Апполон Карелин - Государство и анархисты (старая орфография)

• Название: Государство и анархисты (старая орфография)
• Автор: Апполон Карелин
• Издательство: Бунтарь
• Жанр: Философия
• Год: 1918

---

Выше классовыхъ интересовъ государство не можетъ стать: оно не можетъ подняться надъ ними, такъ какъ станетъ тогда совсѣмъ ненужнымъ. Правители, поднявшіеся надъ классами, а также правители, всецѣло вставшіе на сторону эксплуатируемыхъ и угнетаемыхъ классовъ, никогда не существовали да и не будутъ существовать.

Невѣрно и то утвержденіе, что въ демократическихъ республикахъ "всѣ имѣютъ одинаковое право власти и нѣтъ никого, кто бы являлся только подвластнымъ". Не говоря о женщинахъ, не вотирующихъ во многихъ демократіяхъ, не говоря о недѣеспособныхъ лицахъ, замѣтимъ, что участвовать въ выборахъ, то есть, разъ въ нѣсколько лѣтъ бросить въ избирательный ящикъ бюллетень для того, чтобы посадить себѣ на шею законодателей, — это вовсе не значить имѣть право власти, вовсе не значитъ быть правителемъ: это значитъ выбрать себѣ правителя, не болѣе.

Нельзя сказать, что въ правахъ власти одинаково участвуютъ въ Америкѣ и Франціи министры и тряпичники, сенаторы и рыбаки, милліонеры и нищіе. Нельзя оправдывать такимъ заявленіемъ существованіе демократическаго государства. Это какое-то странное лицемѣріе.

Извѣстный государствовѣдъ Іеллинекъ почему-то думалъ, что "всякая увѣренность въ будущемъ — это необходимое условіе соціальной дѣятельности — возможно только на основѣ права", при чемъ онъ говорилъ о принудительномъ государственномъ правѣ.

Для насъ же нѣтъ сомнѣнія, что право является простымъ отраженіемъ дѣйствительной жизни, регистраціей ея формъ и измѣняется сообразно измѣненіямъ жизненныхъ условій. Ужъ по одному этому утвержденіе проф. Іеллинека безусловно невѣрно. Пусть исчезнетъ принудительное государственное право, но жизнь, со всей ея соціальной дѣятельностью, съ увѣренностью въ будущемъ останется, хотя ея отраженіе въ принудительномъ правѣ и исчезнетъ. Увѣренность въ будущемъ возможна потому, что жизнь не мѣняется по капризу отдѣльныхъ лицъ, что она измѣняется въ зависимости отъ опредѣленныхъ стойкихъ причинъ. Конечно, полное отождествленіе нрава съ "отраженіемъ въ законѣ жизненныхъ соотношеній" было бы ошибкой. Право имѣетъ еще свойство задерживать развитіе жизни, въ силу чего, а также и другихъ причинъ въ ней и наблюдаются и революціонные взрывы, отнюдь, къ слову сказать, не совмѣстимые съ увѣренностью въ будущемъ. И нѣтъ сомнѣнія: именно принудительное право является одной изъ причинъ такихъ взрывовъ, всегда неожиданныхъ для подавляющаго большинства населенія, такъ какъ это право поддерживаетъ все противъ чего поднимаются революціи.

До какой степени трудно доказать необходимость или полезность государства, видно хотя бы изъ той неудачной аналогіи.

Къ которой пришлось прибѣгнуть выдающемуся юристу Іерингу и къ которой, вслѣдъ за нимъ, прибѣгаютъ и другіе сторонники государственнаго строя.

"Положимъ, — пишетъ Іерингъ, — читателю, во время путешетвія, предстоитъ совершить свободный выборъ между двумя странами: въ одной онъ вездѣ найдетъ гостинницы, въ другой — ихъ вовсе нѣтъ. Восполняется же этотъ недостатокъ гостепріимствомъ, весьма распространеннымъ въ этой странѣ. Предположивъ всѣ другія стороны вполнѣ одинаковыми, спросимъ, куда направитъ онъ свои стопы. Я не сомнѣваюсь, что въ первую изъ этихъ странъ. Конечно, гостепріимство, широко растворяющее двери для усталаго путешественника, прекрасная вещь. Но гостинница лучше гостепріимнаго дома. Гостинница всегда гарантируетъ мнѣ пріютъ за деньги, которыя совершенно избавляетъ меня, вмѣстѣ съ тѣмъ, отъ необходимости унижаться до просьбъ или отъ обязанности благодарить за благодѣяніе. Въ моемъ кошелькѣ — моя свобода и полная независимость во время путешествій".

Положимъ плохо то гостепріимство, получить которое можно только путемъ унизительной просьбы, но если дѣло идетъ о обычномъ гостепріимствѣ, то, нѣтъ сомнѣній, что страна съ гостинницами лучше для богача съ туго набитымъ бумажникомъ, а для бѣдняка, куда лучше, страна широкаго гостепріимства.

