Елена Кондаурова - Там, за синими морями… (дилогия)

• Название: Там, за синими морями… (дилогия)
• Автор: Елена Кондаурова
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Самиздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008

Они – изгои.

Изгои, поставленные в землях Ольрии, Вандеи и Грандара не только вне закона, но и вне религии. Ибо ни суровый покровитель воинов Бог-Отец, ни даже милосердная Богиня-Мать не жалеют, как говорят жрецы, покровительствовать безродным преступникам…

Но именно эти люди – суровый разбойник Таш и веселый, красивый мошенник Самконг, хитрый карманный вор Франя, жестокие «солдаты удачи» Крок и Бадан и «ночная красавица» Лайра – окажутся единственными, кто готов прийти на помощь истерзанной молоденькой девочке, владеющей загадочным магическим даром.

Даром, которому, возможно, предстоит изменить однажды судьбу всего мира…

---

Дорминда, конечно, утешала ее, но, исходя из практических соображений, посоветовала никому не говорить о потере памяти.

– Тебе еще замуж выходить, Лика, – не слушая никаких возражений, говорила она, – будет лучше, если никто не узнает, что ты ничего не помнишь. А то еще подумают, что ты порченная какая-нибудь. Лучше скажем, что ты сирота, рано попала в рабство и родителей своих не помнишь.

– Хорошо, если так надо... – неуверенно согласилась та. Она уже поняла, что врать она не умеет, но спорить с Дорминдой было невозможно.

– Конечно, надо! – уверенно заявила пожилая служанка. – Ты слушай меня, доченька, я тебе плохого не посоветую.

Это Лика и сама уже поняла. Дорминда была, в сущности, доброй женщиной, и уж, во всяком случае, знала местные обычаи куда лучше самой Лики. Вот только сами эти обычаи иногда приводили ее в состояние тихого ужаса своей жестокостью и нетерпимостью. Но что поделаешь? Ольрия была страной патриархальной, закрытой, лежащей в стороне от торговых путей, соединяющих другие страны материка, поэтому и широта взглядов была ее жителям недоступна. Лика только надеялась, что на деле все не так страшно, как можно было подумать по рассказам Дорминды. Ведь должен же быть у людей здравый смысл?

Незаметно пролетело больше двух месяцев. Погода стала портиться, листьев на деревьях почти не осталось. Рил совсем поправилась, повеселела и еще больше похорошела, хотя ее хозяину и казалось, что больше уже некуда.

В целом жизнь ее складывалась нормально, как ни странно это могло бы прозвучать. Таш относился к ней хорошо, и она совсем не чувствовала себя униженной тем, что она его рабыня. Напротив, благодаря слишком ярким воспоминаниям о своем прежнем хозяине, Рил понимала, что, если бы он не купил ее тогда, то ее ждала бы скорая и мучительная смерть. В общем, если она кому и доверяла в своей новой жизни, то только ему.

Постепенно она перезнакомилась с соседями, которые отнеслись к ней, в общем-то, неплохо. У нее даже появилась подружка – молоденькая рабыня их соседа, торговца пряностями Здена. Ее звали Нета, и она была родом из Вандеи, где долгое время жил Таш. Ее здесь считали некрасивой из-за маленького роста и коротко остриженных пепельных волос, но Лике она нравилась. Нета была такая тихая, мягкая и безответная, с такими ласковыми карими глазами, что ее все время хотелось защищать. Впрочем, Зден и его жена относились к ней неплохо, и защищать ее было особо не от кого. Они были людьми пожилыми, их дети давно уже жили своими домами, и Нета была у них почти за ребенка. Они с радостью отпускали ее к подружкам, да только с ней мало кто хотел дружить до тех пор, пока не появилась Лика. К ней Нета стала ходить в гости, хотя первое время очень робела и почти не разговаривала, так что Лике пришлось прибегнуть к помощи Дорминды, чтобы хоть немного расшевелить ее. Со временем Нета освоилась, и возвращающийся домой вечерами Таш часто слышал из комнаты Рил девичий смех, который музыкой звучал в его ушах. Впрочем, самого Таша Нета боялась просто панически. Стоило ему войти в дом, как она тут же убегала домой, и никакая сила не могла ее удержать. Лика поначалу часто шутила над ее страхом, но Нета не хотела обсуждать это, просто молчала, упорно не поднимая глаз, и все. Оставив эту непонятность так же, как и многие другие, в покое, Лика перестала донимать подругу вопросами, решив, что со временем все выяснится, а если не выяснится, то утрясется.

Сама Лика, напротив, была очень рада видеть Таша, когда он вечерами возвращался домой. Каждый день она ждала того момента, когда стукнет калитка и в вечерней тишине прозвучат его шаги на веранде. Он всегда первым делом заглядывал к ней, чтобы поздороваться, а потом они вместе шли на кухню ужинать. Сидя с ним за одним столом, Рил смотрела, как он ест, и рассказывала, как прошел день. А он расспрашивал ее о всяких мелочах и смеялся вместе с ней над какой-нибудь ерундой.

Честно говоря, Таш уже и сам не представлял, как он жил без нее раньше, а еще больше не представлял, как будет жить потом, когда она уйдет. Она нравилась ему, и он ничего не мог с этим поделать. Его тянуло к ней, как пацана, отчего ему самому становилось смешно. Нашел, в кого влюбиться, старый пень! Еще моложе никого не мог найти?!

