Тим Северин - Слон императора

• Название: Слон императора
• Автор: Тим Северин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-88535-0

Когда величайший из владык Западного мира решает наладить дипломатические отношения с могущественным правителем Востока, он делает поистине королевский жест. Карл Великий решает отправить в подарок Харуну ар-Рашиду самых удивительных животных, которых только возможно найти в его владениях: огромного тура, белых медведей и – диковина из диковин – легендарного единорога. Конечно, всех этих существ надо сперва раздобыть, но для этого у короля есть верные слуги. Честь разыскать редкостных зверей и доставить их через полмира, из Ахена в Багдад, выпала Зигвульфу, саксонскому принцу без королевства…

---

Рольфу велели ощипать убитых голубей к ужину, и пока он был занят этим делом, мы с Ингваром сидели у костра, подкладывая в него сухие дрова из поленницы, чтобы приготовить уголья для жарки.

– Завтра отправимся в Каупанг. Мы с тобой понесем по соколу, а Рольф возьмет орла, – сказал птицелов.

Выбрав среди дров кривую ветку, он отрезал от нее охотничьим ножом короткий кусок и принялся неспешно обдирать кору.

– Рольфу для орла понадобится дорожный насест, – объяснил ловец птиц. – Зверь тяжелый. Мальчишка упрет один конец этой палки в луку седла, и ему будет легче.

Я смотрел на стружку, завивавшуюся из-под ножа, и когда неуклюжее приспособление начало обретать форму, мне вдруг пришло в голову, что Ингвар, охотник, проводящий всю свою жизнь в глуши, может знать что-то о загадочном единороге. Мне, однако, все еще было неприятно вспоминать о том, как меня недавно высмеяли, так что я подошел к делу исподволь:

– Я читал в одной книге, что ни одна птица не сравнится с орлом доблестью.

– Что же это за книга? – заинтересовался птицелов.

– Она называется бестиарий – книга о достопримечательных зверях и их повадках.

В бестиарии Карла орла нарисовали на одном развороте с кречетом, и я успел прочитать то, что было написано под картинкой.

– Там говорилось, что орлы-родители учат своих птенцов терпеть боль. Для этого они поднимаются с теми на большую высоту и заставляют смотреть прямо на яркое солнце, – продолжил я.

Ингвар поднял недоделанный дорожный насест, чтобы проверить его форму.

– Не стану врать, будто когда-нибудь видел, чтобы орлы занимались чем-то подобным, – ответил он задумчиво. – Но если кукушка может устраивать так, чтобы ее птенцов растили другие птицы, то почему бы орлам не воспитывать детей по-своему?

– Там была еще картинка дикого зверя вроде лошади, но с одним рогом. Зверь белый, очень осторожный, но его все же можно приручить, – стал я рассказывать дальше. – Ты, может быть, видел такого зверя или слышал о нем?

Охотник вдруг замер с ножом в руке и задумчиво посмотрел на меня:

– Ты уверен, что это была лошадь, а не олень?

Почти тот же самый вопрос задал мне Вало, пока мы ехали из Ахена. Он сказал тогда, что если единорог каждый год сбрасывает свой рог и выращивает его заново, значит, это олень какой-то особой породы.

– Не знаю, – неуверенно сказал я. – В книге об этом не говорилось.

– Народ моей матери знает диких оленей, которые могут быть теми животными, о которых ты говоришь. Если с ними ласково обращаться, они становятся ручными.

Народом его матери, подумал я, наверное, и были те самые дикие финны.

– Это белые олени? – уточнил я.

– Попадаются и белые.

– Не мог бы ты нарисовать его?

Ингвар взял прутик и нацарапал в пыли очертания животного. Телом, ногами и головой оно походило на единорога. Но когда он принялся изображать большие раскидистые рога, стало ясно, что это не тот зверь, которого я видел на картинке в книге.

Мое разочарование не осталось незамеченным.

– Ты ищешь не этого зверя? – спросил птицелов.

– Нет. У того один-единственный рог, который растет вперед из самой середины лба. Такого ни с кем не спутаешь. А рог у него завитой, как пряди каната.

Мой собеседник явно заинтересовался этим рассказом:

– Такой зверь существует. Несколько лет назад я нашел на побережье обломок такого рога.

У меня даже сердце остановилось:

– И где же это было?

– Я отправился на побережье ловить тех самых птичек, чье мясо так тебе понравилось. И неподалеку от воды лежал отломанный кусок, совсем небольшой. Может быть, зверь подрался с соперником и повредил рог.

– Он у тебя сохранился?

Ингвар подбросил свой нож в воздух, поймал его за лезвие и протянул мне:

– Посмотри сам.

Рукоять ножа была сделана из темного дерева, отполированного рукой хозяина за время долгого использования. Там же, где она сужалась к клинку, ее скрепляло бледно-желтое колечко шириной в мой мизинец. Я присмотрелся к нему повнимательнее. Оно оказалось врезано в дерево и, несомненно, представляло собой кусок светлого рога или, может быть, слоновой кости. И вне всякого сомнения, на его поверхности отчетливо виднелся тот самый спиральный узор рога единорога.

