Анна и Сергей Литвиновы - Здесь вам не Сакраменто

• Название: Здесь вам не Сакраменто
• Автор: Анна и Сергей Литвиновы
• Жанр: Детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-90333-7

Виктория Спесивцева готовилась к свадьбе – какая радость! Вдобавок удача не приходит одна: партнеры по работе решили наградить ее автомобилем. Однако едва Вика выехала на новенькой иномарке, как ее остановили полицейские и обнаружили в машине увесистый пакет с коричневым порошком. И тут для девушки начался настоящий кошмар: следственный изолятор, допросы, разрыв с женихом… Она еще не подозревала, что корни происходящего тянутся в далекое прошлое, где тесно переплелись судьбы трех друзей-инженеров, некогда ковавших космические победы советской страны…

---

Дома ба варит и закатывает варенье. Дед тоже не оказывается в стороне. Его вотчина – баклажанная и кабачковая икра. В дедовом исполнении она вкуснющая, куда там паюсной. Всю зиму консервы энского производства едят в своём Калининграде Владислав с мачехой, и даже в Лейпциг матери отправляется сколоченная из фанеры посылка. О, этот деликатес советских времен: толстый ломоть белого хлеба, сверху – сливочное масло, а ещё выше, на палец толщиной, – овощная икра! М-м, слюнки текут, объедение! Так что назад в Москву Юрочка из Энска отправляется, тяжело нагруженный продуктовой программой: банками с соленьями и вареньями плюс специально сколоченным дедом ящиком, в котором размещены завёрнутые в газетку яблоки-груши и прочие плоды Южного Урала.

Наконец первое сентября, начинается учёба на журфаке. Посвящение в студенты происходит на Красной площади, с посещением Мавзолея. Каждый новообращённый удостаивается прохладного пожатия улыбающегося, вечно милого, но и тогда казавшегося очень старым, почти дряхлым, Ясена Николаевича Засурского.

Начинается зубодробительная античная литература. Ещё более тяжкий инглиш. Но случаются и пирушки, уже с новым, студенческим размахом – в основном, опять же в Юрочкином чистом флэте на Ленинском. Не раз и не два Юра просыпается в непонятно чьих объятиях и не может вспомнить, что было вчера и кто эти люди, которые дрыхнут на соседнем диване, а то и на полу. (Первые звоночки будущих проблем.)

Прекрасные студенческие годы добавляются новым интересом. Однажды отец, Владислав, приглашает в гости в калининградскую квартиру не только сына, но и друга своей студенческой юности Радия Рыжова с женой Эльвирой. Дядя Радий, как называет его Юрочка, военный, в чине майора, не так давно переведён из казахстанского города Ленинска, то есть с космодрома Байконур, в подмосковный Голицыно-два, или – почему-то последнее название произносится шёпотом – секретный Краснознаменск. Весёлый, разудалый, с удовольствием пьющий, поющий под гитару собственные песни и неутомимый рассказчик, дядя Радий являет собой прямую противоположность отцу. Из последнего лишнего слова не вытянешь – тем более если это касается его собственной, совершенно секретной работы. Рыжов, напротив, особенно если выпьет, болтает напропалую – правда, обязательно то и дело повторяя всегдашнюю ремарку: «Ты, Юра, парень грамотный, сам понимаешь, что всё рассказанное предназначается только для твоих ушей. Никому постороннему – ни-ни». Радий и жена его Эльвира зазывают Юрия к себе в гости, в городок, обещают сделать пропуск, сводить в заповедные места за грибами. Иноземцев-младший принимает приглашение. Ему нравится открытый, веселый дядя Радий, его песни и особенно устные хмельные рассказы: о Байконуре, ракетных запусках, о поисково-спасательной службе, о Камчатке, где он прослужил три года на закрытом полигоне Кура. Именно от Рыжова – не от отца или матери! – он впервые узнаёт, что его прекрасная мамочка Галина Иноземцева, оказывается, готовилась в женском отряде к полёту в космос, больше года прожила в Звёздном, близко знакома и на «ты» со всеми парнями из первого отряда космонавтов.

– Как жаль, что Галка в космос не полетела, как жаль! – кручинился на кухне подвыпивший дядя Радий. – Не взяли в полёт дивчину, а зря. Насколько б она лучше была, чем эта насквозь фальшивая Валентина, которая и программу всю провалила, и другим девчонкам дорогу в космос закрыла!

