Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

• Название: Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
• Автор: Тарик Али
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

Эта книга является попыткой автора объяснить, почему большинство людей в мире тоже считает, что необходимо противостоять как религиозному фундаментализму, который сам является продуктом современности, так и фундаментализму имперскому, устанавливающему "мировой порядок", и создать в исламском и западном мирах пространство, в котором свободу мысли и воображения можно будет защищать без страха подвергнуться преследованию или смерти.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Иногда я представлял себе их, спорящих друг с другом в своих селениях о том, как лучше всего дать отпор белым пришельцам.

В первый раз это случилось в конце зимы 1969 года. Я летел из Нью-Йорка в Миннеаполис. Подо мной лежал толстый ковер слоистого снега, перечеркнутый неправильными линиями деревьев, которые напоминали виселицы. Внезапно я увидел беспорядочную толпу темнокожих мужчин, женщин и детей, их тела были одетые в меха и буйволовые шкуры; солдаты в форме гнали их, как пастухи стадо. Я отвернулся от окна и углубился в недочитанный роман, лежавший у меня на коленях. Когда я ближе познакомился с Соединенными Штатами, эти видения начали блекнуть и вскоре исчезли навсегда. От них остались живые воспоминания, но я больше не вижу их во время путешествий.

Почему эти видения посещали меня? Боюсь, по самой банальной причине. Это был кумулятивный эффект всех вестернов, которые я смотрел во время моей напрасно растраченной в Лахоре юности. Это было в пятидесятые годы. Происходила смена «имперской гвардии». Юнион Джек[4] убрался домой. Постколониальный Пакистан стал реципиентом предметов потребления со звездно-полосатой маркировкой. Эти предметы являлись символами жесткой или мягкой власти: Голливуд, Элвис Пресли, кока-кола и военное оборудование.

Мы отчаянно хотели быть современными (а в моем случае еще и антиимпериалистами) и поэтому т. н. мягкая власть жадно потреблялась. Другое дело — как она переваривалась. Я был потрясен, увидев, как много «красных индейцев» регулярно и хладнокровно убивают на экранах кинотеатров «Регал» и «Плаза» в центре Лахора. Они не были для нас «бандитами», и я всегда хотел, чтобы они победили, хотя это и не соответствовало бы исторической правде. Эти видения часто посещали меня. Они вызвали у меня всепоглощающий интерес к истории американских индейцев. Я постоянно выискивал названия их племен в разных энциклопедиях; бродил по букинистическим магазинам и библиотекам, отыскивая все, что было там в наличии. Я очень много думал о них. Позже я прочел, что на языке индейцев сиу «черная гора» звучит как «паха сапа». На моем родном пенджабском языке слово «гора» звучит как «пахар», а «черная» — «сиах». Довольно похоже. Как же эти слова пересекли Сибирский ледяной мост бог знает сколько лет назад? Являются ли они вообще индейскими? Вестерны вызвали множество вопросов, на которые Голливуд никогда не смог бы ответить.

Эти давние мысли о первых обитателях обеих Америк хранились в одной из ячеек моей памяти и вновь впервые изверглись оттуда, когда я посетил США. Чему они научили, эти бесконечные дни, проведенные внутри кинематографической реконструкции жестокого прошлого, истории о когда-то расширявшейся границе? Какую бы сторону вы ни поддерживали, один факт неопровержим. Власть, установленная поселенцами над коренными обитателями Америки, стала результатом чистого принуждения. Согласия не искали и не желали.

Протестантский фундаментализм подогревал стремление первых поселенцев к перемене мест, и эта идеология, вкупе с более совершенной технологией и ремеслами, стала краеугольным камнем в фундаменте колоний в Новом Свете: «Так Господь повелел своему народу изгонять язычников». В 1637 году фанатики предали огню поселение индейского племени пектоов в Коннектикуте. Четыреста человек из этого племени были сожжены заживо, хотя и пытались спастись. Один из колонистов писал: «Это было страшное зрелище — видеть, как они горят в огне… и ужасны были смрад и вонь; но эта победа стоила такой жертвы, и они вознесли за нее хвалу Господу».

Протестанты не ставили себе целью «цивилизовать» язычников. Этой слабости были подвержены католики — испанцы и португальцы, — которые захватили Южный континент. Оба континента были названы «Америка» в честь флорентийского путешественника Америго Веспуччи, который приплыл с испанской экспедицией в Венесуэлу в 1499 году, а впоследствии с португальцами спустился к побережью будущей Бразилии. Они тоже в больших количествах убивали коренных жителей, но тех было около 57 миллионов, а рабочей силы не хватало. Некоторых пришлось обратить в «истинную веру». После этой очистительной процедуры многократно возросло число смешанных браков. Протестанты, которые остались на Северном континенте, были пуританами и придерживались буквальной интерпретации Ветхого Завета. Они искренне верили, что истребление является самым простым и милосердным решением в отношении инакомыслящих. Такова была Божья воля. Уверенность в своей правоте, которой были отмечены имперские авантюры Америки, присутствовала с самого начала.

