Питер Бенчли - Бездна

• Название: Бездна
• Автор: Питер Бенчли
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Триллер
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01607-4

В поисках затонувших кораблей герои романа обнаруживают на морском дне загадочный груз, на первый взгляд не представляющий собой особой ценности, и оказываются вовлечены в череду зловещих событий.

Роман «Бездна» – один из лучших в творчестве Питера Бенчли, мастера «подводного» триллера и автора знаменитых «Челюстей».

---

Сандерс оцепенел. У него похолодели пальцы, во рту пересохло, как будто его набили ватой. Никогда в жизни Сандерс не испытывал чувства страха, подобного этому. Угрозы в свой адрес он еще мог бы выдержать, но это было за пределами его самообладания, на что и рассчитывал, по всей вероятности, Клоше. В ванной полилась вода.

– Это кровь, – крикнула Гейл, – она легко смывается.

– Ты думаешь, они действительно... – начал было Сандерс.

– Что?

– Ничего. – Сандерс швырнул куклу через всю комнату. Он подошел к телефону и, когда ответил оператор в отеле, сказал: – Дайте мне Пан-Американ, пожалуйста.

Гейл вышла из ванной комнаты. Ее волосы были уже причесаны, и в руке она держала стакан с виски.

– Это должно помочь, – сказала она. – Это...

Она замолчала, увидев, что Сандерс держит в руке телефонную трубку.

– Но послушайте... – произнес Сандерс в трубку. – Да, благодарю. – Он повесил трубку.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь вытащить нас отсюда, черт подери. Авиалинии закрыты до девяти утра.

– Ты хочешь сказать, домой?

– Ты абсолютно права.

– Но он будет нас преследовать.

– Пусть попробует.

– Со мной все в порядке. – Она заметила, что рука со стаканом виски трясется, и засмеялась. – Я буду в полном порядке.

Сандерс помолчал.

– Вряд ли они шутят, верно?

– Это уж точно.

– Тогда о чем спорить? Не стоит рисковать, если есть хотя бы мельчайший риск, что кто-то действительно собирается выпустить тебе кишки. Трис сказал: мы здесь на отдыхе, у нас медовый месяц, черт подери. Мы приехали сюда не для того, чтобы быть убитыми каким-то маньяком.

– Но ты тревожишься не за нас обоих, не так ли? Это из-за меня?

– Да нет...

– Ты думаешь, что о себе ты и сам можешь позаботиться? – Сандерс молчал, и Гейл продолжила: – Не беспокойся обо мне. Мы не можем провести всю отпущенную нам жизнь в постоянном страхе. Кроме того, мы должны остановить Клоше до того, как он завладел этими наркотиками. Он будет использовать их, чтобы разрушать жизни людей, убивать невинных. Ему-то нет до этого дела, ну а мне это небезразлично. Я собираюсь сделать то, что должна была сделать с самого начала: обратиться в правительство. Я должна это сделать.

– Что ты имеешь в виду? Трис сказал тебе: из этого ничего хорошего не выйдет.

– Может быть, и нет, но я не могу бросить это просто так. – Ее рука все еще дрожала, но на лице появилось выражение суровой решительности. – Это не тебя они бросили на кровать, не твое тело они разрисовали. Я остаюсь, по крайней мере до тех пор, пока не поговорю с правительством.

Сандерс отвернулся.

Гейл подошла к нему и коснулась его лица. Он обнял ее и поцеловал в лоб.

– Что вы нашли сегодня ночью? – спросила она, прижимаясь головой к его груди.

– Ампулы. Коробки с этой гадостью. Они там есть, это без сомнения.

– А другие испанские вещи?

– Серебряная монета и золотой медальон.

– Что думает об этих вещах Трис?

– Он считает, там мог затонуть еще один корабль. Под “Голиафом”.

Сандерс повторил свою беседу с Трисом, и, пока он говорил, к нему вернулся энтузиазм, который он чувствовал на лодке.

Наблюдая за ним, видя его возбуждение при мысли о найденных сокровищах, его радость от познания новых сведений об испанских кораблях, Гейл почувствовала, что и ей хочется улыбаться. Но все равно, хоть краешком глаза, она время от времени видела эту ужасную куклу.

* * *

Трис выглядел усталым, глаза покраснели, кожа под ними припухла и покрылась морщинами. Он казался подавленным. Трис провел Сандерсов в кухню, где, свернувшись клубком, у плиты лежала собака, время от времени облизывая повязку, наложенную на ее бок. На кухонном столе возвышалась аккуратная стопка бумаг, частью старых и пожелтевших, частью – фотокопий.

Гейл рассказала Трису о визите парней Клоше и показала куклу.

– Он пытался напугать вас, – сказал Трис, – показать, что он всемогущ. Конечно, он нисколько бы не задумался, если бы нужно было убить вас... Но в данный момент это не решило бы ни одной из стоящих перед ним задач. Все это было затеяно для того, чтобы привести вас в смятение. Но если когда-нибудь он решит для себя, что вы действительно не согласитесь с ним сотрудничать, то берегитесь. Этот подонок перережет вам глотки, прежде чем поздоровается.

