Виктор Потиевский - Риса

• Название: Риса
• Автор: Виктор Потиевский
• Издательство: Издательство "Художественная Литература"
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1990

История рыси

---

  Гордый беркут, взмахнув огромными крыльями, поднялся над поляной и тотчас исчез за соснами. Риса слегка шлёпнула лапой одного из малышей, он кувыркнулся и побежал к логову. За ним последовал братец. Риса - спокойная и уверенная в себе, - мягко ступая, завершила шествие.

  С появлением малышей она изменила время охоты, охотилась теперь в предутренние часы и ранним утром. Ночью же, когда охотятся все, она не рисковала оставлять рысят одних. Мало ли кто, выйдя на охоту, мог заглянуть в логово в её отсутствие. А под утро многие ночные звери уже были в своих норах. Или дремали там, где застал их рассвет.

  Сойдя со своей скалы, Риса перешла овраг, прошла соседний перелесок и была, пожалуй, уже далеко от дома, когда услышала шаги крупного зверя. Он двигался в стороне от неё, но туда, откуда она шла: к её скале, к логову. Она забезпокоилась и уже готова была бросить охоту и стремглав бежать к рысятам. Но вот зверь вышел на открытое место...

  Это был Уг. Риса давно знала этого крупного быка-лося. Он был не стар, силён и опытен. По осени он выходил на звериную тропу - свирепый и полный сил - и трубил, вызывая соперника на поединок, на рыцарский бой за право покровительства лосихе. Тогда не только склоны и скалы, но и лесные опушки вокруг вторили ему: "У-у-у-у-г-г..." Осенний ветер разносил эхо - почтительный отклик природы на зов жизни и борьбы. И поэтому все звери знали, что зовут его Уг.

  Это был именно он - стройный, высокий, с резко очерченными на фоне неба широкими рогами.

  Уг не боялся Рисы. Она это знала. Но и ей нечего было безпокоиться за своих малышей. Лось никого не обижал из лесных зверей, хотя умел постоять за себя, а иногда и за своих сородичей. Он прошёл вниз к ручью, не заметив замершую рысь. А она долго провожала его взглядом, немного сожалея, что он такой сильный и независимый. Она слушала, как нет-нет да и треснет сухой сучок под тяжким копытом.

  Потом Риса пошла дальше, вглядываясь в позолоченный восходом утренний лес.

  Когда она вернулась в это утро с добычей, рысята впервые всерьёз подрались из-за еды. Белогрудый первым рванул принесённую матерью птицу к себе. Он уже не хотел грызть мясо одновременно с братом с двух сторон. Рыжий может и потерпеть. Но не тут-то было! Лишённый добычи рысёнок с неожиданной силой рванул её на себя. Белогрудый не отпустил. Оба рычали. Но тут Рыжий внезапно выпустил мясо и отступил на шаг, словно в раздумье. Брат, удовлетворённый победой, стал есть, уже не удерживая птицу. И тогда рванул рыжий хитрец. Белогрудый, не ожидавший такого манёвра, выпустил добычу. Но тут же, задетый за живое, бросился на обидчика с явным намерением наказать его. Пришлось вмешаться матери. И рысята, кубарем полетевшие от её шлепков в угол логова, возвратились с виноватым видом и, косясь друг на друга, сначала осторожно, а потом дружно принялись есть, забыв о недавней ссоре.

  Риса, лёжа на боку, смотрела на рысят, слушала их довольное урчание, и ей было хорошо, как бывает хорошо матери, когда рядом с ней её дети, когда у них есть еда, они веселы и довольны и опасность не грозит им.

  Позднее она нередко вспоминала эти минуты как самые счастливые в своей жизни. Ей часто потом казалось: не было ничего лучше тех дней и часов, когда подрастали её рысята, когда они были с ней, урчали во сне и, обнимая её мягкими лапами, прятали свои головы в её тёплой шерсти...

  6. УРАГАН

  Риса прошла по склону лесистого холма, спустилась в низину. Рысята промышляли неподалёку. Она долго шла по звериной тропе, останавливаясь и приглядываясь, как обычно, когда вдруг над головой раскатилось:

  - Карл!

  Риса замерла. Старый ворон никогда просто так, без дела, не заявлял о себе. Он или предупреждал кого-нибудь, или насмехался, или высказывал неудовольствие. Но попусту не каркал. Риса видела, как он вертел головой и смотрел сверху на неё.

  - Карл! - сказал он громко ещё раз. Рысь стояла, осматривалась и принюхивалась. И она уловила едва заметный запах человека и железа. Он был очень слаб, этот запах. Потому что его забивал сильный дух можжевельника. Большой куст рос рядом, но можжевельником почему-то пахло и от тропы, и от того места на тропе, где Риса теперь уже разглядела незнакомый предмет, малозаметный, но сделанный человеком, - потому что человеком всё-таки пахло. Это был капкан. И приготовлен он был не для Рисы. Она не знала, что это такое... Спасибо старому Карлу - она сошла с тропы и далёко лесом обогнула тревожное место. Умный зверь, уже побывавший в ловушке, становится вдвойне осторожен. И тогда не помогают человеку его хитрости: ни маскировка капкана, ни вываривание его с можжевеловыми ветками. Зверь в капкан не идёт. И далеко обходит всё, что связано с человеком...

