Лотар-Гюнтер Буххайм - Крепость

• Название: Крепость
• Автор: Лотар-Гюнтер Буххайм
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997

---

Старик говорит это с таким пафосом, словно нет ничего более увлекательного, чем внутренняя политика Франции.

- С 3-го июня действует так называемое «Временное Правительство Французской Республики», с Де Голлем во главе. По нашим подсчетам, около полумиллиона человек. Мы не имеем никакого представления, что здесь за каша заваривается на самом деле.

- Симона наверняка знала…

Старик замолкает. Проходит какое-то время, пока он вновь, но более раздраженно, обращается ко мне: «Ты как-то жаловался, что вокруг сохранения военной тайны слишком много театрального и это мол, тебе не нравится» – «В любом случае, хотелось бы составить себе представление о методах сохранения военной тайны!» – возвращаю ему мяч.

Пауза. Старик поднимается, некоторое время стоит молча, потягивается до хруста, и наливает себе еще вина. Когда же он опять садится, говорю: «Я тебе не рассказывал историю об испанских спичечных коробках?» – «Что это еще за испанские спичечные коробки?!» – отрывается Старик от своих размышлений.

Как можно более равнодушно, отвечаю: «У Симоны был один такой коробок. Она стащила его в Ла Боле у какого-то зампотылу» – «А у ТОГО откуда он взялся?» – «Может со своего корабля, на котором мы как-то побывали» – «Я – нет!» – негодует Старик. «Но ты же знаешь, о каком корабле я говорю?» – «О «Weser », полагаю. В Vigo …» – «Точно. Он валялись там, в кают-компании «Везера» повсюду, и любой человек – но видно, только не ты – мог свистнуть пару-тройку испанских коробков, так сказать на сувениры. Открыток-то с видом Виго не было.… В любом случае не совсем подходящая идея для сохранения военной тайны, если затем, совершенно открыто, на столике в кафешке ; l’ami Пьеро, лежал один такой коробок. У меня чуть глаза на лоб не вылезли, когда спустя некоторое время, в Виго, я увидел точно такой же коробок. Это значило, что тайна нашего снабжения в Виго оказалась вовсе не тайной».

Старик молчит, будто онемев. Подождав, продолжаю: «Ведь вот как обстоят дела: мне, на каждом моем снимке, служаки из цензуры что-нибудь да обведут красным карандашом. Нельзя даже, чтобы на снимке стоял одинокий портовый кран, а тут на весь мир объявили, что наши подлодки уходят в нейтральные воды Испании» – «Ну и доложил бы рапортом по команде об этом!» – сухо восклицает Старик. «Когда?! Когда Симона показала мне тот коробок, я не мог еще заподозрить ничего плохого. Просто красивая коробочка! Так я тогда думал. На ней был изображен старый паровоз. А сама коробочка была такая черно-красная. Помню, еще удивился тогда: паровоз? Почему не танцоры фламенко? А тут еще и деньги в Виго закончились» – «Так ты полагаешь, что Симона…» – удивляется Старик и смотрит на меня исподлобья.

- Может быть, но поручиться не могу!

Пора бы мне заткнуться. Старик, скорее всего, прав – я вижу связи там, где их быть не может. Однако, спичечный коробок с испанскими надписями и черный гробик, никак не идут у меня из головы. Так же и мои исчезнувшие из Kir Bibi мои фотографии – словно корова их языком слизала.

- Мне кажется, ты бредишь, – произносит Старик, а в голосе чувствуется твердая решительность, – Это просто работа проклятой СД. Я все это уже пережил. Даже оправдательный приговор военного суда будет означать вину человека в их глазах. СД так и ждет этих людей сразу за воротами тюрьмы. У них это называется «Подозрение в повторной опасности Рейху» или как-то так. А это уже еще одна статья!

Надо ли это понимать как утешение? только и могу спросить себя. Старик – как пить дать, сидит на крючке, а потому и хочет поскорее укрыться в своей скорлупе.

В КОНТРРАЗВЕДКЕ

Ровно в восемь утра покидаем расположение флотилии и едем в Ренн. Чувство такое, словно в голове непрестанно гудят-воют колокола. Проклятье! Хладнокровие! Хладнокровие! Внушаю себе всю дорогу.

Отдел безопасности, который мы ищем, располагается в какой-то вилле, в стиле 1900 года, на краю города. Невольно отмечаю: красивое расположение, еще та, старая мебель теплого полированного дерева. Вот жить бы здесь, вдали от выстрелов и так называемого внимательного окружения.

Меня проводят в какую-то сумрачную комнату, прямо к шефу Отдела. Тщательно выверенным движением руки приветствую сидящего за роскошным столом человека. Приветствие мое больше формально, чем просто молодцевато. Бросив быстрый взгляд на нашивки на рукавах мундира, определяю: капитан первого ранга.