При такомъ отвѣтѣ на вопросъ Іеринга, какую страну предпочтетъ путешественникъ, аналогія Іеринга близка къ истинѣ. Богачамъ государство полезно, для бѣдняковъ же всѣ его блага фактивны такъ же, какъ недоступны для бѣдняка всѣ блага гостинницы. Но надо надѣяться, что гостинницы Іеринга — обычныя гостинницы, что ихъ хозяева не обладаютъ, какъ обладаютъ правители, принудительной властью, что эти хозяева не могутъ по произволу залѣзать въ кошелекъ путешественника и заставлять послѣдняго драться не на животъ, а на смерть, съ путешественниками изъ другихъ гостинницъ, сажая отказавшагося отъ такой драки человѣка лѣтъ на двадцать въ подвалъ гостинницы на хлѣбъ и пустыя щи.

Только такія фантастическія гостинницы были бы похожи на государственныя учрежденія, а отъ послѣднихъ да избавитъ насъ, если не судьба, то наша дѣятельность.

Происхожденіе государствъ, какъ доводъ въ пользу ихъ сохраненія

Возникновеніе государствъ (то-есть, появленіе обладающихъ принудительной властью правительствъ и подвластнаго населенія), было вызвано, разумѣется, опредѣленными причинами.

Но изъ того, что имѣлись достаточныя причины для появленія государствъ, вовсе еще не слѣдуетъ, что государство было полезно для всѣхъ людей или что оно полезно для нихъ въ настоящее время. Еще менѣе возможенъ тотъ выводъ, что государство не подлежитъ уничтоженію, потому что имѣлись когда-то причины, вызвавшія его появленіе.

Все это понятно и не нуждается въ долгихъ поясненіяхъ. Утверждая противоположное, мы признали бы застой за нормальное явленіе общественной жизни. Появленіе людоѣдства тоже было вызвано совершенно достаточными причинами, (иначе его не было бы), но изъ этого вовсе не слѣдуетъ, что людоѣдство было полезно для тѣхъ, кого ѣли, что оно было полезно для всего общежитія. Тѣмъ, что людоѣдство явилось слѣдствіемъ опредѣленныхъ причинъ, нельзя аргументировать противъ его уничтоженія.

Тѣмъ не менѣе, не разъ встрѣчались попытки доказать, что самый способъ возникновенія государствъ исключаетъ возможность уничтоженія этого института въ настоящее время. Намъ пытаются доказать, что, если бы такое уничтоженіе и было возможнымъ, то оно было бы актомъ вреднымъ и къ тому же предосудительнымъ въ нравственномъ отношеніи.

Всѣ эти попытки надо считать рухнувшими и только въ короткихъ словахъ придется остановиться на нихъ.

Ссылки на божественное происхожденіе государствъ не встрѣчаются уже въ современной, претендующей на научность литературѣ. Безсмысленность указаній на то, что боги или богъ фигурировали когда-то въ роли учредителей государства, не нуждается въ доказательствахъ.

Замѣтимъ только, что появленіе легендъ о богахъ-основателяхъ государства, о богахъ-предкахъ правителей болѣе ими менѣе объяснено соціологіей. Но ссылки на божественное происхожденіе Микадо или на то, что богъ назначилъ надъ русскими или нѣмцами то или другое лицо — все это спекуляція на невѣжество части населенія со стороны людей ограниченныхъ или (чаще) глубоко лицемѣрныхъ, старающихся выслужиться передъ правителями.

Къ сожалѣнію, всегда находятся люди, способные на всякую ложь для того, чтобы угодить правителямъ. Когда римскій императоръ Калигула приказалъ римскому сенату считать свою лошадь богомъ, когда для нея выстроили храмъ и назначили жрецовъ, — римскій сенатъ, — который былъ не болѣе подлъ, чѣмъ нынѣ упраздненный русскій сенатъ, — призналъ лошадь богомъ.

Не выдержали ударовъ научной критики указанія на то, что государства возникли, какъ результатъ заключеннаго между людьми договора. Соціологи, историки, государствовѣды, всѣ оспариваютъ договорное происхожденіе государствъ и только въ спеціальныхъ курсахъ государственнаго права мы встрѣчаемся съ упоминаніемъ о томъ, что Гуго Гроцій, Пуффендорфъ, Ж. Ж. Руссо говорили о такомъ (договорномъ) происхожденіи государствъ.

Но, если даже допустить на одну минуту, что наши отдаленные предки заключали какой-нибудь договоръ, то изъ этого вовсе не слѣдуетъ, что этотъ договоръ обязателенъ и для насъ.

Договоръ, по которому "одинъ человѣкъ довѣряетъ управленіе своею совѣстью и управленіе своими поступками" другому лицу, если бы даже такой договоръ и былъ заключёнъ когда-либо, не пріемлемъ свободными отъ предразсудковъ людьми. "Мы не можемъ отречься отъ нашей нравственной самостоятельности; она наша неотъемлемая собственность, которую мы не можемъ ни продать, ни подарить и, слѣдовательно, никакое правительство не можетъ черпать свое насиліе отъ первоначальнаго договора", писалъ болѣе 140 лѣтъ тому назадъ В. Годвинъ.

Органическая теорія, отождествляя государство съ организмомъ, если и немного говоритъ о происхожденіи государства (государство "родится"), но за то подчеркиваетъ его естественную, такъ сказать, необходимость. Являясь неудачной попыткой использовать для будто бы научныхъ цѣлей ненаучный методъ аналогіи, она не можетъ быть принята современнымъ знаніемъ.