Наталия Миронина - Немного солнца для Скарлетт

• Название: Немного солнца для Скарлетт
• Автор: Наталия Миронина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-92346-5

Мир кино красив и жесток, но именно там юная Скарлетт Ломанова встретила свою любовь – Дика Чемниза. Она отвоевала его у могущественной соперницы, которая спустя годы отомстила, сообщив, что муж изменяет ей с мужчиной… Проклиная себя, Скарлетт опустилась до слежки за Диком, но за миг до разоблачения бросила эту затею. Ее светлая солнечная жизнь покрылась мраком. Может быть, нужно было принимать предложение Стива, прославленного голливудского режиссера, и судьба выстроилась бы иначе? Тем более что Стив был всегда рядом. Но времени на размышления у Скарлетт оказалось очень мало…

---

– Спасибо, Дик. – Стив пожал руку.

– Я пошел, мне еще надо пару звонков сделать. – Дик деликатно оставил Летти и Стива вдвоем.

– Ну, что вы опять расстроились, Стив? – Летти непонимающее заглянула в глаза Майлзу.

– Все хорошо, – ответил он. – Все просто замечательно. Я жду звонка от вас, Летти. Я жду ваш адрес.

Он постоял еще немного, посмотрел, как Летти исчезает в длинных коридорах аэропорта, потом вышел на стоянку такси, но в машину не сел. Он решил, что до города дойдет пешком. Стиву Майлзу было о чем подумать и о чем поволноваться. Во всяком случае, ему так сейчас казалось.

Но не только Майлз покидал аэропорт в смешанных чувствах. Был кое-кто еще, кто, сидя на веранде открытого кафе, наблюдал за взлетающими лайнерами и ждал объявления о посадке на нью-йоркский рейс. Это была Анна. Она попрощалась с Диком у больших стеклянных дверей, ведущих в здание аэропорта, но внутрь не зашла. Ей не хотелось сейчас оказаться среди толпы людей, где ее, конечно бы, узнали. Она поцеловала Дика и пошла сюда – в обычное кафе для встречающих и провожающих. Она надела темные очки, повязала на голову косынку и, заказав крепкий кофе, стала ждать, когда улетит Дик. Как только его самолет превратился в галочку на голубом фоне, она мыслями вернулась в дом, где ее ждал Гроув. Возвращаться туда не хотелось. Она не боялась гнева мужа – она вообще никогда не боялась чьего-либо гнева. Она сама умела сердиться, обвинять, нападать. Но сейчас было что-то особенно неприятное в ее ситуации. Анна пыталась себя успокоить – ведь об изменах друга друга они с мужем узнавали не раз, но, будучи людьми деловыми, умели сделать так, чтобы на их отношениях и на их образе жизни подобные происшествия не сказывались. Однако история с Диком и тот самый разговор с мужем после награждения – все это придавало ее роману неприятный, какой-то пошлый оттенок. Анна попыталась оправдаться перед собой:

«Я его люблю! Я действительно его люблю! Иначе как бы я могла так обойтись с Гроувом». Но это заклинание не помогло – ей не двадцать лет, она известный человек, и, что тоже важно, ее муж, которого сейчас она поставила в смешное положение, тоже попадет под прицел любопытных и злорадствующих. И тут Анна попыталась облегчить себе положение: «Боже! Сколько же романов было у актрис и сколько раз изменяли им их мужья?! И никто не застрелился, никто не повесился! Но почему же мне так тошно сейчас?» Последний вопрос никуда не исчез, и ответа на него не было. Анна вдруг представила, что Дик никуда не улетел, что они вдвоем, что они поддерживают другу друга – этот вариант ей понравился. Но самолет Дика сейчас разворачивался над Средиземным морем и брал курс на американский континент, а она сидела здесь, в этом кафе, и с ужасом представляла свое возвращение в Дом прелата. Особенно мучительно было думать о муже – если до вчерашнего дня он имел такую роскошь, как сомнения, то вчера все стало настолько очевидным, насколько и безнадежным. Анна с ужасом понимала, что ей придется пройти через самое старшное – ожидание. Ожидание Дика, который с головой погружен в работу, и ожидание решений мужа. Сама она ни на что повлиять уже не могла. И для деятельной и всегда находчивой Анны это сочетание безусловной вины и вынужденной зависимости было самым страшным наказанием.

«Я буду ждать Дика. Он обязательно мне позвонит. И я полечу к нему», – кое-как утешила себя Анна и махнула рукой официанту.

Глава 3 Отсечь все ненужное

Летти действительно привыкла путешествовать одна. Так получалось, что, как только ей надо было собираться в дорогу, у родителей вспыхивала очередная ссора, и Летти поручали теткам, старшим двоюродным братьям или просто подругам матери. Летти уже привыкла к этим дорожным, ничего не значащим разговорам – с ней всегда обращались осторожно, стараясь не задеть брошенного, по сути, ребенка. Летти взрослела быстро и быстро училась одиночеству. Оно ей нравилось, оно позволяло уделять внимание тому, что так увлекало ее с малых лет. А с малых лет она обожала рисовать и лепить. В конце концов последнее занятие – лепка – победило. Летти всюду с собой носила кусочек специальной глины, и, как только выдавалась минута, из-под ее длинных и сильных пальцев появлялись фигурки животных или забавные человечки.

