Александр Казанцев - Спустя тысячелетие. Лунная дорога

• Название: Спустя тысячелетие. Лунная дорога
• Автор: Александр Казанцев
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-218-00396-4

В романе «Спустя тысячелетие» читатель снова встретится с героями «Возвращения в грядущее»- Никитой Вязовым, Надей Крыловой и их друзьями — звездонавтами. Вернувшись на Землю, где за время их звездных странствий прошло целое тысячелетие, они сталкиваются с последствиями экологической катастрофы: люди вернулись в первобытное состояние и, обвиняя «пришельцев из прошлого» во всех своих бедах, полны решимости отомстить. Спасение приходит неожиданно: оказывается, не все земляне одичали; звездонавты попадают на остров, где претворяется в жизнь учение Кампанеллы.

---

Никитенок исчез.

Надя еще с вечера заметившая, как он восхищенно прислушивается к беснующей стихии, хватилась мальчугана под утро.

Никита вскочил вслед за ней. Ему ничего не надо было объяснять. Он сразу все понял и поднял всех звездонавтов по тревоге.

К ним сразу же присоединились Диофант, Демокрит и несколько молодых островитян.

— Искать, искать у гавани, — скомандовал Бережной. — Заглядывался там постреленок на корабли!

— Его мать и отец уже побежали в том направлении, — сказал Диофант.

— Мать, отец! Какая разница! Он всем нам родной! Общий, среди звезд с нами рос!

Бежали по площади, как по мелководью, разбрызгивая воду, будто разлетались сверкающие стеклянные осколки.

Остановились у парапета набережной, вглядываясь в предутренний сумрак, смутно различая силуэты кораблей.

Волны, до сих пор лишь набиравшие силу, теперь ворвались в гавань, круша о набережную не успевшие выйти в море парусники.

Хруст обшивок, треск шпангоутов сливались с шумом бури в буйную симфонию разрушения.

Вспененные гребни нависали над парапетом и, обрушиваясь на него, перекатывались через препятствие, растекаясь по площади бурлящими ручьями.

Корабельные корпуса ожили, и горькие стоны их доносились до берега вместе с криками людей. Рушились мачты и, переброшенные через парапет, бревнами плыли по площади.

Море в бешенстве своем вспухло невиданным приливом. Звездонавты бежали по колено в воде вдоль парапета. Он лишь иногда проступал между перекатывающимися через него волнами.

В залитую площадь вплывали обломки разбитых судов. Люди старались поймать их, осмотреть каждый — не держится ли за него мальчик.

И на площади, как в бухте, уже бушевали волны. И то, чего не смог сделать крепчайший металл в своих отчаянных атаках на монолит, теперь взялись выполнить волны. Они набрасывались на скалу монумента с ревом, разбивались и рассыпались в лунном свете фонтанами пенных брызг.

— Хорошо, что хоть небесный фонарь нам светит! — взволнованно говорил Диофант.- Невозможно, чтобы мальчик утонул! Невозможно!- повторял он, находясь уже по пояс в воде.

— Не спрятался ли он в портовых постройках?- предположил Демокрит.

— Не таков он, не таков!- крикнул Никита, когда Галлей задал ему этот вопрос.

— Но ведь он же ребенок,крохотный ребенок!- сквозь слезы воскликнула Надя.

Неизвестно, как Демокрит мог дать знать городу о несчастье, но полузатопленная площадь заполнилась людьми. Они присоединились к поискам.

— Может быть, ребенок перебрался на корабль, который успел уйти в море? Ведь ему так хотелось стать моряком, — предположил Диофант, поравнявшись с Надей и Никитой.

Никитенка нигде не было: ни в низких полузатопленных портовых складах, ни в приморском кабачке для матросов.

— Найдем его, найдем, будьте ласковы! — уверял Бережной, заглядывая во все уголки. — Бравый хлопец! Родителям на радость, но от меня он получит, будьте ласковы!

— Кому грозитесь, командир? Кому? — с упреком ощетинилась Надя, всматриваясь в изуродованный парусник с оборванными парусами и поваленными мачтами.

Вместо ответа Бережной указал на странную фигуру, с трудом различимую при неясном освещении.

Человек стоял по пояс в воде, растопырив руки, и медленно поворачивался, как радиолокатор.

— Вроде «биоантенны», — пояснил Бережной. — Это я надоумил Федора.

Надя бросилась к Федорову, руками разгребая перед собой воду.

— Феденька, родной! Вот когда твой чудесный дар понадобился! Выручай, голубчик! Ведь находили же экстрасенсы потерянных, находили!

— Не там мы его ищем, не там, — обернулся лицом к Наде Федоров.

— Так где же он, где? Скажи!

— Не в гавани. В направлении монумента что-то ощущается…

— Верный вывод, — подхватил Никита. — Он мог забраться на монумент, между скульптурами!

— И бурей любовался, — добавил Крылов.

— Однозначно так! Как это мы не додумались! — воскликнул Галлей.

К памятнику шли по пояс в воде. Волны грозили сбить с ног, иной раз перекатывались через головы людей.

