Александр Янов - Россия и Европа- т.2

• Название: Россия и Европа- т.2
• Автор: Александр Янов
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

«принимая во внимание, что действия цензоров ограничиваются един­ственно тем, что они возвращают писателям преступные сочинения или уничтожают в них некоторые места, а сами писатели остаются не только без взыскания, но даже в неизвестности правительству, тогда как многие из них в сочинениях своих обнаруживают самый вред­ный образ мыслей, полагаем, что было бы полезно, дабы цензоры те из запрещенных ими сочинений, которые доказывают в писателе особен­но вредное в политическом или нравственном отношении направле­ние, представляли негласным образом в III отделение собственной е.и.в. канцелярии с тем, чтобы последнее, смотря по обстоятельст­вам, или принимало меры к предупреждению вреда, могущего происхо­дить от такого писателя, или учреждало за ним наблюдение».126 Одним словом, понятно, почему Грановский позавидовал Белинско­му, умершему в 1848 году — еще до начала всей этой вакханалии. Впрочем, уж Белинского-то точно не печатали бы после отставки Ува­рова. Мало того, еще и «приняли бы меры к предупреждению вреда, могущего происходить оттакого писателя». Понимаете теперь, отку­да паническая запись в дневнике Никитенко: «Спасай, кто может, свою душу!» Писателей «особенно вредного в политическом и нрав-

126 AC. Нифонтов. Россия в 1848 году, М., 1949, с. 237.

ственном отношении направления» надлежало изолировать или по меньшей мере «учреждать за ними наблюдение», а не вести с ними, как Уваров, утонченные игры.

Нужно ли говорить, что Уваров был много умнее своего государя? Император-то, надо полагать, думал примерно так же, как впослед­ствии Миронов, что диссиденты «никого, кроме самих себя, не пред­ставляют». Уваров, в отличие от Николая, слишком хорошо знал, что представляют. Более того, как правильно утверждал Герцен, «обще­ственное мнение громко решило в нашу пользу».127 И его оппонент А.С. Хомяков подтвердил: «число западников растет не по дням, а по часам, а наши приобретения ничтожны»128 Поэтому, по сути, остается мне здесь лишь показать, что на этот раз Герцен (и Хомяков) были правы. Даже с точки зрения поставленной им себе цели борьбы с ре­волюционной крамолой в стране, Николай совершил грубейшую ошибку, разрушив замысел Уварова и положившись исключительно на «стеснение мысли, преследование ума и унижение духа». Стран­ным образом одновременно с этой ошибкой во внутренней политике совершил он, как мы скоро увидим, аналогичную ошибку и в полити­ке иностранной. Интереснее всего здесь, пожалуй, тот незамечен­ный, сколько я знаю, историками факт, что обе эти ошибки, сделав­шие бесславный конец николаевского царствования неизбежным, связаны были с отставкой Уварова. Но об этом в следующих главах.

Глава четвертая «Процесс против рабства»

два журнала Покуда скажем

лишь, что император до такой степени не по­нимал замысел своего министра, что поначалу воспротивился даже изданию шевыревского «Москвитянина». На первом прошении он начертал: «И без того много». Почти четыре года пришлось Уварову вести осторожную осаду и только после вмешательства Жуковского в 1841 году государь смилостивился: «Согласен, но со строгим долж­ным надзором».129 Хотя кто уж меньше всех нуждался тогда в надзо-

А.И. Герцен. Былое и думы, М., 1947, с. 301.

«Русский архив», 1884, кн.4, с. 304.

А.Г. Дементьев. Цит. соч., с. 185.

ре, так это «добросовестно раболепные», по выражению Герцена, издатели «Москвитянина»Р°

Тем не менее успех первого номера журнала превзошел, как и на­деялся Уваров, все ожидания. «Такой эффект произведен в высшем кругу, что чудо, — писал из Петербурга Погодин Шевыреву, — [все] в восхищении и читают наперерыв. Графиня Строганова, Вильегор- ский, Протасов; Прянишников, почт директор, сказывал мне о многих. И заметь, что все эти господа ездят и трубят и заставляют подписывать­ся, например, граф Протасов, обер прокурор Св. Синода... Ауж Сергей Семенович [Уваров] и говорить нечего. Велит выписывать по гимнази­ям... Твоя „Европа" сводит с ума. Все ждут второго номера».131

Шевыревская «Европа», сводившая, как мы слышали, сума вы­сокопоставленных читателей, вызвала, однако, печальный коммен­тарий В.Г. Белинского.

«Мы предвидим наше великае будущее, но хотим непременна иметь его за счет смерти Ев рапы: какай поистине братский взгляд на вещи!.. Не­ужели для счастия аднага брата непременна нужна гибель другага? Какая нефиласафская, нецивилизованная, нехристианская мысль»}32 А мнение Белинского, между тем, дорогого в ту пору стоило. Он мог прославить автора, но мог и убить литературную репутацию.