Через двести лет после массового убийства в поселении племени пекотов некоторые из самых утонченных поэтов, писателей и интеллектуалов Америки создали произведения в таком же ветхозаветном духе. Послушайте, как великий здравомыслящий ум, Оливер Венделл Холмс с важным видом разглагольствует о ценностях цивилизации! Он называл коренных американцев «наброском, сделанным красным карандашом на холсте перед тем, как изобразить на нем в красках настоящее человечество… Негодные, сэр, негодные! Временная раса, сэр, и ничего более… уходящая со сцены в соответствии с программой».

Пишущий в патриотическом духе Уолт Уитмен, как и многие другие граждане «демократии с крепкими мускулами», восхищался расширением границ новой республики.

Что делать Мексике, бесполезной Мексике, с ее предрассудками, ее пародией на свободу, ее тиранией немногих, что ей делать с великой миссией заселения этого нового мира благородной расой? Это нам выполнять эту миссию… Мы со своей стороны взялись увеличить нашу территорию и мощь не с сомнением, а с верой христианина в божественное таинство.

Даже Мелвилла — самого великого из американских романистов — соблазнила эта программа. Однако он, так же как и его друг Хауторн, не мог переварить зверства переселенцев в отношении коренного населения. Подобно Уитмену, он воспевал американо-мексиканскую войну, но нездоровый патриотизм все же соседствовал в нем с более приличными инстинктами, которые требовали защитить права «туземцев». Это неразрешимое противоречие прослеживается на протяжении всего романа «Моби Дик», впервые опубликованного в 1815 году. Корабль, который рыщет в океане в поисках белого кита, называется «Пикуад». Это племя было почти полностью истреблено, а Мелвилл в определенном смысле обессмертил его название. На заключительных страницах его великого романа мы читаем об американском орле, «эта птица небес с пронзительными апокалиптическими воплями» погружается в воду вместе с проклятым кораблем. И «Пикуад», и орел лежат на дне океана. Кит взял Ахаба.

По сути мир не был установлен даже после кровопускания в период Гражданской войны между Севером и Югом: эпической вагнеровской поэме суждено было стать отчасти мифом, отчасти трагедией. Состарившегося Уитмена переполняло мрачное отчаяние. Чем все это кончится? Однако северное и южное государства всегда были спаяны общей судьбой. На их единстве стоит печать из крови индейцев и филиппинцев. Не все раны Гражданской войны будут залечены, но глобальное пиратство стало целительным эликсиром, хотя и не на любой вкус.

Стало легче, когда внутренняя Империя консолидировалась посредством доктрины президента Монро, в которой заявлялось о намерении контролировать латиноамериканские «задворки Империи» в качестве «жизненного пространства» и конечно же доминировать там. Этот процесс установления гегемонии вдохновлял и германских теоретиков Третьего рейха. Доктриной Монро особенно восхищался Карл Шмидт, который черпал воду из того же колодца, чтобы оправдать нацистский порядок в Европе, — «"Grossraum", или «расширение жизненного пространства».

Модель того, что надлежит делать диссидентам, была создана в последнем году девятнадцатого столетия. Более ста лет назад Марк Твен, шокированный шовинистской реакцией на «боксерское восстание» в Китае и оккупацией Соединенными Штатами Филиппин, ударил в набат. Империализм стал проблемой. Ему нужно было противостоять. В результате в 1899 году в Чикаго была учреждена Американская антиимпериалистическая лига, число членов которой в течение двух лет достигло полумиллиона человек. Ее члены-основатели, среди которых были Марк Твен и Т.У. Хиггинсон, подвергались яростным нападкам в борьбе против Л.Э. Райта, второго генерал-губернатора Филиппин. Тот когда-то сражался за Конфедерацию и не нуждался в том, чтобы его учили, как обращаться с филиппинцами.

Журнальные статьи и памфлеты для Лиги писали самые талантливые писатели и мыслители Америки, в том числе Генри и Уильям Джеймс, У.Э.Б. Дюбуа, Чарльз Эллиот Нортон, Уильям Дин Хоулз и Фредерик Дуглас-младший. Они писали эссе, короткие рассказы и стихи и стояли с Твеном плечом к плечу, протестуя против империалистических войн. В ноябре 1916 года, накануне вступления США в Первую мировую войну, «Харпер Мансли», который был тогда, как и сейчас, рупором здравого смысла среди безумия, опубликовал едкое эссе Марка Твена. «Горластая горстка», о которой писал Твен, до сих пор с нами: