Сергей Махов - Пляска Св. Витта в ночь Св. Варфоломея

• Название: Пляска Св. Витта в ночь Св. Варфоломея
• Автор: Сергей Махов
• Жанр: Историческая проза

Те, кто говорят, что ситуация на Украине уникальна и такое произошло впервые, сильно ошибаются, или просто не знают истории. Восстания, поддержанные внешними силами, возникали и в других странах, и в другие времена. Да, там люди бегали не с автоматами Калашникова и сотовыми телефонами, а с пиками и шпагами, но события очень сильно напоминали все то, что происходило на Майдане в феврале 2014 года, и последствия для этих стран были катастрофическими.

Например, давайте вспомним 12 мая 1588 года во Франции, которое вошло в историю как «День Баррикад».

«Конде придет — порядок наведет», «протестантов на гиляку», буйные титушки-наваррцы, козни «москалей» из Англии, Испании и Соединенных провинций, региональные «короли» со своими армиями и, конечно же, революция достоинства с вырезанием оппонентов. Все это — в  триллере самарского историка Сергея Махова о Майдане 1588 года во Франции.

После убийства герцога де Гиза, борьба между католиками и протестантскими «титушками» вспыхнула во Франции с новой силой, а Англия попыталась добить Испанию налетом своего флота. Что из этого получилось, узнаем ниже.

В третьей части сериала "Клуб Дюма" ― подробности о варфоломеевской ночи ― массовом убийстве гугенотов во Франции, устроенном католиками в ночь на 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея. По различным оценкам тогда погибло около 30 тысяч человек.

А почему "Клуб Дюма"? А разве вам не интересны рассказы историка о реальной жизни известных книжных героев и можно ли учить историю по книгам Александра Дюма?

---

Генрих в ответ на вопрос, согласен ли он взять Маргариту в жены, сказал "Да!" и рассмеялся. Далее Маргарита и католики пошли на мессу в Собор Парижской Богоматери, Наваррский же со свитой протестантов остался у входа, ожидая жену, и отпуская фривольные шуточки по поводу проходивших мимо дам (что-то типа "А этой я бы вдул.").

На свадьбу приехали примерно 4000-5000 протестантов, в основном из южных провинций, крикливые, горластые, задирающиеся.

Парижане к ним относились примерно так, как сейчас жители Москвы относятся к гостям с Кавказа. Представьте, свадьба Рамзана нашего, Кадырова, с... ну, скажем с многострадальной Ксюшадью. В Москву понаехали представители народностей Северного Кавказа, Рамзан ходит по Арбату или Тверской в окружении батальона "Восток", и т.д.

Я не шучу в этом сравнении, поскольку разница в поведении, религии, обычаях была примерно такой же.

Естественно со всех углов затаенно шипели: "Понаехали, мля...."

При этом протестанты конечно же принарядились, чтобы не ударить в грязь лицом, были при деньгах, что вызывало еще больше раздражения.

После покушения на Колиньи депутация гугенотов ввалилась в Лувр, требуя справедливости, и пригрозила, что ежели король не найдет стрелка и заказчиков, то гугеноты начнут творить самосуд, "и неизвестно, чем это закончится". То есть налицо была прямая угроза начала новой гражданской войны.

Утром 23-го на королевском совете Екатерина решает сказать всю правду королю. Да, заказчик убийства Колиньи — она. Да, вместе с господами Гизами. Да, участник подготовки покушения — брат короля, герцог Анжуйский. Собственно, ваше величество, вот мы здесь перед вами — заказчики и организаторы покушения на Колиньи. Можете выдать нас протестантам. Только один вопрос — а как вы думаете: гугентоты вообще поверят, что организатором выступала ваша мать и ваш брат, а вы были не в курсе? Вы реально поверите в такое?

Сказать, что Карл IX охренел от подобных признаний — это не сказать ничего. Главное, что эта информация, свалившаяся на него как снег на голову, полностью парализовала мыслительную деятельность короля. Далее в разговор вступил Гонди — он сказал, что мудрая королева-мать не просто так готовила покушение на Колиньи — есть информация, что протестанты планировали госпереворот, что Колиньи был душой этого переворота. И действия Екатерины — это по сути попытка предвосхитить действия адмирала.

Карл не верит, он просит доказательств, но доказательств-то ... нет! Нет от слова "совсем"! И Екатерина просто подводит Карла к окну, где во дворе 200 или 300 гугенотских дворян выкрикивают угрозы и требуют короля поговорить с ними.

Эта демонстрация убеждаетКарла в том, что мать права. "Кто виноват?" — выяснили. Но надо ответить на второй извечный вопрос — "Что делать?" Поскольку Карл, обуянный страхом, трезво мыслить, да вообще мыслить, на данный момент не в состоянии, Медичи и Гонди предлагают опередить гугенотов и нанести по ним удар. Прежде всего добить Колиньи и его ближайшее окружение, человек 30-50, запугать остальных, показав, кто в королевстве хозяин.

Но тут страхи Карла выходят наружу — "Убейте их всех!" Говоря это Карл понимал, что его втягивают, да уже втянули в преступление, и он не хочет, чтобы оставались живые свидетели.