Скорее напоминает пожилого учителя, с бородкой клинышком, как у адмирала Форстера.

Почему-то испытываю чувство полной безопасности. Что может со мной здесь случиться?

Однако, каперанг , кажется, не разделяет со мной это чувство. Неприятным, трескучим голосом он обращается ко мне: «Кому, собственно говоря, Вы подчиняетесь субординарно?» – «Трудно сказать…» – «Как это понимать?!» – тут же прерывает меня каперанг. «Я закреплен MPrA-West к подводным лодкам. В настоящее время к 9-ой флотилии» – «Что значит MPrA-West?» – «Военное агентство печати «Запад»».

Приняв смущенный вид, разыгрываю его так, что меня самого удивляет. В данном случае, я представляю собой необычный экземпляр: военное бытие вне предписанных норм. Но пусть понимание течет в уготованном судьбой виде. Ведь моя ситуация действительно нестандартная и может быть понята сразу. Немного жонглирую намеками и вплетаю имена, которые должны быть хорошо известны этому господину. Не боюсь даже приплести имя Геббельса и даю понять, что мне протежировал сам Дениц!

Моя речь заметно сбила спесь с каперанга. После долгих раздумий он бросает на меня взгляд исподлобья и говорит: «Уж Вы-то наверняка извлекли из всего этого максимум выгоды!»

Не понимая этих слов, интересуюсь: «Что вы имеете в виду, господин капитан первого ранга?»

Хотел бы я знать, что у него за пазухой против меня. Если они подобно этому каперангу прут на меня с таким напором, значит, что-то где-то у них на меня есть. Надо быть чертовски осторожным, чтобы не попасть в ловушку этого старого мешка. Все вообще выглядит как плохо поставленная пьеса: не может выглядеть так уютно штаб Абвера: кожаные кресла вместо обычных стульев, бархатные шторы на окнах, портьеры на дверях – тоже из красного бархата, свисающие с потолка лампы, похожие на люстры…

- Ваша квартира находится в … – как называется это место?

- Фельдафинг.

- Ваша квартира в Фельдафинге была осмотрена в ходе обыска. Весь материал – э-э – переправлен к нам. – Ах, вот в чем дело! – Было найдено руководство по плаванию под парусами по Атлантическому океану.

Слушаю, не меняя выражение лица. Этим меня не испугаешь! Если конечно нет чего пострашнее. Все серьезные материалы надежно спрятаны в двух чемоданах, которые Хельга спрятала.

- Что вы можете сказать по этому поводу? – интересуется каперанг.

- Мало чего, господин капитан. Насколько мне известно, такой справочник можно приобрести в любом книжном магазине.

- Вы, значит, так вот считаете?

- Так точно, господин капитан первого ранга!

Мой визави надолго уходит в размышления: напряжение мыслей явно отражается на его лице.

Я же отмечаю: судя по всему, это только прелюдия. У этого парня бо-о-ольшущий камень за пазухой! Каперанг меня изучает: это видно по его внимательному, скользящему по мне взгляду. А затем строго и с инквизиторскими нотками в голосе, мягко говорит:

- Скажите-ка, Вы, как офицер Германского Вермахта, не имели ли намерений вступить в тесный контакт с одной французской семьей?

Тесный контакт? Вступать? – эхом звучит у меня в голове. Однако не отвожу взгляда от лица Великого Инквизитора:

- Большие намерения, даже, господин капитан! – отвечаю так поспешно, словно давно согласен с такими словами.

Тут этот мужик так на меня вытаращился, будто я у него бумажник стырил. Какого же ответа он ожидал? Не так-то легко, как ему казалось, можно меня подловить. Ладно, кажется, пьеса продолжается.

- Итак? – спрашивает капитан нетерпеливо.

Поскольку вместо того, чтобы сразу отвечать на этот вопрос, я пялюсь ему в глаза, он в нетерпении напирает:

- Так какие же выводы Вы из этого сделали, господин лейтенант? – Слово «лейтенант» звучит цинично и угрожающе.

- Конечно же, я держал ушки на макушке и постоянно был настороже, господин капитан!

- Тем не менее, Вам ничего не удалось заметить, не так ли?

- Никак нет, господин капитан! Никаких подозрительных наблюдений!

Наступила пауза. Помолчав минуту, каперанг резко бросает:

- Продолжайте!

Веду себя так, будто не понимаю чего от меня хотят, но, совладев с собой, перехожу в атаку:

- Время от времени, офицеры флагмана захаживали поесть, отдохнуть к семье Загот. Иногда были там и другие военные. Едва ли можно было найти в Ла Боле и окрестностях хоть одного высшего офицера, который ни разу не побывал бы в гостях у семьи Загот. Потому я чувствовал себя – как бы получше сказать? – под надежной крышей, господин капитан!