Просто потому, что был властителем дум своего поколения и ду­шою самого популярного тогда журнала «Отечественные записки». Журнал был основан в 1839 году А.А. Краевским исключительно с целью, по словам редактора, «отличить настоящую литературу от биржевой».133 Ф.В. Булгарин, главный столп этой биржевой литера­туры (по совместительству работавший на И! отделение), был, впро­чем, совсем другого мнения. «Краевский, — доносил он, — действу­ет умнее Марата и Робеспьера», проповедуя точно то же самое, что, как полагал Булгарин, проповедовали якобинцы, т.е. «социализм, коммунизм и пантеизм».134 Так или иначе, Белинский, хотя связь его

А.И. Герцен. Цит. соч., с. 301.

АГ. Дементьев. Цит. соч., с. 187-188.

АН. Пыпин. Характеристики литературных мнений от двадцатых до шестидесятых го­дов, Спб., 1907, с. 456.

АГ. Дементьев. Цит. соч., с. 115.

Там же, с. 156.

с «якобинцами» и существовала лишь в полицейском воображении Булгарина, сумел воспитать целое поколение университетской мо­лодежи. И даже уваровская цензура, какая б ни была она, по его словам, «кнутобойная и калмыцкая»,135 ему не помешала.

Вот как вспоминал В.В. Стасов, знаменитый впоследствии ис­кусствовед, о своих студенческих годах:

«Л помню, с какой жадностью, с какой страстью мы кидались на каж­дую новую книжку „Отечественных записок44... Мы брали её чуть не с боя, перекупали право её читать раньше всех; потом, все первые дни, у нас только и было разговоров, рассуждений, споров, толков, что о Белинском да о Лермонтове... Громадное значение Белинского относилось, конечно, никак не до одной литературной части: он про­чищал нам всем глаза, он воспитывал характеры... Мы все — прямые его воспитанники».136 Много ли на свете литературных критиков, о которыхтак говорили бы четверть века спустя?

Удивительная, однако, согласитесь, симметрия: точно такой же восторг, какой вызывала в высшем петербургском кругу шевырев- ская «Европа», вызывала в кругу университетской молодежи отпо­ведь Белинского. О Лермонтове, которого молодежь любила, Шевы- рев писал: «Одно слово из оды Державина или Ломоносова стоит дороже, чем целая пустозвонная поэма даром прославляемого со­временника».137 Гоголь, по свидетельству А.Н. Пыпина, предпочитал Шевырева как философа и западникам и славянофилам,138 а сту­денты московского университета, восхищенно слушавшие западни­ка Грановского, лекции Шевырева игнорировали.

Что уж говорить о Белинском, его боготворили. «Статьи Белин­ского судорожно ожидались молодежью в Москве и Петербурге с 25-го числа каждого месяца. Пять раз хаживали студенты в ко­фейные спрашивать, получены ли „Отечественные записки", тяже­лый нумер рвали из рук. „Есть Белинского статья?" — „Есть" — и она поглощалась с лихорадочным сочувствием, со смехом,

■1 з с

Там же, с. 134.

1 зл

С. Ашевский. Белинский в оценке его современников, Спб., 1911, с. 319.

AS. Дементьев. Цит. соч., с. 162.

А.Н. Пыпин. Цит. соч., с. 418.

со спорами... и трех-четырех веро­ваний, уважений как не бывало».139 Николай Алексеевич Некрасов пи­сал: «Моя встреча с Белинским бы­ла для меня спасением».140 К.Д. Ка­велин вторил: «Его не только нежно любили и уважали, но и побаива­лись. Каждый прятал гниль, которую носил в своей душе, как можно по­дальше. Беда, если она попадала на глаза Белинскому. Он её выворачи­вал тотчас же напоказ всем и неумо­лимо, язвительно преследовал».141

Виссарион Григорьевич I БелинскийI

AM Герцен. Цит. соч., с. 222-223.

А.Г. Дементьев. Цит. соч., с. 121.

Там же, с. 130.

Короче говоря, Уваров был прав. Бороться с Белинским, противопо­ставляя ему лишь Языкова или Ше- вырева, было невозможно. Моло­дежь, пусть безнадежно, по мнению Уварова, испорченная, нуждалась в Белинском. И террор мог лишь загнать эту её потребность вглубь, в подполье. Чтобы и впрямь ней­трализовать «не наших», нужна была хорошо продуманная долго­срочная стратегия. «Прапорщик» Николай оборвал её на полпути, как и собственный «процесс против рабства», как и все другие по­пытки нововведений своего бесплодного царствования. Что ж удив­ляться, если и реакционным замыслам Уварова суждено было ос­таться при нём лишь еще одной «недостройкой»?