх того, что я могу всё запороть. Я прекрасно осознаю силу эффекта бабочки, знаю, что даже малейшее и самое безобидное действие может привести к невообразимой катастрофе, и моя попытка разобраться с Дэни — болезненное этому доказательство. Пять с половиной лет её жизни потрачены зря. Энергичная, забавная, эмоциональная, с неуемной жаждой жизни Мега превратилась в бессердечного киллера.

В последнее время я утешала себя мыслью о том, что хоть Бэрронс и его парни и балансируют на грани человечности, они всё-таки придерживаются определенного кодекса, живя так, как им это выгодно, и при этом не особо вредя нашему миру. Как и у меня, у каждого из них есть монстр внутри, но они выработали свод правил, который помогает им сдерживать свою дикую натуру.

По большей части.

Что меня вполне устраивает.

Я всё продолжала уговаривать себя, что тоже выработаю кодекс, которого буду придерживаться, используя их как пример для подражания. Я фыркнула. Нелепо и смешно. Те, кто были для меня примером год назад, и те, кто являются им сейчас — полярные противоположности.

Я подняла взгляд на монитор, показывающий наполовину затемненную каменную пещеру, где на границе тьмы и света сидят Бэрронс с Риоданом, наблюдая за фигурой, скрытой в тени.

Затаив дыхание, я ждала, когда фигура снова объявится в тусклом свете, рассеивающим мрак. Мне нужно взглянуть на неё ещё раз, чтобы убедиться в своих подозрениях.

Когда существо, сотрясаясь и спотыкаясь, наконец встало на ноги, взмахивая руками, словно отражая удары невидимых противников, Бэрронс с Риоданом приняли боевую стойку.

Оно рвануло из тени и бросилось к Риодану, пытаясь вцепиться ему в глотку своими огромными когтистыми руками. Оно пульсировало, менялось, безуспешно сопротивлялось, обращаясь прямо у меня на глазах. В тусклом свете по-кошачьи золотые глаза превращались в алые, затем в алые с золотыми крапинками и снова в алые. На гладком лбу, скрытом длинными черными волосами, внезапно вырос рог. Черные клыки заблестели в полумраке, превращаясь в белые зубы, затем снова в клыки.

Я наблюдала за подобным перевоплощением достаточно часто, чтобы понять, что происходит.

Девяткой их теперь не назовешь.

Теперь их десять.

Бэрронс не дал горцу дотянуться до Риодана, и они втроем стремительно превратились в смазанные очертания, двигаясь в манере, подобной дэниному стоп-кадру, только ещё быстрее.

«Преврати меня в подобную себе,» — просила я Бэрронса не так давно. Хотя, если честно, сомневаюсь, что пошла бы на это. По крайней мере сейчас, когда я одержима существом, которое так ужасает меня.

«Никогда не просите меня об этом,» — прорычал он. Его резкий ответ красноречиво указывал на то, что он мог бы сделать это, если бы захотел. И я поняла, как это обычно бывает между нами, и без слов, что подобное ему не просто отвратительно, но и является нарушением их нерушимых правил. Подозреваю, что однажды, найдя меня в подземном гроте на грани смерти, он рассматривал такую вероятность. И возможно, тогда, когда его сын вырвал мне глотку. Он был рад тому, что ему не пришлось принять подобное решение.

А Риодан все же принял его. И не ради женщины, как это сделал Темный Король, одержимый страстью, в результате которой появился Темный Двор, а по совершенно непонятным мне причинам. Ради горца, которого он едва знал. В очередной раз собственник Честера предстал передо мной загадкой. Зачем он это сделал? Дэйгис умер или умирал, пронзенный Кровавой Ведьмой, разбитый и сломанный ужасным падением в ущелье.

Люди умирают.

И Риодану на это нафиг наплевать.

Бэрронс в ярости. Хоть я и не отказалась бы это послушать, мне не нужен звук, чтобы понять: в той каменной пещере что-то дикое клокочет в его груди. Ноздри трепещут, глаза сужены, зубы сверкают в оскале, пока он выплевывает слова, которых мне не слышно, но которых оказывается достаточно, чтобы горец угомонился без применения к нему убийственной силы. Подозреваю, силу эту решили не применять вовсе не по доброте душевной, а чтобы возни было поменьше, ведь если Дэйгис и умрет, то снова воскреснет в том месте, где они все возрождаются. И им придется отправиться туда, чтобы привести его обратно, а это не только прибавит им проблем, но и раскроет десятому, где находится это запретное место, а этого не знаю даже я.

Я хмурюсь. Мои предположения могут оказаться ошибочными. Ведь если, каждый из них воскресает на том месте, где впервые умер, то Дэйгис оживет где-то в горах Германии.

Короче… как и Бэрронс, я в ярости.

Если Риодан безнаказанно нарушает правила, как я должна понять, что является допустимым для меня? И зачем нужны ограничения, если их вот так запросто можно преступать, когда вздумается?

Отстойные у меня примеры для подражания.

Обойдя стол, я уселась в кресло Риодана, разглядывая мониторы, обрамляющие противоположную стену, жалея, что не умею читать по губам.

Дэйгиса затрясло в конвульсиях, и он свалился на пол, содрогаясь от попыток зверя вырваться наружу и захватить контроль над оболочкой, которую они теперь с ним разделяют. Для меня не секрет, что и я, и Дэни ведем похожую борьбу: она — с Джадой, а я — с Книгой. Возможно, так происходит со всеми, кто находится на передовой решающих для этого мира сражений. Может все, кто, как говорит Дэни, живет по-полной, рано или поздно обзаводятся своим собственным демоном. Дома, в Джорджии, я повидала немало ветеранов. В последнее время мой взгляд стал таким же, как у них. Может, это неминуемо для тех, кто провел слишком много времени в темноте и вне защитных ограждений? Может, такая расплата ждёт всех, покинувших свое стадо. Может, поэтому тупые овцы за ограждения и не выходят.

А может, они вовсе и не тупые?

Хотя опять же, мои злоключения ведь начались ещё до моего рождения. У меня и выбора не было, на самом-то деле. Психопаты вон тоже каждый день рождаются. А может, внутренний демон появляется по воле случая. Бэрронса же я встретила случайно. Невероятное везение для женщины — такого заполучить. Не знаю, правда, можно ли про него так сказать.

Когда бесконечная и болезненная, как мне показалось, трансформация закончилась, Дэйгис снова отполз в тень, влез на каменный уступ и улегся на нем, дико дрожа.

Интересно, что с ним происходит? Может, у девятки, как у вампиров, начинается приступ безумной кровожадности, когда они впервые превращаются в то, чем они, чертяки, являются? Интересно, соображает ли он хоть что-нибудь, или его тело подвержено настолько травматичным изменениям, что он сейчас, как и я, чистый лист? А ещё интересно, как они собираются объяснять всё это Келтарам и жене Дэйгиса. А, дошло: они явно не собираются этого делать, раз отправили клан горцев хоронить какое-то другое тело.

Ну и беспредел. Не вижу ни одного положительного момента в этой ситуации. Разве что для Хлои, если, конечно, они с мужем когда-нибудь воссоединятся. Лично для меня зверь Бэрронса не проблема, чем больше я с ним сталкиваюсь, тем больше он мне нравится. Уж точно побольше, чем сам мужчина, по крайней мере на данный момент, ведь он не вернулся первым делом ко мне, и не важно, что теперь я знаю, почему он этого не сделал.