– Мы уже почти решились уехать, – сообщил Сандерс.

Трис кивнул.

– Вряд ли он будет разыскивать вас в Нью-Йорке.

– Вряд ли? – спросил Сандерс. – Вы думаете, он говорил серьезно, что будет преследовать нас и в Нью-Йорке?

– Ему не потребуется выслеживать вас. Достаточно будет и телефонного звонка. Он мстительный, мерзавец, и везде имеет хорошие связи. Но, несомненно, там вы будете куда в большей безопасности.

У Сандерса вдруг закружилась голова. Ему никогда не приходило в голову, что их могут преследовать. На что это будет похоже, если в Нью-Йорке, выходя из дома, каждый раз они будут опасаться, что кто-то притаился поблизости и собирается убить их, если придется тревожиться всякий раз, как Гейл останется одна! Он сказал сердито:

– О боже, что плохого мы ему сделали?

– К сожалению, это не имеет значения, – откликнулся Трис. – Мне жаль, я не должен был вовлекать вас. Но все-таки есть шанс, что он не будет преследовать вас, если вы покинете остров.

Гейл возразила:

– Мне кажется, что, наоборот, мы будем безопаснее чувствовать себя здесь, по крайней мере до тех пор, пока он надеется, что мы ему поможем. – Она обернулась к Сандерсу: – Ты прав. Я должна была им немного приврать.

– Сдается мне, что вы пока не пришли к окончательному решению, – заметил Трис. – Перед этим вам было бы полезно услышать, что я обнаружил в последнюю ночь или, точнее сказать, сегодня утром. Думаю, теперь я знаю, как корабль очутился под “Голиафом”.

– Вы нашли Е. F.! – воскликнул Сандерс.

– Нет. – Трис указал на бумаги на столе. – Это только начало, но и здесь я наткнулся на пару следов. Помните, мы говорили о той флотилии 1715 года?

– Конечно.

– Эти следы могут иметь что-то общее с этой флотилией. Попытайтесь следовать за моей мыслью. – Он выбрал из пачки один документ. – Флотилия 1715 года шла под командованием генерала по имени дон Хуан Эстебан де Юбилья. Он хотел направить свои паруса в Испанию осенью 1714 года, но возникла некоторая задержка, как это всегда случается. Корабли поздно вернулись с Дальнего Востока, это были галеоны с Манилы, перевозившие фарфор, слоновую кость, нефрит, шелк, специи и прочие товары такого же класса. Он больше года ждал в Веракрусе, пока доставят груз, пронесут его через джунгли и погрузят на корабли. Он вышел в направлении Гаваны, где все флотилии собрались для завершения последних приготовлений. В Гаване возникли новые задержки: следовало отремонтировать суда, добавить некоторые грузы, оформить декларации. Так прошла ранняя весна 1715 года, затем поздняя весна, затем и раннее лето. И вот уже была середина июня. Юбилья, вероятно, был взбешен.

– Почему? – спросила Гейл.

– Ураганы. В Вест-Индии есть такая поговорка: июнь – слишком скоро; июль – жди; август – должен прийти; сентябрь – помни; октябрь – конец. Ураган – это худшее, что могло случиться с одной из этих флотилий. Корабли неповоротливы. Они не могли развернуться больше чем на девяносто градусов к ветру, поэтому при сильном бризе оказывались беспомощными. Они вечно были перегружены, древесина корпуса заражена червем и большей частью гнила и протекала. Так или иначе, пока Юбилья ждал, к нему приблизился некто по имени Даре, владелец корабля, который когда-то был французским, но теперь ходил под испанским флагом и имел испанское название – “Эль Грифон”. Даре хотел присоединиться к флотилии, на что у него были чертовски веские причины: в его декларацию были включены более пятидесяти тысяч долларов в золоте и серебре, и если бы он плыл один, из Флориды его не выпустили бы. Пираты с Ямайки схватили бы его. У них везде были шпионы, и они точно знали, когда он должен выйти в море. Но Юбилья ему отказал. Он и так сходил с ума из-за всех этих задержек и из-за погоды, а поэтому ему не нужна была лишняя головная боль – брать под опеку еще одно судно; десяти кораблей было более чем достаточно. Даре настаивал, он намекал, что с его грузом не все так просто и что далеко не все содержится в декларации. Юбилья и слушать не хотел.

– И обо всем этом можно прочесть в бумагах? – спросила Гейл, указывая на кипу, лежащую на столе.

– Большую часть информации. В те дни все вели дневники, а испанские бюрократы доходили просто до фанатизма, настаивая на подробности записей, чаще всего для самозащиты. Но так или иначе, при нормальном стечении обстоятельств слово Юбильи было бы законом. Он был ответственным за флотилию, и это было целиком его дело – определять, кто плывет с ним, а кто нет. Но, очевидно, с “Эль Грифоном” было связано нечто большее, чем захотел рассказать Даре. Он обратился через голову Юбильи к самому главному представителю короля в Гаване, и тут же Юбилье приказано было взять “Эль Грифон” под свое командование. Так что теперь во флотилии было уже одиннадцать кораблей. Сандерс прервал его: