Лилия Беляева - "Новый русский" и американка

• Название: "Новый русский" и американка
• Автор: Лилия Беляева
• Жанр: Детектив

---

— Скажи, скажи, почему ты в тот раз выгнал меня из своей каюты, так жестоко приказал: «Пошла вон!»?

Он повернул ко мне свое прекрасное, мужественное, искрящееся неподдельным интересом лицо с удивительно серыми глазами, крупным чувственным, изысканно изломанным ртом и отозвался как-то напевно:

— А я тебя принял за шлюху. А у меня в койке уже лежали три таких. Боливар не осилил бы четверых!

Его грубо подтолкнули в спину. Но он словно бы не заметил этого и крикнул, глядя на меня жадными, невыразимо чувственными глазами:

— Мне хочется продолжить с тобой наш уик-энд, красоточка! Я, пожалуй, не распробовал как следует все блюда!

— И я… и мне! — прошептала я, с дикой, первобытной ненавистью глядя в широкие, гнусные, тупые спины полицейских, которые никогда ни за что не поймут и не прочувствуют, какое злодейство творят…

И только когда в коридоре опустело, я поняла, что допустила невероятную ошибку: забыла спросить, как его зовут, где его искать… Бросилась следом, но и на палубе уже было пусто, и вообще наш пароход, оказывается, давно причалил в токийском порту, все сошли на берег, и только одна я как былинка на ветру, в помятом повалившейся дверью розово-перламутровом пеньюаре…

Надеюсь, теперь вам понятно, дорогие мои читатели, для чего я взялась писать роман? Правильно, я хочу во что бы то ни стало сыскать моего необыкновенного «нового русского», которому, как я теперь понимаю, и в подметки не годятся ни патентованный супермен Шварценеггер, ни обвешанный мускулами Сталлоне. Могли б они со всем своим апломбом завзятых победителей трахать женщину, разом разбрызгивая с равным успехом огонь и сперму? Убеждена — нет! Поэтому если прежде я старалась не пропустить новые фильмы с их участием, то теперь — всё, хватит тешить себя иллюзиями, когда в настоящей, реальной жизни есть могучий, неунывающий русский, который может всё. Недаром мое тонкое женское чутье подсказало мне ни в коем случае не выпускать его из вида. И теперь я, наконец, досконально узнала, что такое чистопробный, стопроцентный мужчина, и, как мне кажется, достаточно точно описала его. Поэтому очень надеюсь, что вдруг кто-то из вас, дорогие читатели, сообщит мне, где его искать. А вдруг, что, конечно. Менее вероятно, он сам прочтет этот мой роман и отзовется…

Признаюсь, поначалу я вовсе не собиралась становиться писательницей. Тем более при перелете из Токио в Нью-Йорк мне встретился французский дипломат с великолепными усами, и мы с ним, естественно, сразу как-то поняли друг друга и некоторое время провели, запершись в хвостовом отсеке, точнее, в туалете, где было поразительно тесно, но тем не менее… Это ведь только кажется, что я — женщина с характером и способна абсолютно все перетерпеть и не сломаться. Но в те часы мой организм, вероятно, продолжал по инерции жаждать тела «нового русского» и, выходит, перенапрягался уже совершенно впустую, а это ведь очень и очень вредно… Так что тот небольшой секс с французом в стесненных условиях самолетной уборной можно вполне отнести к манипуляциям, необходимым согласно медицинским показаниям.

А вот когда я очутилась на вилле своей тетушки Элизабет, она все-все поняла по моему лицу, отпила из сиреневого бокала джина с тоником и сказала:

— Действуй, детка!

Ну конечно, это она вывела меня из тягостного состояния невосполнимой потери… Она посоветовала мне написать роман и издать его в России.

— Русские женщины непременно тебя поймут. Они по природе отзывчивы и постараются тебе помочь отыскать этого твоего невероятного «нового русского». Если, конечно, его не расстреляли за тот самый криминал…

— О, нет, тетушка, милая! Не надо так! Ты лишаешь мою жизнь смысла! воскликнула я, крепко-крепко зажимая в руке золотую бахрому лилового шелкового шарфа.

— Шучу, — сказала моя очаровательная тетя, несколько легкомысленная в вечерние, расслабляющие часы. — Такой себя в обиду не даст. Ах, как мне запало в душу это необыкновенное — «разбрасывая огонь и сперму…» Никогда, ни с одним мужчиной у меня не было ничего подобного! А ты — счастливая… Вот тебе образцы — прочитай, поучись… и пиши…

Заботливая тетя вывалила на мой стол десяток маленьких книжечек с названиями поразительной, отважной красоты и нежной свирепости: «Не забудь про постель…», «Учись верить мужчине», «Твои волосы на моей подушке», «Большой секс с магараджей на вершине Тадж Махала», «Не отвергай мужские гениталии средь роз и азалий», «Возьми меня в полете на дельтаплане» и так далее. Я все их прочла, кое-что в них подчеркнула, а кое-что, особенно понравившееся, выписала, чтобы использовать в своем романе.

