Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера (СИ)

• Название: Серебро далёкого Севера (СИ)
• Автор: Юрий Циммерман
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Первая книга трилогии "Последняя волшба". Если вы - сторонники чистоты "жанра фэнтези", то мой текст - не для вас. Даже и не начинайте читать! Потому что: 1) В мире "Последней волшбы" очень мало дерутся на мечах, да и вообще на чем бы то ни было. Зато колдуют много и вполне технично, а не меряются тем, кто больше заклинаний по названиям знает. 2) В мире "Последней волшбы" далеко не все мудрецы озабочены сохранением пресловутого равновесия. Ибо любой шаг вперед означенное равновесие с неизбежностью нарушает. Исамое ужасное: 3) В мире "Последней волшбы", в отличие от СССР и книг Профессора, секс есть. И немало. Более того, секс и сексуальность играют огромную роль в процедурах волшебства - точно так же, как это происходит в невымышленных магических практиках народов Земли, будь то шаманство, вуду или античные мистерии. Потому, что сексуальная энергия - сильнейшая из тех, которые движут людьми, и отказаться от ее использования в магических целях означает дать огромную фору своим противникам и соперникам. Если же все вышеперечисленное вас не пугает - добро пожаловать в Круг Земель. Отшельник Юрай и его друзья будут вам рады. Враги, впрочем, тоже...    

---

– О да, барон, простите великодушно. Грыцько!

Из холопской выбежал заспанный Грыцько.

– Свежую одежду его милости! А потом проводишь господина барона в малую светёлку. Да поторопись, любезный!

Посмотреть на волшебство, творимое одним из сильнейших магов Круга Земель, было величайшей честью, а кроме того – очень интересным и полезным опытом, который несомненно пригодится Зборовскому в будущем. Поэтому он безропотно и скоренько переоделся в предложенный ему типично белозерский костюм – просторные шаровары, подпоясанные зеленым кушаком, и рубаху‑косоворотку, тоже украшенную зеленой вышивкой, – и поспешил за Грыцьком в пресловутую "малую светёлку". Вопреки своему названию, помещение оказалось весьма просторным – с десяток шагов в длину и чуть меньше в ширину, и к тому же высоким – в два человеческих роста. В отличие от других помещений терема, в которых горели зажигаемые прислугой свечи, лаборатория была освещена бледным магическим светом жемчужно‑серого оттенка, который сам собой лился со всей поверхности потолка. Всесвят, одетый в короткую бирюзово‑зеленую мантию поверх обычных штанов и сорочки, совершал какие‑то манипуляции у длинного деревянного стола, стоявшего посередине залы. На противоположных концах этого стола сейчас стояли две чаши: оловянная со стороны заката и золотая – с того края, где за окном уже начинал брезжить рассвет. Именно в эти чаши, очевидно, перекочевала жидкость из двух фляг, принесенных Зборовским, и теперь маг прокладывал от одного сосуда к другому какие‑то дорожки, светящиеся в полутьме всеми пятью цветами радуги.

– Пришли, не заблудились? – В голосе Всесвята звучали самодовольные нотки. Верховный чародей был отнюдь не чужд тщеславию и явно радовался возможности произвести впечатление на титулованного иностранного гостя.

– Вот, посмотрите, барон! Две тинктуры, в просторечии называемые живой и мертвой водой, соответственно – в своей главной, водной стихии должны содержать как более чистые аспекты: Армана – для "aqua vita" и Тинктара – для "aqua morta". Та влага, которую вы мне принесли, изначально уже обогащена необходимыми аспектами, каждая своим. Собственно, судьба Юрая уже решена приговором Танненхильд, и будь он просто воином, павшим от меча или стрелы, с моей сегодняшней задачей справился бы любой хоть сколько‑нибудь обученный маг. Даже ваш бездарь Сальве!

Разумеется, архимаг был прекрасно осведомлен о том, что высший пост в энграмской Обсерватории перешел к Клариссе, но не отказал себе в удовольствии лишний раз пнуть ее предшественника: малоспособный, самоуверенный и нахрапистый Вачи Сальве за годы своей службы в должности верховного мага Великого Княжества сумел, кажется, наступить на хвост всем своим коллегам без исключения.

– Но ваш Юрай использовал магию. Неумело использовал и, судя по всему, совершенно не понимая, что он вообще делает – продолжал Всесвят, продолжая совершать какие‑то манипуляции над поверхностью стола между чашами. – А в результате исчерпал свою ауру полностью, до самого донышка. Потоки всех пяти стихий в нем замерли: всё ушло в этот дикий и сумбурный телепорт. Абсолютно всё, до последней капли, ведь он же еще и вас умудрился с собой прихватить! И поэтому мне придется теперь провести полное разделение структуры воды, по всем элементам до единого. Задача эта, доложу я вам, более чем непростая, мало кому по зубам.

Маг горделиво прокашлялся, прежде чем продолжить.

– Знала моя сватья, к кому вас вести надо! Но и то, мне пришлось попросить ее сегодня о помощи, слишком уж крепко спаяны воедино силы и престолы Двух Богов, а разделение должно быть предельно полным…

Действительно, Теннеке молчаливо сидела в углу светёлки, пристально наблюдая за происходящим.

