АКАДЕМИЯ НАУК СССР, АКАДЕМИЯ МЕДИЦИНСКИХ НАУК СССР - НАУЧНАЯ СЕССИЯ, ПОСВЯЩЕННАЯ ПРОБЛЕМАМ ФИЗИОЛОГИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ АКАДЕМИКА И. П. ПАВЛОВА (28 июня — 4 июля 1950 г.)

• Название: НАУЧНАЯ СЕССИЯ, ПОСВЯЩЕННАЯ ПРОБЛЕМАМ ФИЗИОЛОГИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ АКАДЕМИКА И. П. ПАВЛОВА (28 июня — 4 июля 1950 г.)
• Автор: АКАДЕМИЯ НАУК СССР АКАДЕМИЯ МЕДИЦИНСКИХ НАУК СССР
• Жанр: История

---

    Должен сказать, что буду выступать по поводу замечаний Л. А. Орбели по его первому выступлению.

    Леон Абгарович! Разве мы не понимаем, что когда говорят о монопольном захвате организационных позиций в науке, то вас это и касается больше всего. Из четырех учреждений, в которых работал И. П. Павлов, три возглавляются до последнего времени вами. Таким образом, вам поручена разработка идей Павлова в институтах, которые материально оснащены лучше, чем где-либо у нас в Союзе, а я бы сказал — и во всем мире. Вы получили кадры, работавшие еще с Павловым. Поэтому совершенно законен вопрос: как распорядились вы этими учреждениями, этими кадрами, этим замеча- тельным богатством?

    Никакая попытка спрятаться от этих вопросов грубым, чванливым отношением к участникам сессии не поможет. Своим выступлением вы удивили не только нас; вы удивили даже своих учеников.

    Я очень рад, что значительная часть молодых ваших воспитанников, несмотря на то, что их умами пытался владеть такой «научный» руководитель, как Гинецинский, совершенно не понимавший Павлова, все же сумела честно признать свои ошибки, критически отнестись и к своему учителю, и к своему научному руководителю.

    Я разумею выступления Волохова, Худорожевой, Черка- шина. Эти выступления в значительной степени освобождают меня от ответа вам по существу, тем более, что я не слышал с вашей стороны опровержения своих положений в докладе.

    У меня создается такое представление, что вы ничего не хотели понять из того, о чем говорилось на сессии.

    Вы обвинили Гращенкова в идеологической неграмотности. Но такой же неграмотностью, по-моему, обладаете и вы.

    Как можно, например, отделить Геринка-философа от Геринка-физиолога?

    Со второй сигнальной системой вы много напутали. Ваше толкование о знаках, действительно, содержит что-то от Плеханова. Вы не отказались и от своего психофизиологического параллелизма.

    Я не могу подробно останавливаться на этом после выступления академика Александрова, который дал подробный анализ ваших взглядов.

    Высмеивание нашей проблемы оскорбительно не для меня, а для того широкого круга врачей, которые уже на практике на огромном материале доказали правильность наших идей.

    Вы не пожелали «заметить» нашу конференцию по кортико-висцеральной патологии, на которую мы вас специально приглашали, иначе вы могли бы убедиться в этом сами.

    Я шел сюда с полным сознанием возможности свободного высказывания своих мыслей и взглядов; то, что я говорил, исходило только из моего желания помочь общему делу. Я был бы рад выслушать критические замечания по своим работам не в порядке озлобленного и грубого наскока, а в порядке деловой, развернутой критики. Поэтому меня это не затронуло нисколько. И я считаю, что я с этой минуты нисколько не в обиде на Л. А. Орбели и прекращаю навсегда об этом разговор.

    Моя точка зрения в отношении А. Д. Сперанского за это время мало изменилась. Я всегда говорил и буду говорить об огромной заслуге А. Д. Сперанского в том, что он первый установил значение нервной системы в патогенезе заболеваний, первый поставил вопрос о значении целостности организма в патологии, чем нанес смертельную рану старому консервативному клеточному учению Вирхова. Я с удовлетворением отмечаю желание академика Сперанского вскрыть свои ошибки. То, что он здесь признал свое неправильное отношение к физиологии, что он отказался от тезиса «нервная система организует патологический процесс», признал роль и значение коры, — все это только на пользу и самому А. Д. Сперанскому, и нашему общему делу.

    Это могло быть сделано и раньше, если бы ему не мешали некоторые помощники, больше интересовавшиеся другими вопросами, чем великими идеями Павлова.

    С удовлетворением я должен констатировать выступление П. К. Анохина, который признал многие свои ошибки в попытках ревизовать учение И. П. Павлова, как он заявил, не только «после смерти», но и при жизни нашего великого учителя.