* * *

Вернувшись в Каупанг, я тут же перепоручил кречетов заботам Горма и поспешил проверить, как обстоят дела у Вало и белых медведей. Охтер стоял перед их клеткой и жевал, как я решил, свой излюбленный китовый жир.

– Если они еще вырастут, мне придется построить для них новую клетку – больше и крепче, – сказал он, как только я приблизился.

Я никак не ожидал, что за неделю моего отсутствия медвежата настолько оправятся. Они подросли на несколько дюймов в высоту и длину, пополнели, а мех утратил отвратительный желтый оттенок.

– Значит, Вало хорошо справляется с делом, – заметил я.

Охтер кивнул:

– Дважды в день он заползает туда, играет на своей дурацкой дудке, кормит и поит их, расчесывает им мех, чешет их за ушами. Я не удивлюсь, если увижу в один прекрасный день, что он затеет бороться с ними.

– Получается, что он приручил медведей? – не поверил я.

– Ничего подобного! Как только кто-нибудь другой подходит поближе, они начинают этак по-змеиному мотать головами из стороны в сторону. Предупреждают: не суйся, а то лапой стукну. Нет, они не потерпят рядом с собою никого, кроме Вало.

– А где он сейчас?

– С Озриком. Они оба помогают Редвальду. Этот прощелыга здорово выгадал по цене за моих медведей, – усмехнулся торговец, а когда я собрался уходить, добавил мне вслед: – И скажи Редвальду, что я хочу поговорить с ним насчет того, кто будет платить за кормежку. Они съедают в день по восемь кур и все сало, которое мне удается разыскать.

Я догадался, где искать Редвальда, по груде жерновов, сваленных возле одной из деревянных лачуг совсем рядом с невольничьим рынком. Внутри я нашел самого капитана, который, стоя возле окна, откуда на него падал свет, мрачно тер куском сломанного серебряного украшения о свой пробный камень. Когда я вошел, он оглянулся на звук моих шагов и расцвел самой натуральной приветливой улыбкой:

– С возвращением, Зигвульф! Как твои дела?

– Еще два белых кречета, один самец и одна самка. И еще орел, но он меня не интересует, – ответил я.

Корабельщик поднял руку и откинул со лба прядь волос, которая никак не желала держаться на его лысой макушке:

– Ничего, сокольничий Карла найдет место и для орла.

– И хорошо заплатит тебе? – предположил я.

– Конечно. Ведь я фриз, а мы никогда не упускаем возможности наварить денежку.

– Но ты, похоже, продал не так уж много своих жерновов.

Моряк махнул рукой:

– От них тоже есть польза. Все знают, что Редвальд каждый год возит в Каупанг жернова и вино. Так что, когда народ видит эти камни, он сразу вспоминает, что рядом с ними есть и добрая выпивка. И с кабатчиками впрямую соперничать не нужно.

– Вало и Озрик на твоем корабле? – спросил я затем.

– Ты найдешь их за соседней дверью. Я снял половину того дома.

Дом оказался одной из тех длинных, крытых дерном построек, похожих на перевернутые корабли. Войдя туда, я обнаружил, что внутри он разделен деревянными перегородками на несколько комнат, каждая из которых была снабжена собственной плотно закрытой дверью. Сунувшись в первую комнату, я увидел множество бочек и кувшинов, в которых, скорее всего, находилось привезенное Редвальдом вино. Соседняя комната была приспособлена под распивочную: там на скамейках расположились с кружками и кувшинами несколько неприветливых на вид пьяниц. Меня они встретили крайне недоброжелательными возгласами, так что я поспешил закрыть дверь и перешел к обследованию следующего помещения, оказавшегося намного меньше, с одним-единственным столом и парой табуретов, на которых, перебирая какие-то листья, сидели Вало и Озрик.

– Вало, я уже видел белых медведей. Ты просто замечательно поработал, – сказал я с порога.

Сын спасшего меня егеря вскинул голову и расплылся в счастливой улыбке.

– Тебе удалось поладить с птицеловом? – спросил Озрик.

Я рассказал ему о поимке двух белых кречетов и описал колечко рога единорога, которым Ингвар украсил рукоятку своего ножа.

– А я покажу тебе кое-что еще, – сказал сарацин и повернулся к Вало: – Найди какое-нибудь местечко на солнце, где можно было бы просушить эти листья, ладно?

– Что это такое? – поинтересовался я, когда парень принялся осторожно собирать листья.

– По-саксонски это растение называется шандра, черный белокудренник. Если его жевать, он помогает от морской болезни, – рассказал мой друг.

Я подождал, пока Вало выйдет из комнаты, и собрался было спросить Озрика, почему он оставил наше серебро без охраны, но тот опередил меня.