Екатерина в радости, что короля сравнительно легко удалось уломать, встречается с Гизами и передает желание Его Величества. Терять времени нельзя, а его катастрофически не хватает — ведь надо провести подготовку к акции, вооружить отряды, определить места первоочередных атак, подготовить горожан. Вобщем времени в обрез.

6

Все мы с вами понимаем, что одно дело — отстранить Януковича келейно, в тиши кабинетов по тихому убрать пару-тройку неугодных лиц в большом городе, другое дело — Майдан начать бойню в 50-100 человек в центре города.

И здесь на сцену выходит Франсуа де Монморанси, сын коннетабля Анна де Монморанси, военный губернатор Парижа. Человек робкий, нерешительный, не особо хороший дипломат (недавно вернулся с переговоров в Англии, где Елизавета Английская ничтоже сумняшеся попросила в честь свадьбы с Алансосном подарить ей... Кале! Конечно же, опять Кале! Как все просто! Екатерина, узнав об этом 1 августа, сообщила эти сведения адмиралу, на что тот бестрепетно сказал, что Кемска волость Кале стоит Фландрии, поэтому конечно подарим! Екатерина в этот момент играла роль Милославского: "Ты что же это, царская морда, волости направо-налево раздаешь!"), вечно перебирающий в руках черные четки. Парижане подтрунивали над Монморанси: "Боже, храни адмирала с его зубочисткой, и господина Монморанси с его четками".

Франсуа де Монморанси

Так вот, перед началось операции необходимо было договориться с губернатором, однако Монморанси в своей простоте перехитрил всех. Понимая, что тучи сгущаются, что что-то грядет, но не понимая что именно, он послал все к черту и уехал в глушь, в Саратов подальше от Парижа, в свое имение.

Тогда Гизы — а именно им поручила Екатерина играть главную скрипку — скачут к прево Парижа — Ле Шарону, который получил должность недавно, и постоянно советуется по тому или иному поводу с Клодом Марселем, своим предшественником. Взятый для придания официального статуса герцог Анжуйский говорит о том, что сегодня ночью запрет горожанам вооружаться снимается. В это время Гиз разговаривает с Марселем, который является ярым сторонником Лотарингской партии.

Марселю достаточно пары уточняющих вопросов, чтобы понять, что готовится избиение верхушки протестантской партии. Он безусловно говорит о том, что поддержит католический заговор и вооружит народ. Как только Гизы и Анжуйский уходят — собираются старшины кварталов, и даже главари бандитских шаек из знаменитого парижского Двора Чудес. Главный лейтмотив встречи — предполагается избиение гугенотов, можно поучаствовать и нагреть руки. Париж тайно вооружается, ибо "вата совсем обуела" протестантов в городе ненавидят, считая их более удачливыми в делах, и агентами Кремля Англии.

Двор Чудес

В это время Екатерина, Анжуйский, Неверский, Бираг, Гонди и Таванн проводят уже третье по счету совещание. Анжуйский колеблется — а вдруг гугеноты дадут отпор? А вдруг Карл передумает? А вдруг Гизы воспользуются возможностью — ведь выпиливание Шатильонов поднимает их наверх неимоверно — и просто свергнут династию?

Вечером, на званом ужине в Лувре один из протестантов г-н де Пардиан кричит в лицо королеве: "Если адмиралу суждено потерять руку, поднимется множество других рук, дабы учинить такое побоище, что в реках королевства потечет кровь! Если нам не даруют справедливости, мы желаем свершить ее сами!"

Все заговорщики на нервах. Кроме королевы-матери. Она... улыбается.

В 8 вечера очередной Совет с Карлом. Ему еще раз повторяют версию о том, что гугеноты готовятся захватить власть, что действовать надо решительно, прево и старшины предупреждены, если не начать сегодня ночью — можем не успеть. Королю не дают открыть рта — говорит Екатерина, подключается Бираг, вступает в разговор Неверский, потом Таванн, Анжуйский,Гонди. Карл ошеломлен напором — он один, все остальные — убеждают его в заговоре. Опереться на взвешенное принятие решения невозможно. Он еще раз подтверждает согласие, и убегает с Совета, крича: "Убейте их всех!"

Ну а оставшиеся садятся и начинают составлять проскрипционные списки. Анжу настаивает, чтобы в них внесли Наваррского и Конде, но Екатерина резко против — в случае проблем с Гизами Бурбоны будут очень хорошим козырем и противовесом. Вслух она озвучивает, конечно же, совершенно другое — "Конде и Наваррского обратим в католичество, и через них завоюем весь юг".

Прево Парижа получает приказания запереть все городские ворота и отвести лодки на Сене на другой берег.Старшины столицы понимают это на свой лад — значит будет поголовное выпиливание еретиков, мелочиться не стоит.

Наступает полночь. До начала резни остается всего три часа.

7

В это же время прево Парижа открыто объявляет старшинам, что "Его Величество дозволяет им взяться за оружие, что его намерение отныне – уничтожить адмирала и его партию, что надлежит позаботиться, дабы не ускользнул ни один из этих нечестивцев, дабы их не укрывали в домах; что король также хочет и отдает приказ, чтобы прочие города королевства последовали примеру столицы".

Около 3 часов ночи Гиз с примерно 30 людьми стучится в дом Колиньи, дверь открывает шевалье де Лабонн, которого сразу пронзают кинжалом.