Для Юрочки откровения дяди Радия оказываются ошеломительной новостью. В тщательно закрытом советском обществе он знал лишь, что мамочка некогда вместе с отцом трудилась над космической тематикой в «королёвской фирме» в Калининграде, но покинула и «фирму», и отца одновременно, в начале шестидесятых. Знал он также, что мама в молодости с парашютом прыгала. Но вот совместить два этих знания и допустить, что мама готовилась в космос первой женщиной полететь – такого Юра даже не мог представить. Спросить напрямик у матери возможности не представлялось – не станешь ведь о таком, заповедном, совсекретном, разговаривать по международной телефонной связи или даже в письмах в Лейпциг спрашивать. Тогда он подлез к отцу, и тот подтвердил: да, мама тренировалась лететь в космос в Звёздном с другими девочками, а потом из проекта по собственной инициативе ушла. «Вот дела!» – подумал Юрочка и постановил при первой же возможности обо всём мать расспросить, да в подробностях. На семинарах и на практике его учили искусству интервью, как выцыганивать из человека сведения, которые тот даже не хочет выдавать. Понятное дело, смекал он (шёл семьдесят седьмой год), ни о маминой биографии, ни о чём другом, закрытом, рассказанном Рыжовым, ни писать, ни говорить вслух пока нельзя, – но когда-нибудь ведь сроки секретности выйдут, тут он как раз и подоспеет со своим материалом.

Существовала и ещё одна причина, по которой семейство Рыжова зазывало Юрия в гости (а он к ним в Голицыно-два ездил). Причина звалась Марией, было ей четырнадцать лет от роду, она училась в восьмом классе и приходилась дяде Радию и тёте Эльвире родной дочерью. Мария смотрела на москвича и будущего журналиста широко раскрытыми глазами, охотно смеялась его побасенкам и оттачивала на нем своё, пока неумелое, раннедевичье кокетство. Однажды Юра даже, скорее из любезности и временной нехватки спутницы, пригласил Марию сходить вместе на остродефицитный концерт молодого эстрадного комика Хазанова. Потом проводил девушку, электричкой и автобусом, в Голицыно-два и сдал у проходной в руки отцу. Свиданием это мероприятие назвать язык не поворачивался. Иноземцев посматривал на юную Машу свысока и снисходительно, девушка же изо всех сил тянулась за столь великолепным кавалером.

Наконец завершился срок маминой командировки. Ни она сама, ни отчим Николай Петрович не проявили в ходе поездки предпринимательской жилки и практически не обогатились в братской ГДР материально. Разве что Юрочку обеспечили импортной одеждой, с ног до головы, до самого конца университета. Себе тоже, конечно, барахла накупили и приобрели чрезвычайно модный в те годы среди советских командированных сервиз «Мадонна». Вдобавок вывезли целый контейнер книг на русском – по странному (для сегодняшнего, нормального человека) заводу в СССР с книгами был жуткий дефицит, однако в странах народной демократии (Венгрии, Румынии, ГДР и прочих), а также в благосклонной к СССР Финляндии, имелись магазины советской книги. А в них за местную валюту – марки, левы или форинты – можно было приобрести всё то, за чем в столице выстаивали ночные очереди, отмечались у магазинов или переплачивали втридорога. Почти тысячу томов притащила мамочка из ГДР, включая раритеты, изданные крохотными (по тому времени) пятитысячными тиражами: полное собрание рассказов Фолкнера или переписку Маяковского с Лилей Брик в серии «Литературные памятники».

Юра не забыл о тайне, которую узнал о матери от дяди Радия, и в первый удобный вечер (у отчима была лекция для вечерников) приступил к ней с расспросами. Он как опытный расспрашиватель (всё-таки целый курс журфака за плечами) приобрёл бутылку массандровского портвейна, до которого и он, и мамочка были охочи. Под парами сладкого вина из всесоюзной здравницы он и расколол маман, или, точнее, мутер – и та подтвердила ему (не преминув заметить о совершенной секретности данного факта), что да, она и впрямь в составе первого женского космического отряда из шести человек готовилась к полёту. Однако для старта выбрали не её, а Валентину, и поэтому Галя из отряда ушла, а в конце шестидесятых группу эту вовсе расформировали, и никто из девчонок того призыва так в космос больше и не полетел.

С того вечера Юра начал исподволь работать над космической темой: то дядю Радия Рыжова расспросит, то из отца что-нибудь клещами вытянет, то из матери. Не доверяя памяти, всё записывал, шифруясь, используя свою собственную систему знаков, прятал блокноты в столе, никому не показывал.

А вскоре выяснилось, что даже родная бабушка Антонина Дмитриевна была, что называется, в теме. Оказывается, она ещё в тридцатые годы работала с будущим академиком Королёвым – для неё он был просто Серёнчиком – сначала в ГИРДе, а потом в Реактивном институте. И, оказывается (об этом в брежневском СССР никто не ведал, не говорил), великий творец советских ракетных побед и достижений Королёв был при Сталине репрессирован, чудом остался жив на Колыме, просидел шесть лет в «шарашке»… Это Юрочка тоже записывал – хотя в семьдесят седьмом, застылом и постылом году, ничего подобного опубликовать нельзя было даже подумать.

Благодаря воспоминаниям родителей и дяди Радия он погружался в весёлые и романтичные годы – начало шестидесятых, когда советские люди всерьёз готовились к посадке на Луну и до грядущего, казалось, им, молодым, было рукой подать.

1963 годГалина Иноземцева

Свадьба! Свадьба!