Эйсукэ Накадзоно - Тайный рейс

• Название: Тайный рейс
• Автор: Эйсукэ Накадзоно
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Роман
• Год: 1968

Шпионско-приключенческий роман современного японского писателя о неоколониалистских происках японских монополий к богатствам Южной Кореи.

---

— Не веришь ты в наше будущее, — недовольно проговорил Ли Кан Ман.

Поезд в это время подходил к станции Модзи. Ли Кан Ман вдруг поднялся и с беспокойством посмотрел на платформу.

— Что там? Полиция? — спросил Сайдзё.

— Нет, все в порядке, — ответил Ли Кан Ман и с улыбкой добавил: — Ну здесь я сойду. Только ты не думай, что за тобой и дальше не будут следить. Поэтому не вздумай финтить!

— Что ж, спасибо за предупреждение. Я вижу, в свое будущее вы верите, а в союзников не очень! — отшутился Сайдзё. И вдруг у него как-то неприятно засосало под ложечкой. Он вспомнил, что как раз отсюда, с этой станции, когда он ехал из Токио в Хаката, за ним увязался «боксер».

Сайдзё остался один. Когда поезд тронулся, он осторожно осмотрелся. Корейцев, кажется, в вагоне не было. «А, может быть, это японец?» — подумал Сайдзё, и у него екнуло сердце. Во всяком случае, это будет квалифицированный «хвост».

В 11.30 утра поезд прибыл в Икихая. Когда Сайдзё сошел, дождь уже почти прекратился и сквозь редеющие тучи стали пробиваться солнечные лучи. В вагоне слежки за собой Сайдзё так и не обнаружил. Не исключено, что Ли Кан Ман просто брал его «на пушку».

С чувством человека, вырвавшегося наконец на свободу, Сайдзё вышел на привокзальную площадь, запруженную туристскими автобусами. Отсюда, наверно, по междугородному телефону можно будет связаться с Чон Су Капом. Да и с шефом надо восстановить связь. Может, позвонить? Но он тут же отбросил эту мысль. Нет, надо еще немного потерпеть. Ведь ему оставался, быть может, один лишь шаг, чтобы распутать весь узел. К тому же свидания в изоляторе разрешались только до двенадцати часов дня. Нужно было со всей добросовестностью выполнить поручение.

Сайдзё взял такси и поехал в тюрьму. Машина быстро шла по гладкому, как скатерть, шоссе. Минут через двадцать за полем, затуманенным изморосью, заблестела синяя гладь омурской бухты. Там, где начиналось море, как бы описывая белые дуги, летали чайки.

Шофер остановил машину перед старым зданием, похожим на казарму. Это и был изолятор Омура. Выйдя из машины, Сайдзё и тут тщательно осмотрелся. Он строго придерживался предусмотренного маршрута, и в его поведении ничего подозрительного не было. Поэтому они, видимо, решили дальше за ним не следить — подумал Сайдзё.

Ни пешехода, ни машины… На площади перед изолятором тоже тихо и безлюдно.

Предъявив в бюро пропусков визитную карточку корреспондента, Сайдзё попросил свидания с арестованным. Однако чиновник въездной полиции отказал:

— Ким Сун Чхиль только вчера доставлен в изолятор. Допрос его еще не окончен, и свидание не может быть разрешено.

— Как вы видите, — любезно улыбаясь сказал Сайдзё, — я корреспондент токийской газеты. Дело в том, что недавно я с нашей экономической делегацией ездил в Южную Корею. Там мне приходилось встречаться с представителями различных кругов. И мне запомнилось это имя. Ким Сун Чхиль. С одним Ким Сун Чхилем у меня были деловые встречи… Вчера я приехал по служебным делам на Кюсю и, прочитав в вечернем выпуске газеты о задержании господина Ким Сун Чхиля, был поражен. Я хотел бы просить вас предоставить мне возможность повидаться с ним. Думаю, что если этот Ким Сун Чхиль окажется тем человеком, это будет весьма полезно и для следствия.

— Гм?.. В таком случае попробую доложить начальнику отделения, — сказал чиновник, снимая телефонную трубку. Он передал по телефону все, что ему сообщил Сайдзё, и, получив, видимо, положительный ответ, сказал:

— Прошу вас заполнить эту анкету.

Вскоре в комнату вошел полицейский. Он пригласил Сайдзё следовать за собой, и они направились по длинному мрачному переходу, выходящему во двор. Там они оказались перед высокой бетонной стеной, за этой стеной, очевидно, находился тюремный корпус. На наблюдательных вышках ярко блестели стекла прожекторов, горевших по вечерам.

Тюремного корпуса, находившегося за стеной, отсюда не было видно, но чувствовалось, что эта тюрьма охраняется строго. При мысли, что он сюда пришел повидаться с Ким Сун Чхилем, у Сайдзё почему-то сжалось сердце. Казалось бы, они враги. А между тем в ту ночь, когда они вместе были в море, у Сайдзё возникло что-то вроде дружеского чувства к этому смуглому корейцу с вдумчивым взглядом и спокойным лицом. И сейчас это чувство в нем снова пробудилось.