Впереди виднелись фонтаны разбивающихся о монолит волн.

Там ли Никитенок?

И наконец они увидели его.

Мальчик стоял в корабельном ящике и,размахивая руками, кричал, приветствуя бегущих к нему людей.

Но о чем он?

Надя, да и все остальные не поверили ушам.

Мальчик победно кричал:

— Америка! Ура! Я открыл Америку! — И он указывал на монолит, о который волны грозили разбить его «суденышко», всего лишь корабельный ящик с оторванной крышкой. Он был едва ли больше самого Никитенка, своего самозваного капитана.

Шквал ветра еще в дверях ударил и напугал Никитенка. Но еще страшнее ему показалось вернуться назад. Вдруг мама с папой передумают и уже не отпустят его в гавань?

Дождь кончился, оставив после себя огромную лужу.

Мальчик припустил по ней и увидел, как запрыгали под ногами лунные зайчики.

Свежесть воздуха, наполненного странным приятным запахом, позволяла дышать легко и свободно. Так же было, когда Никитенок просунул голову в шлем папиного скафандра и открыл какой-то краник (с кислородом!).

Папа не ругал его, а только посмотрел с укоризной.

А теперь вдруг влетит по-настоящему?

В гавани виднелись смутные очертания желанных кораблей, где он станет моряком. Они поднимают паруса, чтобы выйти в море? Как бы успеть! Они увидят его и подождут, а он скажет «морским волкам» волшебные слова: «Брам-стеньги, фок-мачта, гитовы!» И он твердил их на бегу, чтобы не забыть.

Но увидев, что ближайшее судно, на которое он мог забраться, разбилось о набережную и волна-страшилище перекатывается через парапет, заливая берег, мальчик перетрусил и заплакал.

— Мама! — жалобно закричал он. Но рев бури заглушил детский крик.

Мальчик хотел бежать обратно, но испугался еще больше, потому что повсюду была вода и он сейчас утонет.

И тут он заметил бьющийся о парапет ящик с крышкой.

Это был обычный палубный ящик. Мальчик сообразил приоткрыть крышку. Ящик был пустой. Из него пахнуло смолой и рыбой.

Недолго думая, малыш нырнул в него. И крышку прикрыл. Конечно, там оказалось сыро, но хоть сверху вода не сильно попадала.

Никитенок вовсе не был необыкновенным малолетним героем. Он оказался просто несмышленым, перепуганным до смерти ребенком.

И лежа на мокром дне ящика, он силился проснуться, чтобы рядом оказалась мама и стало тепло.

Мальчик почувствовал, что ящик с ним вместе качнулся и они поплыли.

Стало спокойнее, хотя и качало. И оттого, что снаружи посветлело, стало уже не так страшно. Малыш даже решился откинуть крышку. Луна показалась ему огромной, и он вспомнил, как о ней еще в звездолете Рассказывала мама. И звездочки рядом мигают. Совсем как лампочки на пульте у командиров!

И Никитенок вообразил, что плывет на своем кораблике.

Когда же до него донеслись знакомые голоса папы и мамы, звавшие его, он совсем осмелел.

И не испугался надвигающейся темной скалы знакомого монумента. И совсем это не памятник, а будто бы совсем другое!

Начатая во сне игра, прерванная на набережной, теперь продолжалась, и он уже не звал маму, а победно кричал:

— Ура! Америка! Я — Колумб, я открыл ее!

Через минуту маленький Колумб взлетел в воздух, а потом очутился на крепких папиных плечах, а мама ухватила его за руку, словно боясь, что он опять убежит.

— Вы же сами позволили, — лепетал он. Никитенок еще не осознал и не мог объяснить, какой прекрасный сон снился ему, да и как следует не понял он, сон это был или не сон!

Солнце всходило, осветив множество идущих по грудь в воде людей.

Никитенок возвышался над всеми, торжествующий, гордый.

Но больше всего радовался ребенок все-таки не открытию Америки, а тому, что он снова с мамой и папой.

— Хочу быть моряком! — победно заявил он, любуясь уже яснее различимыми в бухте потрепанными, кренящимися в разные стороны кораблями.

— Будешь, будешь моряком, постреленок, — заверил его Бережной.

Самым удивительным в этом происшествии, пожалуй, было то, что никто не упрекнул Никитенка за его выходку, и, уже в комнате, закутанный мамой в сухое теплое одеяло, перестав дрожать от озноба, маленький Колумб оправдывался перед самим собой:

— Так хотелось посмотреть кораблики, и мне позволили. — Потом, став серьезным, добавил: — Может, мне это приснилось?

— Хорошо приснилось, — утешил его отец.

А дедушка Крылов, второй командир, задумчиво глядя на внука, сказал:

— Не приснились тебе, Никитушка, корабли и волны выше мачт. Все это ты видел.

— Видел, видел! — обрадовался мальчик, теплее закутываясь в одеяло.

— И впрямь он для нас Америку открыл, — обратился Крылов уже к окружающим.