Алистер Макграт - Кто изобрел Вселенную? Страсти по божественной частице в адронном коллайдере и другие истории о науке, вере и сотворении мира

• Название: Кто изобрел Вселенную? Страсти по божественной частице в адронном коллайдере и другие истории о науке, вере и сотворении мира
• Автор: Алистер Макграт
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-098307-0

Бозон Хиггса или Божественная частица? Теория Большого взрыва или библейское сотворение мира? Теория происхождения видов Чарлза Дарвина или Божественное творение? Наука или религия?

Ученый, доктор молекулярной биофизики и, по совместительству, профессор богословия Оксфордского университета, коллега и интеллектуальный оппонент Ричарда Докинза, Алистер Макграт считает, что это противостояние давно устарело. Его новая блестящая и убедительная работа, которую по праву высоко оценили ведущие ученые умы мира, читается на одном дыхании, она поможет вам увидеть удивительные связи между поворотными открытиями в астрофизике, биологии, генной инженерии, медицине и достижениями в теологии, обогатить и укрепить ваши взгляды на мир и место человека во Вселенной.

---

Так неужели попытки ответить на «последние вопросы бытия» требуют отказа от науки? Нет. Просто надо признавать и уважать ограниченность ее возможностей и не пытаться делать из нее не науку, а что-то другое. Мы уже видели, как это подчеркивал философ Хосе Ортега-и-Гассет, в особенности потому, что все мы люди и нам мало одной науки, чтобы удовлетворить свои глубинные стремления и подтвердить интуитивные догадки.

Христианская вера способна обогатить наши научные представления – и для этого она должна не отрицать их, не притворяться наукой-соперницей, а быть самой собой и делать то, что у нее лучше всего получается – то есть задавать последние вопросы бытия и отвечать на них. Разумеется, она занимается не только этим, но именно в этом она мастерица.

Христианская вера предлагает расширенную понятийную платформу, ментальную карту, которая не просто допускает, но и поощряет научные исследования, радуется научным открытиям и преодолевает ограниченность науки. Именно в ее компетенции находятся четыре главные темы, которые психолог и социолог Рой Баумейстер выделяет как основу поиска смысла человеческой жизни: самосознание, ценности, цель и деятельность[74]. Как указывает Баумейстер, это неэмпирические идеи, которые невозможно исследовать научными методами. Однако мы придаем им большое значение. Если мы хотим глубоко и всесторонне понимать самих себя, нам не обойтись без «последних вопросов» Карла Поппера.

В этой книге я рассказываю о собственных поисках целостного понимания реальности, которые привели к тому, что я стал больше ценить наш мир и свое место в нем. Вселенная так сложна и огромна, что нам нужна богатая палитра, чтобы отражать ее и радоваться ей. Нельзя ограничиваться только одним методом исследования реальности, одним уровнем описания или анализа. Реальность так сложна, что нам нужно много карт, чтобы представить ее себе. Одна карта, какой бы она ни была, не даст интегрированной картины мира, зато может прекрасно служить какой-то конкретной цели. Чтобы вынести верное суждение, мало какой-то одной истории.

На следующих страницах мы рассмотрим, как признание необходимости нескольких карт, уровней и нарративов помогает сформировать более полное и глубокое представление о реальности.

Различные карты реальности

Теории – это разные способы смотреть на вещи. Однако, как указывал философ Людвиг Витгенштейн, теории вполне могут ограничить наше поле зрения, поскольку не дают видеть то, что не вписывается в их ментальные карты[75]. Мы рискуем попасть в ловушку доминирующей «картины реальности» или «мировоззрения», которые не позволят нам разглядеть то, что ставит под сомнение их адекватность и надежность. Это приведет лишь к обеднению представлений, к отрицанию или отсеиванию всего того, что не попадает в рамки теории. Чтобы избежать подобных интеллектуальных шор, лучше всего смотреть на мир через несколько разных окон.

Философ Мэри Миджли, о которой мы уже говорили, всячески ратует за подобный подход к пониманию реальности во всей ее глубине и подробностях при помощи нескольких карт. Она утверждает, что если мы хотим отразить всю сложность реальности, нам нужно «много карт и много окон», поскольку «существует много независимых форм и источников познания», и предлагает представлять себе мир в виде «огромного аквариума»:

Мы не в состоянии увидеть всю конструкцию извне, поэтому смотрим на нее сквозь множество окошек… и в конечном итоге можем сделать из этого массу выводов, надо только терпеливо сводить воедино данные, полученные с разных точек зрения. Но если мы потребуем, чтобы все смотрели только в наше окошко, то далеко не уйдем[76].

Итак, ни один образ мыслей сам по себе не способен объяснить все значение нашей Вселенной. «Для самых главных вопросов в человеческой жизни всегда следует применять несколько разных наборов понятийных инструментов»[77]. Если мы ограничимся методами науки в целом или какой-то одной науки, например физики в частности, то загоним сами себя в рамки «неестественно ограниченного представления о смысле», а ведь без этого можно и обойтись[78].