– Что ж, можно и начинать: для нашей процедуры, видите ли, наиболее подходит именно закатное или рассветное время, когда элементы дня и ночи имеют равную силу…

Верховный маг отступил от стола на три шага, жестом указывая Зборовскому сделать то же самое, и низким зычным голосом начал читать свое заклинание: "Девидèре, сепарàре, инкòрпоре…"

По мере того, как магическая воля Всесвята обретала словесное воплощение, ближайшая к окну часть комнаты с золотой чашей становилась все светлее, а в противоположной стороне, над чашей оловянной, постепенно сгущалась темнота. Постепенно голос чародея обретал всё большую силу и властность, а радужная дорожка, соединяющая чаши, заискрилась и запульсировала. Краем глаза Влад заметил, как со своего сиденья встает Теннеке… Впрочем, нет, уже истинная Танненхильд Олбеорнсдоттир, в полной силе и во весь свой огромный рост, с крылами за спиной и с мечом в руке. Наконец, когда блеск радужной искрящейся полосы вдоль стола стал совсем нестерпимым, прозвучали завершающие слова заклинания: "Инкòрпоре, девидèре, сепарàре… Хокк!!!"

Одновременно с этим резким, "закрепляющим" колдовство возгласом Всесвята Танненхильд молниеносным движением рубанула своим мечом стол ровно посередине, с оглушительным свистом рассекая его на две половины.

– Ох, грехи мои тяжкие, – уныло подумал всесвятовский столяр, разбуженный в своем углу на людской половине терема этим бьющим по ушам звуком. – Опять барину новый стол мастерить!

Дальнейшие события барон Зборовский осознавал уже с трудом – сказывался весь безумный прошлый день и последовавшая за ним бессонная ночь. Кажется, они медленно и осторожно шли втроем из светелки в Юраеву палату: впереди Всесвят, ладони которого еще слегка светились после сотворенного заклинания, постепенно угасая. За ним – валькирия, уже возвратившаяся в образ светской дамы Теннеке, с золотой чашей живой воды в правой руке. Барон шел последним, стараясь старательно не расплескать мертвую воду из той чаши, которую он держал в руке левой: "В шуице, барон!" – просьба чародея была равнозначна приказу.

Когда они вошли в палату и остановились у постели Юрая, маг сначала плеснул на застывшее тело водой, зачерпнутой у Влада. Из произносимого при этом заклинания Зборовскому запомнилось только"… что разъято, соедини; что разбросано, собери; что отверсто, замкни!" Потом настал черед воды из золотой чаши: "… пробудись, заснувшее; взрасти, отмершее; восстань, павшее!" Взмах рук Всесвята, изумрудно‑зеленый всполох колдовской молнии… И ровное, с легким всхрапом дыхание Юрая.

– А теперь всем – отдыхать! ‑ подытожил чародей, вытирая со лба капельки пота. И ехидно добавил вполголоса:

– Впрочем, ваш недоумок Сальве уже давно отдыхает в сторонке. Да уж, ему такое не по зубам!

……

Увы, многомудрый архимаг ошибался. То, чем был занят в данный момент лорд Сальве, не слишком походило на отдых. Хотя в этот рассветный час тяжким испытаниям подвергались не упомянутые Всесвятом зубы опального Вачи, а скорее – его язык. Никто из близко знавших волшебника не поверил бы своим глазам, увидев его сейчас, но факт остается фактом: лорд Сальве в чем мать родила стоял на коленях перед ложем, на котором развалилась, высоко задрав юбки и раскинув ноги, черноволосая донна Мадлейн, и послушно вылизывал ее пахучую мохнатку.

А ведь начиналось все совершенно безобидно и многообещающе. Сальве спокойно проследовал за дамой на улицу, не задавая никаких вопросов – хорошо известно, что полчаса молчания в присутствии женщины позволяют добиться намного большего, чем два часа настойчивых уговоров. Так что Вачи решил не торопить события. Настораживало лишь то, что незнакомка оказалась полностью закрыта для магического изучения: все поисковые заклинания бесследно исчезали в туманной дымке, которую рассеивал небольшой круглый амулет, кулоном на цепочке притаившийся в глубинах её декольте. Зато сам амулет был явственно различим колдовскому взору, и спутать его было невозможно ни с чем. "Арм‑и‑Тин", или, в просторечии, армитинка, выглядит как круглый диск, разделенный волнообразной кривой на две одинаковые изогнутые части; словно две змеи кусают друг друга за хвост, сцепившись в кольцо. Такой знак – символ веры в Двух Богов – начертан на входных воротах каждого храма, а глубоко верующие и богобоязненные люди вышивают его на своей одежде или носят как украшение. Но тот амулет, который имела на себе безымянная брюнетка, недвусмысленно указывал, что его владелица – дама далеко не простая. Темная половина ее диска была выполнена из обсидиана, светлая же – из золота, а намолен он был настолько сильно, что смог успешно противостоять магии Сальве. И это при том, что Сальве был чародеем весьма могущественным и своей силы после вынужденного отъезда из Вильдора отнюдь не растерял!

Поэтому перед богато украшенной каретой, к которой подвела Вачи таинственная незнакомка, он остановился и, не прерывая молчания, вопросительно посмотрел на женщину. Вопросительно и многозначительно.