По ночам он иногда позволял себе заглядывать к ней в комнату и смотреть, как она спит. Правда, боялся, что разбудит ее, и чаще просто сидел под дверью, как пес, благо что не видит никто. Ему казалось, что он привык сдерживаться, и ничто не заставит его утратить контроль над собой и над ситуацией. Он сделал свой выбор, и этот выбор был лучшим из возможных.

Да, но это если рассуждать на трезвую голову. А если на пьяную...

Они шумно праздновали день рождения Самконга, одного из немногих, кто действительно знал свой день рождения. Вообще-то, Самконг был из благородных, но вслух об этом как-то не говорилось. Зачем? Они все изгои, так какая разница, как над кем подшутила судьба?

Пьянка получилась грандиозная. Все поместье Самконга, где он в обычное время старательно изображал честного купца, гудело целый день. Хорошо, что оно было обнесено высоким забором и никто посторонний не смог бы понаблюдать за всем этим безобразием. Да и охрана стояла, несмотря на праздник.

В построенных специально для Ташевых ребят казармах творилось такое, что прислуга боялась туда заходить. Отлично зная, на что способны его парни, Таш заранее распорядился, чтобы они праздновали отдельно, а то мало ли что спьяну выкинут. И, как выяснилось, был абсолютно прав. Человеку, не умеющему за себя постоять, там было нечего делать.

А во дворе, за накрытыми длинными столами гуляла вся остальная ночная братия Олгена. Начиная Кроковыми головорезами и заканчивая Франиными мальчишками, самому младшему из которых было от силы лет восемь. Только Бадановы ребята с мордами прожженных прощелыг держались особняком. Таша всегда удивляло, как им с такими-то рожами вообще удавалось кого-то надуть? Ведь для этого им сначала надо было найти того, кто бы им поверил. Но ребятам их рожи, похоже, совсем не мешали, поскольку дохода они всегда приносили больше остальных.

Самые же близкие Самконгу люди собрались в доме, и никому из гуляющих на улице не пришло в голову на это обижаться. Все знали, что такая дружба, как у этих семерых, редко встречается на белом свете.

– Давайте выпьем за здоровье Самконга, нашего надежного и верного друга! Да будет у него всегда много денег, друзей и женщин! – разливался соловьем Франя, традиционно выполняющий обязанности тамады на всех праздниках. – Да будет он всегда здоров как бык и силен как вепрь!

Таш, уже хорошо набравшийся, усмехался себе в усы. Не с Франиным ехидством надо произносить такие тосты! На праздниках у Таша всегда возникало ощущение, что тамада только и делает, что над всеми издевается, причем с особым цинизмом. Впрочем, остальные были еще хуже. Крок вообще не мог связать пару слов без мата. От Валдея они не дождались бы ничего, кроме скабрезных анекдотов, на которые тот был большой мастер. Рыжий Бадан непременно устроил бы имениннику какой-нибудь жестокий розыгрыш, чем непременно испортил бы настроение, хотя со стороны это было бы смешно. Ставить тамадой Лайру было глупо, потому что ее моментально развозило от спиртного, женщина же все-таки, хоть и с отклонениями. Самконг от вина, наоборот, начинал бушевать, никого не слушал и орал, как тот самый вепрь, силы которого желал ему Франя. Сам Таш был слишком молчалив, знал за собой эту особенность и потому себя исключал в первую очередь.

– Друг мой, Самконг! – продолжал Франя, вероятно собираясь напоить всех в рекордно короткие сроки. – Тебе сегодня исполняется сорок два года, и из них я знаю тебя уже четверть века. Когда мы встретились, ты был безусым юнцом, а я совсем мальчишкой. Но я до сих пор благословляю тот день, потому что тогда богиня подарила мне лучшего друга, который только может быть на свете! За тебя, друг! – Франя поднял бокал. – За тебя и за Таша, потому что если бы не вы, то меня бы давно уже не было в живых!

Это было сказано самым легкомысленным тоном, и все засмеялись, полагая, что это очередная Франина хохма. Лайра даже возразила:

– Ой, не прибедняйся, Франя! Уж ты-то точно вылез бы из любой передряги, куда там Самконгу! А то мы тебя не знаем!

Франя не стал комментировать, молча выпил бокал и переглянулся сначала с Ташем, потом с Самконгом. Историю их встречи не знал никто, кроме них, и они совсем не собирались ею с кем-то делиться. Так что всем остальным предстояло умереть в неведении относительно того, как все это произошло.

В тот день Таш, которому на тот момент было около пятнадцати, и семнадцатилетний Самконг сидели на постоялом дворе в одной из небольших деревушек под Зейденом, крупным городом, лежащим на границе Ванта и Грандара, и потягивали пиво с самым невинным видом, на какой были способны. Впрочем, им можно было особенно и не стараться, потому что мало кто из путешественников принимал всерьез двоих мальчишек. А зря. Этим пацанам уже давно было все равно, жить или умереть, и, возможно, поэтому госпожа Удача часто поворачивалась к ним лицом, а не другим, менее привлекательным местом.