  А свой старый ворон есть в каждом лесу. Он всегда предупреждает об опасности. Так уж устроена природа: обязательно должен быть старый чёрный ворон, который предупредит.

  Приглядитесь когда-нибудь, проходя по лесной опушке, - и вы увидите: он сидит на самой высокой вершине. Выше всех. И внимательно обозревает окрестность.

  В этот день, хотя было тихо и сухо, что-то безпокоило Рису. Она даже хотела пропустить предрассветную охоту и остаться с рысятами. Она не могла понять, что именно её тревожило. И всё-таки вывела рысят в лес, потому что они были голодны. На этот раз им не очень повезло. Все звери и птицы попрятались, и пойман был один болотный кулик на всех. Длинноносого поймала сама Риса.

  Воздух пах как-то непривычно, и эта заставило Рису повернуть к логову, так и не завершив полной удачей охоту. Уже начинался день, когда внезапно стало совершенно темно и хлынул ливень.

  И тут Риса вспомнила: точно так же пахло в ту самую ночь, когда у неё появились малыши. Правда, тогда ливень не был таким сильным и хлёстким, но этот тревожный запах она почувствовала впервые в ту страшную ночь, когда спасалась от грозы. И второй раз - сегодня, чутьё не обмануло её.

  Густой, поразительно плотный ливень буквально захлестнул землю, деревья, стеной встал перед Рисой и рысятами. Они спешили. Цепляясь когтями за корни и траву, рвались к своей скале. Гроза грохотала, но ливень казался страшней грома и молний. Рысята с трудом перебирались через потоки воды, которые сбегали с лесных холмов. Вода летела и несла сорванные ветром ветви, сучья, кусты. Ветер ревел вместе с ливнем, будто пытался стереть с лица земли семью рысей. Риса видела, как в водяной лавине переворачивались убитые ураганом птицы. И когда вдруг сорвало с тропы одного из рысят. Белогрудого, и вода понесла его вниз, рысь, обезумев, бросилась в поток, перевернулась через голову, ударилась о камни и всё-таки схватила сына за холку. Схватила и стала вытаскивать из воды. Она несла его, как носила когда-то, когда он был маленьким. Но рысёнок стал крупным и тяжёлым, лапы Рисы скользили, не слушались, а она рвалась к большой ёлке, к её крепким спасительным корням. Как всякая мать, она в эти минуты совсем забыла о себе, о своей безопасности. Она не замечала, как хлёсткие прутья дождя били её по глазам, как острые сучья, увлекаемые потоком, кололи её, ноги её были изранены острыми камнями...

  Она выбралась вместе с рысёнком под раскидистые лапы старой ели. Вода потока обдавала Рису с рысёнком, но дождь их здесь не доставал. Неподалёку, обхватив толстый корень лапами, держался второй рысёнок. Наверх они не решались залезть, потому что порывы ветра сорвали бы их с ёлки...

  Вода, бушующая совсем рядом, превратилась в чёрную бурную реку, и Риса видела всё, что неслось, увлекаемое течением. Кроме убитых птиц, вода уносила несколько зайцев. Некоторые из них ещё боролись, другие уже погибли, и свирепая стихия швыряла их безжизненные тела.

  Риса и рысята смотрели на этот неожиданный гнев стихии, и всем им, особенно рысятам, открывалась во всей её неприглядности чёрная сторона жизни, жёсткая, неотвратимая, требующая от жителей леса мужества, силы, цепкости и сообразительности. Та чёрная сторона, где нет пощады слабому.

  Измученные, с израненными лапами и боками, они наконец добрались до надёжного убежища. Это было углубление под скалой. Стихия ещё бесновалась, но порывы ветра слабели, дождь стихал. Заметно светлело.

  Риса зализывала ранки и царапины, помогала рысятам залечиваться. Они ближе легли к матери, больше ласкались, чаще, чем обычно, посматривали ей в глаза. Позднее она заметила, что они и играть стали меньше, и внимательней, осторожней входили в лес, присматривались, прислушивались. А Белогрудый, сильнее пострадавший во время урагана, выйдя из убежища на другой день после бедствия, неожиданно оскалился на мирную воду ручья и попятился.

  Риса успокоила его, но поняла: её рысята внезапно повзрослели после тяжёлого испытания... Ну что ж, оно и к лучшему. Уже недалёк был тот час, когда они сами станут защищаться от врагов, и охотиться, и устраивать своё жильё.