    Я думаю, что как в данном случае, так и в других не должны были бы быть использованы ссылки на устные разговоры с И. П. Павловым для оправдания своих собственных заблуждений как в литературных, так и в экспериментальных делах.

    Все-таки нужно признать, что П. К. Анохин не вскрыл существа своих заблуждений и тех мотивов, которыми он руководствовался, пытаясь навязать свои мало обоснованные концепции о его так называемых функциональных системах и учении об интегральной роли коры мозга, правда, заимствованных им у западноевропейских ученых.

    Думаю, что П. К. Анохин с его большой работоспособностью и экспериментальным опытом сумеет встать на правильные павловские позиции и принесет пользу нашей советской науке.

    Совсем непонятно прозвучало выступление тов. Дзидзи- швили. Вместо того, чтобы дать правильный анализ ошибок своего учителя академика Бериташвили, тов. Дзидзишвили стал на путь замазывания этих ошибок и даже более того — тов, Дзидзишвили попытался многие открытия Павлова приписать Бериташвили. Кому нужна эта детская наивность, если не сказать больше? Вопрос стоит несравненно серьезнее, чем думает тов. Дзидзишвили. Мы являемся свидетелями того, как к нам все время просачиваются консервативные течения из-за границы. Нужно вести борьбу с этим. Особенно важная роль в этом отношении принадлежит молодым работникам советской формации, воспитанным при советской власти.

    Странно выступал здесь тов. Шатенштейн в виде кающегося грешника. Он совершенно не дал анализа ошибок отдельных работников коллектива Штерн, которые до сих пор не разоружились. Одними словами тут не отделаешься и общему делу не поможешь.

    Удивительное дело, как много появилось на этой сессии «павловцев». К сожалению, эти «павловцы» недавно еще не только не развивали, а разрушали павловское направление. Об этом мы слышали из уст проф. Фольборта и Емченко, которые здесь подвергли резкой критике деятельность тов. Бабского.

    Я благодарен Бабскому, что он помог мне в критике моего собственного учебника, но я не считаю это для себя честью. Я сам много раз говорил о своем учебнике, поэтому способ прикрыться за спину другого никого не может убедить. Сначала протаскивание чуждых взглядов, потом борьба с нашими отечественными школами, а потом при разоблачении каяться в своих «грехах» — ведь это же обычная тактика космополитов.

    Позвольте привести здесь несколько строк из басни поэта Михалкова:

    Я знаю, есть еще семейки,

    Где наше хают и бранят,

    Где с умилением глядят

    На заграничные наклейки…

    А сало… русское едят!

    Разрешите вернуться к другим высказываниям. Я согласен с тов. Усиевичем, что мы мало заботились об объединении школ вокруг отдельных проблем.

    Относительно приглашения на конференцию не совсем верно. Мы старались приглашать всех. К сожалению, не все откликнулись на наше приглашение. Думаю, что проблемные конференции нужно созывать систематически и не только в Москве и Ленинграде.

    Я совершенно согласен с теми критическими замечаниями, в которых отмечался наш отход от вопросов самой науки.

    Прав Э. А. Асратян, что наша жизнь перегружена совместительствами, административными вопросами, совещаниями и т. д. и т. п., что не дает нам возможности полностью отдаться науке «у станка». Правда, я должен сделать оговорку, что роль «организатора науки» у нас в советской действительности не снимается. Мы не можем копировать в этом отношении заграничного ученого, для которого наука является частным делом и который не заботится о подготовке кадров. У нас наука организуется в общегосударственных интересах, в несравненно больших масштабах, чем за границей, поэтому «уход» от этих вопросов и замыкание в кругу узких лабораторных интересов не является стилем советского ученого. Но я полностью согласен, что научно-организационную работу нужно более смело возлагать на плечи нашей прекрасной молодежи, которая призвана сделать окончательный и полный поворот в науке. Наша роль в этом отношении — всемерно ей помогать.

    Необходимо отметить выступления микробиологов и особенно А. В. Пономарева, который осветил достаточно полно значение возможности использования идей Павлова в учении об иммунитете, как защитной функции организма. Он подчеркнул, что до сих пор, несмотря на то, что еще Мечников и другие указывали на роль, которую играет нервная система во многих иммунных реакциях организма, — тем не менее до сих пор павловские идеи почти не были использованы в этой важной области профилактической медицины.

    А. В. Пономарев отметил, что проф. Здродовский в своем выступлении говорил об использовании работ Введенского при изучении иммунитета, но лишь в общей форме прилагать и к сложным реакциям идеи об основных процессах торможения и возбуждения без достаточного анализа конкретных фактов об иммунитете было бы нецелесообразно.