Коллектив авторов - Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.)

• Название: Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.)
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98901-116-2

В коллективной монографии анализируется советская государственная политика хозяйственного освоения Сибири, связанная с принятием мобилизационных решений, необходимых для модернизационного преобразования экономики региона на базе индустриализации. Подчеркивается, что в ХХ столетии активно происходило социально-экономическое развитие всё более новых районов Сибири, богатых минерально-сырьевыми и прочими природными ресурсами. Особое внимание уделено мобилизационному характеру освоения северных районов, где создавались достаточно эффективные территориально-производственные комплексы и объединения, менявшие коренным образом не только экономический, но и цивилизационный облик региона. В целом авторы монографии представляют Сибирь в советский период как активно развивающуюся территорию, на которой поэтапно с запада на восток реализовывались крупные социально-экономические программы национального значения, осваивались уникальные месторождения полезных ископаемых, строились новые населенные пункты, в которых формировался преимущественно урбанистический образ жизни населения.

Монография адресована специалистам, учащимся и всем интересующимся историей Сибири.

---

В начале 1932 г. контрактационная система несколько видоизменилась[128]. В договорах по контрактации ряда продуктов растениеводства стали заранее предусматриваться фиксированные нормы поставок в центнерах с гектара. Предусмотренные договорами контрактации заготовительные задания в течение года могли неоднократно меняться. Основным механизмом их увеличения являлись так называемые встречные планы. Формально они должны были представлять собой добровольно выдвинутые трудящимися повышенные, по сравнению с государственным планом, обязательства на основе учета реально имеющихся резервов. На деле решение о необходимости выполнения регионом «встречного» плана принималось органами верховной власти страны или региона. Затем полученное дополнительное задание разверстывалось по районам и далее – по селам и хозяйствам.

Так, Сибкрайисполком с тем, чтобы добиться выполнения плана мясозаготовок до наступления теплой погоды, в конце февраля 1930 г. разверстал по округам задание по дополнительной контрактации скота. В целях его выполнения следовало, в частности, изъять в колхозах мясо, конфискованное в кулацких хозяйствах при их экспроприации[129].

Первоначально возложенный на Западно-Сибирский край план хлебозаготовок на 1930/31 г. в размере 85 млн пудов 15 сентября 1930 г. решением Политбюро ЦК ВКП (б) был увеличен до 92 млн пудов. В тех селениях, в которых к этому времени годовые задания по хлебосдаче были уже приняты, практиковался «метод встречных планов». В конце ноября Политбюро предложило краевым властям в течение декабря – первой половины января добиться «в порядке встречных планов» перевыполнения годового задания еще на 7 млн пудов[130]. Подобной практикой широко пользовались и местные власти, перекладывая недовыполненные заготовительные задания с одного района или колхоза на другой.

Потенциал контрактационной системы в Сибири был продемонстрирован в ходе хлебозаготовительной кампании 1931/32 г. Летом сильная засуха поразила основные хлебопроизводящие районы Западно-Сибирского края. Несмотря на существенное снижение валового сбора зерна, край получил задание заготовить его в 1931/32 г. в размере 85 млн пудов, что более, чем на 5 % превосходило фактические заготовки 1930/31 г.[131]. 18 октября Колхозцентр и Трактороцентр по прямому указанию Политбюро запретили образование в колхозах семенных, кормовых, страховых и потребительских фондов до полного выполнения государственного заготовительного задания. Более того, и после этого колхозникам надлежало изыскать источники для принятия «встречных планов»[132].

Никакие аргументы о непосильности заготовительного задания краевых властей перед Центром, а районных – перед краем не принимались. 26 октября 1931 г. бюро крайкома ВКП (б) решило снять с работы и исключить из партии «за оппортунистическое отношение к хлебозаготовкам» секретаря Курьинского райкома Д. С. Лачкова. Ему инкриминировалось «оппортунистическое нытье» о нереальности плана и принятие постановления райкома «предлагающее МТС и Р[ай]К[олхоз]С[оюзу] нарушать преподанный краевыми организациями план хлебозаготовок»[133].

Резко выросли масштабы репрессий, которые затронули все категории сельских жителей – от единоличников и колхозников, до районных функционеров. В докладной записке крайкома сообщалось, что в рамках мероприятий по «усилению» хлебозаготовок: а) «применены меры репрессий в отношении районного руководства, допустившего провал хлебозаготовок (Сузунский, Седельниковский и Борисовский райкомы)»; б) «в отношении кулацких и зажиточных хозяйств применены меры репрессий в форме пятикратки и суда; отдано под суд 2652 кулацких хозяйства, оштрафовано 4296 хозяйств на сумму 713 081 р. (взыскано 181 044 рубля)»; в) «в отношении колхозов дана директива об усилении чистки от кулацких элементов и допускается применение экономических репрессий (лишение льгот, досрочное взыскание платежей), а также роспуска колхоза в исключительных случаях»[134].

5 декабря 1931 г. И. В. Сталин и В. М. Молотов направили в крайкомы и обкомы ВКП (б) телеграмму, в которой предписывалось применять к колхозам, не выполнившим плана хлебозаготовок, принудительное изъятие имеющегося зерна, включая семенное, «не останавливаясь перед продажей государству всех фондов таких колхозов»[135].

В этих условиях хлебозаготовки превратились в настоящий грабеж деревни. И лишь в ноябре, когда большую часть хлеба у крестьян отобрали, годовой план был снижен до 65 млн пудов[136]. Однако и после его выполнения изъятие хлеба у колхозов продолжалось. 11 января 1932 г. Политбюро ЦК ВКП (б) обязало региональные парткомы после выполнения годовых заготовительных заданий «продолжать заготовки сверх плана»[137]. В ход шли навязываемые им «встречные планы». Годовой план хлебозаготовок по колхозному сектору был перевыполнен на 21 %[138].

Уровень отчуждения зерна в 1931/32 г. в Западно-Сибирском крае в итоге составил 33,5 % валового сбора (в 1930/31 г. – 25 %)[139]. Некоторые колхозы вынуждены были сдавать весь имеющийся у них хлеб. Секретарь Ключевского райкома ВКП (б) в письме в крайком сообщал: «Дело с обеспечением колхозников продовольствием обстоит чрезвычайно напряженно. Незначительная часть – около 15 % колхозников, которые обеспечены хлебом до нового урожая, до 50 % колхозников продовольствием обеспечены на 2–3 м[еся]ца, остальные свыше 35 % колхозников после распределения доходов остались без хлеба совершенно». При этом «расходная часть колхозов в два с лишним раза превышают их доходы, так что говорить о распределении денежной части среди колхозников совершенно не приходится». Он также информировал краевые власти о том, что сформированный в районе семенной фонд составляет лишь 48 % от необходимого[140].

Недостаток семян было решено частично компенсировать за счет крестьян. Власти недородных районов получили задание «на основе широкой массовой работы среди колхозников и на добровольных началах» осуществить сбор средств у колхозников на закупку семян в более благополучных районах. Естественно, что на местах добровольный сбор превратился в принудительный. Так, по сообщению бригады крайкома, обследовавшей Полтавский район, полученные из края «контрольные цифры» по мобилизации средств были разверстаны по колхозам, а затем по дворам. Полностью или частично отказавшихся от разверстки колхозников исключали из колхозов без постановления общего собрания и подвергали раскулачиванию[141].

Засуха осложнила кормовую проблему и ситуацию в животноводстве. Наряду с природно-климатическими, продолжали действовать и социальные факторы. Авторы докладной записки управления народнохозяйственного учета (УНХУ) Западносибирского крайисполкома от 21 марта 1932 г. особо отмечали следующие причины сверхнормативного отхода стада: «1) в недородной зоне при недостатке кормов население усиленно ликвидировало скот; 2) в районах пригородных, вообще в районах, тяготеющих к центрам стройки, население значительными массами уходило в центры этих строек, как и население из недородной полосы и 3) уходящее население, в том числе и часть колхозников, под влиянием кулацкой агитации проявило мелкобуржуазные тенденции в смысле отношения к таким элементам своего хозяйства, как животноводство, действуя в этих случаях по принципу: “Сначала ликвидирую скот, а затем ухожу в город”»[142].

Значительных размеров достигал падеж скота. К нему приводила бескормица. Продуктивный скот сдавался в счет завышенных планов заготовок. Сокращение поголовья приводило к тому, что эти планы не выполнялись Режим ответил репрессиями. Председатель Западно-Сибирского крайисполкома Ф. П. Грядинский лично отдавал приказания руководителям районов в случае срыва задания по заготовкам скота колхозами выполнить его за счет трудовых единоличных хозяйств и колхозников, не останавливаясь перед изъятием у них единственных коров[143]. В результате властям Западно-Сибирского края удалось увеличить сдачу мяса в 1931 г. по сравнению с предыдущим годом на 28 %[144].

Ценой сверхнормативного изъятия в деревне хлеба и животноводческой продукции стал самый длительный и сильный за все 1930-е гг. голод, который особенно имел место в наиболее неурожайных и пострадавших от хлебо– и мясозаготовок южных районах Западной Сибири. Здесь люди были вынуждены поедать суррогаты, водоросли, перезимовавшее под снегом зерно-падалицу, лебеду, собак. Во многих деревнях в пищу использовались даже трупы павших животных. Зафиксированы случаи самоубийств на почве голода, некрофагии и каннибализма. Кризисная ситуация усугублялась тем, что в юго-западные районы Сибири, спасаясь от голодомора и коллективизации, мигрировали десятки тысяч кочевников из Казахстана[145]. Ослабленный человеческий организм не в силах был сопротивляться напору эпидемий. Голод сопровождался массовой вспышкой инфекционных заболеваний: септической ангиной, тифом, желудочно-кишечными болезнями. Тысячи крестьян погибли непосредственно от голода. Резко возросла смертность населения[146].