Помещение для свиданий находилось тут же. Оно имело наружный вход для посетителей и отдельный вход, со двора изолятора, для заключенных. Это была темная, почти пустая комната. Посредине стоял лишь длинный деревянный стол и две скамьи.

Вскоре ввели Ким Сун Чхиля. Вид у него был угрюмый и какой-то отчужденный. За последние два дня он резко изменился. Пиджак и рубашка на нем были измяты, щеки и подбородок заросли редкой щетиной, глаза были воспалены. И хотя сел он против Сайдзё так, что смотрел ему прямо в глаза, отчужденное выражение не покидало его лица.

— По-моему, я вас знаю, — заговорил Сайдзё. — Мы с вами встречались во время моего пребывания в Южной Корее в составе экономической делегации… В начале этого месяца. Кажется, это было в отеле «Сеул»? Или, возможно, на текстильной фабрике в Пусане?

Ким Сун Чхиль ничего не ответил. Сайдзё вдруг увидел, что надзиратель, присутствующий при свидании, приготовил блокнот. Ему ничего не оставалось, как попытаться мимикой дать понять Киму, что он явился для установления с ним связи.

— Скажите, что же произошло? — задал Сайдзё еще один вопрос.

Ким Сун Чхиль молчал.

— Я не допускаю мысли, чтобы вы вдруг вздумали приехать в Японию нелегальным путем. По-видимому, это какое-то недоразумение. Прочитав об этом в газете, я был просто поражен!

Ким Сун Чхиль по-прежнему молчал.

— Почему вы молчите? Странно. Мне кажется, что я с вами знаком… И, если я действительно имею дело с господином Ким Сун Чхилем… Я, собственно, приехал сюда удостовериться, чтобы поставить об этом в известность южнокорейское представительство в Японии и сообщить вашей семье. Надо же принять какие-то меры!..

И снова молчание.

— Вы меня не помните?

Опять никакого ответа.

Сайдзё перед отъездом сказали, что, если заключенный во время свидания будет вынужден молчать, то в крайнем случае пусть он постарается вручить связному шифрованную записку. Однако при надзирателе передать даже малейший клочок бумаги вряд ли было возможно. Тот ни на секунду не спускал с них глаз. Тогда Сайдзё решил испробовать последнее средство. Правда, оно напоминало детскую игру, но ничего другого не оставалось.

— Да, по-видимому, я ошибся, — сказал Сайдзё, обращаясь к надзирателю. — Это просто однофамилец. Но раз уж я приехал… Я захватил тут с собой сигареты для передачи. Разрешите их отдать этому человеку?

— Что ж, сигареты можно, — кивнул головой надзиратель. Сайдзё вытащил купленные им на вокзале пять пачек сигарет различных марок и положил на стол.

— Это я вам. Курите на здоровье!

Ким Сун Чхиль по-прежнему хранил молчание, но впервые в его глазах вспыхнул чуть заметный огонек. Одну за другой он брал сигареты в руки, внимательно рассматривал пачки, гладил их кончиками пальцев и снова клал пачки на место. Сайдзё почувствовал, что делает он это неспроста, Тогда он быстро взял одну пачку сорвал с нее бандероль, развернул серебряную бумагу и, положив пачку на самый край стола, сказал:

— Для вас эти сигареты, наверно, редкость? Выкурите хотя бы одну!

Ким Сун Чхиль отрицательно покачал головой, после чего отодвинул от себя пачку.

— Вы что, разве не курите?! — начиная злиться, спросил Сайдзё.

Тогда Ким Сун Чхиль вдруг поднялся и сказал:

— Заграничные сигареты опасны…

— Почему?..

— Время свидания истекло! — взглянув на часы, прервал свидание надзиратель.

Сайдзё рассчитывал, что Ким Сун Чхиль возьмет распечатанную пачку и будто нечаянно уронит ее на пол. Затем, поднимая, незаметно сунет в нее записку. Но план этот не удался.

8

На обратном пути в экспрессе Сайдзё перебирал в памяти все детали своей неудачи в Омура. «Заграничные сигареты опасны», — сказал Ким Сун Чхиль и не взял их. Объяснить это можно только одним: из-за этих злополучных сигарет он был арестован, и всякое напоминание о них доставляло ему неприятность…

«Впрочем, это же глупо… — мысленно говорил себе Сайдзё. — Ведь он же в тюрьме и для такого заядлого курильщика сигареты сейчас не забава и не просто удовольствие. Для него они сейчас желаннее еды…» И тем не менее он их не взял. Ни одной пачки! «Заграничные сигареты опасны». Не Хотел ли он этим что-то сказать, о чем-то предупредить? Если бы он возвратил одну пачку, у надзирателя могло бы возникнуть подозрение, что он в нее что-то вложил. Поэтому он вернул все. Тем больше оснований думать, что этими словами он хотел что-то сказать. Но что?