– Скарлетт, – обращалась к ней мать. Она предпочитала называть дочь полным именем. – Скарлетт, почему ты пренебрегаешь спортом, играми и вообще коллективными занятиями?

– Мне не нравится, когда кто-то толкается, мешается, орет у меня над ухом.

– Но спорт необходим. Это фигура, это здоровье! – восклицала мать.

Летти задумалась над этим и стала ходить «таскать железо». Нет, конечно, там был и бег, и прыжки, и различные разминки. Но все, кто туда ходил, хотели главного – иметь накачанные бицепсы, трицепсы и остальную мускулатуру.

Мать Скарлетт пришла в ужас:

– Ты понимаешь, что превратишься в парня! В мужика. Ты и так высокого роста, у тебя крупные руки и ноги. Через полгода из своего спортклуба ты выйдешь громилой!

Летти все это выслушала и продолжила занятия. Но, как только она в зеркале увидела свое рельефное поджарое тело, как только ее руки стали тонкими, но сильными, она с этими занятиями распрощалась. Отныне она только утром выполняла несколько силовых упражнений, которые всего лишь поддерживали форму.

Следующим ударом для семьи было поступление на отделение, где готовили скульпторов.

– Меня это пугает, она выбирает абсолютно мужские занятия, – как-то пожаловалась мать отцу.

Отец, ловелас и ценитель женской красоты – именно это его увлечение приводило к многочисленным домашним ссорам, – внимательно присмотрелся к дочери. И ничего, кроме очаровательной, женственной, современной девушки, не обнаружил. Более того, по его мнению, фигура Скарлетт только выиграла от силовых упражнений. Не осталось следа от юношеской рыхлости, невнятной талии и покатых плеч. Теперь фигура дочери была выточена мастерским резцом художника. Кстати, о резце. Выбор дочери отец тоже одобрил.

– Ты не понимаешь, она будет одна из немногих женщин среди множества мужчин. К ней будет приковано внимание, а в сочетании с ее неплохой внешностью это обеспечит ей успех.

Мать Скарлетт предпочла бы акварель и моделирование одежды. Как-то привычнее, знаете ли. На съемки к Майлзу Летти попала благодаря связям матери. Впрочем, то, что предложила двадцатидвухлетняя студентка, было действительно хорошо. Ассистент режиссера (знакомая знакомой матери Скарлетт) это сразу отметила. Так Летти попала на съемочную площадку и познакомилась с Майлзом.

Сейчас, устроившись поудобней в салоне второго класса – Летти была экономной, и победа на фестивале абсолютно не повлияла на эту привычку, – она достала альбом, карандаши и принялась рисовать. Это она делала везде. Еще она возила с собой кусочек специальной глины, из которой лепила фигурки. Впрочем, второе занятие вызывало интерес у окружающих, а это страшно смущало и раздражало Летти. Рисование же почти никого не удивляло.

Сейчас, сидя в самолете, Летти думала о том, что совершенно неожиданно в ее жизни произошло большое событие. Что нежданно-негаданно она добилась победы в деле, которое считала развлечением, хобби и даже отдыхом. «Что ж, это хорошо. Майлз правильно сказал, что любой успех – это часть нашей жизни. Это кусочек нашего прошлого. Странный этот Стив. Большой, грозный и страшно сентиментальный», – думала Летти, и тут же из-под карандаша на листе появилось лицо Стива. Потом Летти нарисовала Анну – она была величественно красивой. Именно такой она казалась Летти.

– Так-так, вот вы чем занимаетесь! – над ней склонился Дик.

Летти засмущалась, словно совершила что-то неприличное.

– Это так, воспоминания о вчерашних днях, – улыбнулась Летти.

– У вас здорово получаются портреты. Гораздо лучше, чем пиджаки и рубашки. Ваша та самая синяя рубашка красива, но чертовски неудобна. Узкая.

– Так это чтобы вы модным на экране были! – рассмеялась Летти.

– Понятно. А мой портрет вы не нарисовали? – Дик нахмурился. – А почему? Чем я вам плох?

Летти рассмеялась в ответ на этот притворно-обиженный тон:

– Не успела. Но сейчас нарисую. – На чистом листе она в три штриха изобразила Дика.

– Здорово. Просто здорово. Вы ухватываете главное в лице. Ну, теперь моя душа похищена вами.

– Это как? – улыбнулась Летти.

– Как? В некоторых африканских племенах существует поверье, что, если человек тебя рисует или фотографирует, он крадет твою душу.

– Понятно, а если я вам отдам рисунок?

– Спасибо, возьму. Не откажусь. Но все равно – душу вы мою похитили.

Летти покраснела – разговор вдруг приобрел оттенок флирта. Двадцатидвухлетняя Скарлетт имела небольшой личный опыт – на первом курсе она влюбилась в стажера, прибывшего из Лондона. Связь между ними была короткой и для Летти очень болезненной. Стажер через три месяца бросил ее, заведя интрижку с красавицей пейзажисткой.