Не знаю, что на меня нашло, но писать я принялась без какого-либо страха. Сидела и писала под раскидистым американским кленом, и голубые изящные тени от его реющих надо мной листьев безмолвно и целомудренно скользили по моим золотистым волосам, листкам белой бумаги и вазе с авокадо… Я почему-то хотела пить в те минуты холодное молоко и пила его через соломинку, а оно так нежно, так чудесно холодило гортань…

Однако и холодное молоко не спасало меня в те моменты, когда я вспоминала, глядя вдаль ничего не видящими глазами, те яркие, неповторимые, удивительные сцены с «новым русским», когда он, отстреливаясь, не забывал при этом дарить мне радости полноценного, большого, грандиозного секса… Я переставала дышать от охватывающего волнения и даже писать, и тогда мне не оставалось ничего другого, как идти будто бы ленивой, рассеянной походкой в сторону реки. Там непременно встретится кто-то, только что вылезший из воды. А меня всегда, неизменно пленяет блеск мокрой, молодой, упругой кожи, под которой взбухают и переливаются настоящие мужские мускулы… А вокруг такая непролазная, девственная чаща! Столько уютных уголков с мягкой, свежей травкой, влекущей неудержимо!..

Вероятно, у меня уже выработался хороший вкус, и я как-то сразу нахожу того, у кого будет вполне приличный фаллос и способность понять мятущуюся женскую душу… В это лето как-то удачно невдалеке от тетиной виллы в старинном колледже, опустевшем в связи с каникулами, поселились какие-то туристы-скандинавы — вперемешку с голландцами… И, как выяснилось с течением времени, вопреки распространившимся слухам, отнюдь не все они были гомосеками… Отнюдь… Их крупные, невыразимо мощные, загорелые тела особенно восхитительно сверкали в лучах утреннего солнца, когда они на своей нудистской лужайке играли в мяч… Но какие все они оказались поразительно чуткие! Едва я покажусь — тотчас кто-то из них как бы случайно окажется рядом, и вот уже густые ветви деревьев, чарующие своим искренним гостеприимством, закрывают нас от посторонних, нескромных взоров…

Но, конечно, сердцу не прикажешь, «новый русский» никак не шел у меня из головы, и я то и дело вспоминала его умопомрачительные возможности даже в те моменты, когда мой очередной распаленный партнер, полускрытый зеленой растительностью, изо всех сил старался доказать мне свою мужскую полноценность и даже подчас как бы случайно, как бы в качестве подарка на долгие времена вкладывал в мою руку свое самое бесценное сокровище.

Только раз я уловила что-то похожее на специфическое поведение «нового русского» в момент нашего совместного искрометного оргазма — это когда тётин садовник, молодой итальянец, брал меня в садовом домике на рулонах пленки для теплиц: у него точно так же, как у моего любимого, неповторимого, единственного «нового русского», семя таким фонтаном ударило в презерватив, что этот самый, как сейчас помню, голубенький в серебряных звездочках предмет безопасного секса отлетел, как снаряд, неизвестно куда…

Ну да что об этом… Всего-навсего одна маленькая схожая деталь. К тому же в садовом домике слишком пахло каким-то ядовитым раствором для борьбы с какими-то вредителями каких-то растений и стояли в ряд неподвижные, поразительно скучные лопаты.

…Помню, я дописывала уже последние страницы своего романа, когда моя несколько политизированная тетя Элизабет кинула мне на стол газету с сообщением, что русский президент Ельцин «проспал» Ирландию, не сошел с трапа самолета для встречи с ирландским президентом.

— Здесь пишут, что он был нетрезвый, — сказала тетя. — Его нельзя было в этом виде показывать ирландскому народу.

И здесь же, в газете, была фотография этого провинившегося перед всем миром русского президента… И это все мне так вдруг напомнило, как мой «новый русский» вылез из бассейна без своих миленьких белых трусов, абсолютно голым… И какой смех вокруг раздался… А когда я пристальнее всмотрелась в фото Бориса Ельцина — вдруг почувствовала, что знаю про этого самого главного русского очень-очень много… И потому чуть заносчиво сказала тете Элизабет:

— Возможно, он и был пьян. Но не в этом главное. Убеждена, в те часы, когда его ждал ирландский народ вместе со своим президентом, этот главный русский никак не мог покинуть самолет, потому что был с женщиной.