Андрей Колганов - Жернова истории 3 (СИ)

• Название: Жернова истории 3 (СИ)
• Автор: Андрей Колганов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2014

Жернова истории 3 (версия черновая, с сайта самиздата). Книга закончена автором в начале 2015 года, но не принята издательством ввиду недостаточно активных продаж первых двух книг этой прекрасной серии. Автор обещал работу над циклом не бросать, а по завершению попытаться издать либо в другом издательстве, либо в электронном виде.

---

– Погодите, Николай Федорович! – остановил я его. – Дойдем и до финансовых вопросов. Тем более, то дело, с которым я к вам пришел, так или иначе так же может упереться в финансы.

– А что за дело? – наконец поинтересовался директор. Тут внезапно проклюнулась память – на этот раз не собственно моя, а Осецкого, – и я вспомнил, что мой собеседник не только крупный специалист в минералогии, ученик В.И.Вернадского, а еще и один из организаторов Свеаборгского восстания 1906 года, делегат партийных съездов, видный большевик, пользовавшийся доверием В.И.Ленина и состоявший с ним в переписке.

– Разбирая на днях свои бумаги, я натолкнулся на любопытный документ, – начинаю забрасывать удочку. – История его такова. В 1920 году мне довелось служить в охране тылов Западного фронта, и при разгроме одной из банд нам досталось в качестве трофея некое письмо. Никакого военного значения оно не имело, и потому было отложено в сторону, а потом завалялось среди моих бумаг. И вот теперь, случайно наткнувшись на него и бегло просмотрев, я решил показать письмо вам, ибо там речь идет явно о каких-то геологических поисках.

После этого монолога достаю сложенный вчетверо и достаточно потертый на сгибах пожелтевший листок бумаги, несколько дней пролежавший под прямыми лучами солнца, чтобы и чернила успели немного выцвести.

Развернув листок, Федоровский бегло пробежал его глазами, затем еще раз, уже внимательнее.

– Ну, что там? – не скрывая своего нетерпения, спрашиваю профессора.

– Судя по всему, речь идет о поиске алмазов, – чуть помедлив, откликнулся Николай Федорович, вынырнув из напавшей на него задумчивости. – Вот видите, тут упоминается кимберлит. А вот тут еще – карбонадо.

– Я человек, несколько далекий от геологии, и в этой терминологии не разбираюсь, – не надо показывать себя слишком осведомленным. – Но, насколько мне приходилось слышать, наша страна не имеет месторождений алмазов?

– Это верно, хотя в прошлом веке в районе города Кушвы, на Крестовоздвиженском прииске, отмечались единичные находки. А мой учитель, Владимир Иванович Вернадский, перед самой империалистической войной что-то говорил о сходстве геологического строения Сибирской и Южноафриканской платформ, и выражал надежду на алмазоносность Сибири.

– Но можно ли доверять сведениям из этого письма? – выражаю умеренный скептицизм.

– Разумеется, я не стал бы верить всему безоговорочно, – подтвердил высказанные сомнения профессор Московской горной академии. – Но проверку организовать стоило бы. Если тут хотя бы на десять процентов правды…

– …То мы можем получить собственный алмазный инструмент и великолепный экспортный товар, – подхватываю недосказанную мысль. – А алмазный инструмент – это точное машиностроение и сверхглубокое бурение в твердых породах.

– Но экспедиции, что в Архангельскую губернию, что в Якутию, да даже и на Урал, обойдутся очень недешево, – покачал головой Федоровский.

– Это понятно. Надо готовить обоснование. Я же, со своей стороны, поддержу вас во всех инстанциях, где только смогу.

Вернувшись после работы домой, на Большой Гнездниковский, с порога заявляю Лиде:

– Получилось! Директор Института прикладной минералогии и металлургии заинтересовался нашим письмом. Будем пробивать экспедиции через Гелоком и НТО ВСНХ.

– Ура-а! – негромко крикнула моя жена, несколько раз хлопнув в ладоши.

– А тебе за отлично выполненную работу полагается премия…

– Какая? – тут же интересуется Лида.

– В отпуске в сентябре поедем вместе с тобой. В Крым, в Саки.

– Это что за место такое? – моя любимая на мгновение сморщила носик. – Никогда не слышала.

– Там знаменитая грязелечебница. Еще Пироговым основана. Говорят, дает поразительные результаты при лечении бесплодия.

При упоминании об этом лицо Лиды потускнело, но она выразила твердое согласие:

– Хорошо. Поедем!

Молодец она у меня. Правильно держится. А вот я, шляпа, чуть не упустил важный момент: был же в Московской горной академии – так надо было к ректору, к Губкину, заглянуть, еще одну удочку забросить. Стоит еще раз поднять вопрос насчет разведки на нефть в Башкирии и Татарии. Бурили там уже недавно, но неглубоко, и ничего не нашли. А он, кажется, как раз это дело и пробивал…

Тогда же, сразу после первой встречи с Федоровским, мы с ним вдвоем принялись прокручивать колесики бюрократической машины. Конечно, ссылаться на анонимное письмо, и кричать – «мы будем искать алмазы!» – мы не собирались. Впрочем, не совсем так. Проверку наличия месторождений на Урале пробивали, что называется, в лоб – все-таки тамошние находки были достаточно широко известны, и тут можно было не скрывать своих намерений.