Основной принцип Миджли – применение множества карт для отражения сложности реальности – тоже не лишен недостатков и вызывает существенные вопросы, например, необходимость разработать и внедрить соответствующий толковательный аппарат, чтобы улаживать споры на границах. Однако он еще и открывает широчайшие возможности для интеграции и обогащения наших представлений. Нужны нити разных цветов, чтобы отразить все многообразие наших наблюдений над внешним и внутренним миром.

Однако наши представления о сложности внешнего мира и внутреннего опыта не ограничиваются «точками зрения». Надо мыслить еще и в терминах разного уровня реальности, к которым подходят с разных сторон.

Поговорим об этом подробнее.

Различные уровни реальности

Ученые зачастую имплицитно исходят из философии критического реализма, а иногда эксплицитно выражают ее в своих работах[79]. Такой образ мыслей вынуждает нас представлять реальность в терминах разных «уровней» или «страт». Физика, химия и биология работают с разными уровнями реальности и потому разработали несколько разные методы исследования, приспособленные каждый к своей сфере компетенции. Подлинно сложные природные системы требуют изучения и объяснения на разных уровнях. А иначе мы видим лишь часть общей картины, но рискуем ошибочно предположить, что это и есть картина в целом.

Классический пример – попытки осмыслить, что такое человеческая природа[80]. Всесторонний анализ должен охватить множество уровней: физика зрения, химия фосфатов, биология клеток, биофизика передачи генетической информации, психология обучения, антропология культуры, поведение групп в обществе. Все это изучают соответствующие науки, и каждая освещает свой уровень человеческой природы. Иногда биологи, преисполнившись гордыни, заявляют, что полную картину видят только они. Но это не так. Наука – это сотрудничество, а не конкуренция, и она терпеливо выстраивает богатую, многослойную модель человеческой природы. Биология – лишь один уровень. А вскоре мы убедимся, что один из уровней человеческой природы составляет религиозность. Когнитивные исследования религии (см. раздел «Почему мы не можем перестать говорить о Боге») показывают, что она тоже влияет на то, кто мы и что мы как человеческие существа.

Как же критический реализм помогает нам встроить веру в общие рассуждения о Вселенной и жизни? Он позволяет понять, что наука и религия освещают устройство реальности и дают ответы на жизненные вопросы на разных уровнях. Лучшей картиной реальности следует признавать ту, в которой непротиворечиво сплетено воедино как можно больше ниточек-объяснений.

Выдающийся геолог Фрэнк Х. Т. Роудс, в 1977–1995 гг. возглавлявший Корнельский университет, прибегал к аналогии с кипящим чайником. Почему чайник кипит? На этот вопрос можно дать два ответа. На научном уровне – поступающая энергия повышает температуру воды до точки кипения. Но можно дать и другой ответ – чайник кипит, потому что мне захотелось чаю, и я поставил его на огонь. Какой же из ответов верен?

Итак, это совсем разные ответы… но оба верны, и они не исключают, а дополняют друг друга. Один ответ уместен в одной системе отсчета, другой – в другой. И в некотором смысле они не полны друг без друга[81].

Главное, что хочет сказать Роудс – это что оба ответа верны, поскольку они относятся к разным уровням реальности. Он поддерживает «комплементарность описания» – только так можно хотя бы отчасти составить «общую картину реальности».

Различные нарративы о реальности

Итак, мы посмотрели на карты и подумали об уровнях реальности. Однако у нас, людей, есть и третий, возможно, куда более важный способ осмысления мира и своего места в нем – мы рассказываем истории. Как подчеркивали социологи, антропологи, философы истории и литературоведы, для нас естественно прибегать к историям, чтобы исследовать фундаментальные вопросы смысла.

[Мы] – животные, которые стремятся к фундаментальному пониманию, что такое реальность, кто такие мы и как нам следует жить, и для этого мы помещаем себя во все более и более масштабные нарративы и метанарративы, которые мы слушаем и рассказываем и которые и составляют все то, что для нас реально и значимо[82].

С антропологической точки зрения нарратив – это фундаментальное средство осмысления опыта в разных человеческих культурах, которое позволяет рассказчику упорядочивать не связанные между собой события и обеспечивать непрерывную преемственность прошлого, настоящего и воображаемых миров[83]. Нарративы могут быть локальными – история основания города или причина, по которой объединилась та или иная группа людей: в их число входит, например, великий нарратив о том, как народ Израиля вышел из рабства в Египте, как он затем кристаллизовал свое самосознание в период странствий по пустыне и наконец нашел себе место в Земле обетованной[84]. Однако великие нарративы человечества еще более масштабны – они повествуют о Вселенной и о человеческом самосознании, и эти истории пробуждают фантазию, позволяют установить свое место в потоке времени и передают или порождают представления об идеях и ценностях. Это и есть метанарративы – великие истории, которые будоражат воображение, закладывают понятийную платформу и помогают осмыслить происходящее вокруг[85]. Как подчеркивали философы и писатели, в том числе К. С. Льюис и Дж. Р. Р. Толкин, христианство прежде всего принимает именно форму нарратива и лишь затем – вторично – порождает формулировки кредо и доктрин, представление о морали и ощущение смысла[86]. Но как бы ни был велик масштаб нарратива веры, в других областях он требует расширения и дополнения. Никакой метанарратив сам по себе не способен организовать и связать воедино все хитросплетения человеческого опыта и существования.