Не забыл я заглянуть и к Губкину. Иван Михайлович произвел на меня впечатление очень увлеченного, горячего человека. Когда зашел разговор о неудачном бурении на нефть в Поволжье, он буквально вскипел:

– Эти недоумки в Геолкоме прямо-таки смотрят в рот Калицкому! И Тихонович, и даже Голубятников! А еще старый друг называется! Видите ли, следы нефти на поверхности – это остатки незначительных, старых, уже исчезнувших месторождений. Дурачье! Никто не хочет сообразить – это ведь выходы нефти из глубинных пластов по рукавам. И чтобы вскрыть эти месторождения в куполах осадочных пород, надо бурить, по меньшей мере, глубже шестисот метров, а то и глубже километра. А бурили-то едва на триста! – Да, крут профессор. Вот дай такому власть, небось, стопчет своих оппонентов – и не заметит даже.

– Погодите, Иван Михайлович! – останавливаю фонтан эмоций. – Меня переубеждать не надо. Я в геологии почти ничего не понимаю, но уверен, что ради поиска новых месторождений стоит рискнуть, и положиться на ваши выкладки. Без новых источников нефти нам очень скоро придется туго. Но предложение Богдановского о едином центре геологоразведки Геолком завернул, а Госплан дал отрицательное заключение на проект создания специального треста для поисков нефти в Урало-Поволжье. Президиум ВСНХ тоже в довольно резких выражениях высказался против…

– Я и говорю – недоумки! – снова вспыхнул Губкин.

– Погодите! – снова останавливаю его, поднимая руку ладонью вперед. – Против решения Президиума ВСНХ я, как вы понимаете, пойти не могу. Раз уж они записали в протоколе, что «волжская нефть Губкина такая же авантюра, как курское железо»…

– Это вранье! – почти кричит профессор.

– Я покопался в этом вопросе. Железной руды под Курском полно, и руды хорошего качества. Тут правда целиком на вашей стороне, – пытаюсь одобрительными словами притушить страсти Ивана Михайловича. – Другое дело, что сейчас нам чисто экономически не поднять освоение этого месторождения – нужны колоссальные единовременные капитальные затраты. Но мы отвлеклись. Раз нам не удается переупрямить Геолком и Президиум ВСНХ, то, может быть, стоит пойти обходным путем? – вижу, как профессор блеснул круглыми стеклами очков, уставившись прямо на меня. – Обратиться прямо в «Азнефть», к Серебровскому. Он недавно закупил в Америке новое буровое оборудование…

Не дав мне договорить, мой собеседник воскликнул:

– Точно! Александр Павлович – умница человек. Он поймет, не может не понять. Я немедленно напишу ему письмо…

Вот так и сложилась моя командировка в Баку. Выхлопотать ее оказалось несложно: постоянные конфликты нефтяных трестов («Азнефть», «Грознефть», «Майкопнефть») с могущественным Нефтесиндикатом из-за политики цен и регулярных задержек платежей за поставленную нефть и нефтепродукты давали для этого достаточный предлог.

Поезд, под ставший уже привычным перестук колес и паровозные гудки (память о «бархатном» бесстыковом пути и электровозах постепенно подергивалась дымкой забвения…), принес меня в столицу Азербайджанской Советской республики. Александра Павловича в конторе не оказалось – после недолгих расспросов я разыскал его в Черном городе. Город действительно черный – копоть от старых нефтеперегонных заводов наложила отпечаток на все вокруг – на дома, здания мастерских, складов, заводских контор. Копоть лежала и на вытянутых ввысь дощатых пирамидках нефтяных вышек, так непохожих на знакомые мне сборные решетчатые металлические конструкции.

Серебровский на берегу Бакинской бухты наблюдал за работами по засыпке участка бухты, примыкавшего к промыслам Биби-Эйбат, – с этой насыпной площадки предполагалось провести бурение большого числа скважин, обещавших стать высокодебитными. Поздоровавшись с Серебровским (уже знакомы были по делам в ВСНХ), спрашиваю:

– Что, расширяетесь?

– Да, ищем возможности освоить новые нефтяные поля. Здесь, на Апшероне, перспективы нового бурения невелики. Нет, кое-какой прирост за счет недавно разведанных нефтеносных участков мы получить сможем, и даже немалый, но разведочное бурение новых перспектив уже не обещает. Надо идти за нефтью в море. А это очень сложно и дорого. Однако, вот, выкручиваемся, – он показался рукой на развернувшиеся вовсю земляные работы. – У нас часто к старым спецам относятся с недоверием, а зря. Тут инженер Потоцкий командует. Старик, ослеп совсем, но дело знает великолепно и я за этот участок спокоен.