Анна Емельянова - Фаворит богов

• Название: Фаворит богов
• Автор: Анна Емельянова
• Издательство: Вече
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1121-6

Римскому императору Октавиану Августу предсказано, что ему осталось жить всего 100 дней. Он посылает слуг за находящимся в Германии наследником-пасынком Тиберием, сыном от первого брака его жены Ливии. На острове Нол Тиберий принимает эстафету власти. Он сразу же проявляет свой мрачный, кровожадный нрав. Страна медленно погружается в пучину зловещих интриг. В свите Тиберия стремительно набирает авторитет глава его личной охраны, Луций Сеян. Он соблазняет племянницу Тиберия, Ливиллу, травит любимого сына императора. Друза, и настраивает самого императора против всего Рима. Из-за интриг Тиберия гибнет его племянник — любимый в народе генерал Германик. Но в конце концов заговор раскрыт, Сеян казнён, но Тиберия мучает раскаяние из-за своих былых преступлений. Он приглашает к себе на Капри сына отравленного по его приказу Германика и делает своим наследником... Это — будущий император Гай Калигула!

---

   — В таком случае пожелай мне удачи в моём предприятии, — сказал Сеян и залпом осушил свой кубок.

   — Удачи! — кивнул отец.

Через час Сеян отправился к Апикате, а Страбон потребовал у раба свои письменные принадлежности и, пользуясь тусклым сиянием заходящего солнца, составил послание для Друза.

«Ave! — писал он. — Я воин, заслуживший неоднократное одобрение вашего деда, Октавиана Августа, прошу вас о зачислении к вам в отряд моего любезного отпрыска Луция Элия Сеяна. Могу поручиться за его хорошие воинские данные. Полагаю, что в предстоящем походе в Паннонию и соседние провинции он послужит своей отвагой нашей Великой империи. Искренне ваш Луций Страбон».

Запечатав послание, он в тот же вечер отослал его Друзу. Сеяна сразу же взяли на службу в отряд преторианцев. Теперь Сеян, только что вернувшийся из Кампании, вновь должен был готовиться выступить в путь.

ГЛАВА 15

Расположившись под раскидистой смоковницей, на нагретых дневным зноем камнях, Клавдий читал книгу, написанную на папирусных свитках. Рядом с ним на траве лежало несколько дощечек с греческими текстами.

Кроме него в саду никого не было. В густой тени щебетали птицы. Тонкие золотистые лучи солнца, просачиваясь сквозь листву, плясали на извилистой тропе, ведущей к крыльцу дома Антонии. За высокий забор, сквозь дебри сада не проникал шум римских улиц. Здесь царило спокойствие.

Клавдия настолько увлекла книга, что он не заметил, как незапертая дверь в воротах открылась и в сад вошёл загорелый, богато одетый юноша. Клавдий склонился над свитками и поднял голову, лишь когда гость остановился прямо под смоковницей.

   — А-а-а, Друз! Приветствую тебя, — сказал он, морщась от солнца. — Если ты пришёл к Германику, то его нет дома. Сам понимаешь, что в эти дни он занят сборами в поход.

   — Я пришёл вовсе не к Германику, — улыбнулся Друз.

   — А к кому? — спросил Клавдий.

В это время на крыльце возник силуэт стройной девушки в тунике, с распущенными вдоль плеч волосами, и она, заметив Друза, торопливо сбежала по ступеням с крыльца.

   — Вот и ответ на твой вопрос, Клавдий, — усмехнулся Друз и поклонился Ливилле.

   — Вы опоздали, Друз! Брат в городе! — сказала она своим громким голосом и, вскинув белокурую голову, весело и вызывающе посмотрела на гостя.

   — Что ж, в таком случае придётся вам, Ливилла, уделить мне немного своего внимания, — молвил Друз.

Бросив на Клавдия торжествующий взгляд, Ливилла пригласила гостя немного прогуляться с ней по саду. Они побрели вдвоём под тенью раскидистых деревьев, слушая шелест листьев и пение птиц.

Сорвав с высокой ветки цветок жасмина, Друз протянул его девушке. Та, смутившись, взяла цветок дрожащими от волнения пальцами. Её веснушчатые щёки вспыхнули.

   — Почему вы дружите с Германиком? Он ведь считается преемником Августа, а ведь вы — родной сын кесаря. Если бы не Германик, вы, а не он стали бы наследником престола, — сказала Ливилла.

   — Просто мне нравится Германик и не нравится власть, — засмеялся Друз.

   — А ещё что вам нравится?

   — Вы!

   — Вы насмехаетесь надо мной! — улыбнулась Ливилла.

   — Вовсе нет!

   — А чем же я вам нравлюсь?

   — Своей красотой. Дерзостью. Живой натурой. А ещё тем, что вы мне во многом напоминаете Германика. Только его женскую копию, — ответил Друз.

   — И мы с вами тоже могли бы стать приятелями? — фыркнула Ливилла. — А потом... боевыми соратниками? — она не удержалась от хохота.

Глядя на неё, одновременно искреннюю и стеснительную, Друз чувствовал, что всё больше попадает во власть её обаяния.

   — Мы можем стать даже ближе, чем боевые соратники, если вы этого пожелаете, — вдруг серьёзно произнёс он и, остановившись, посмотрел в её голубые глаза.

Ливилла перестала хохотать. Вокруг никого не было. Она стояла совсем рядом с Друзом и чувствовала тепло его тела возле себя.

   — В детстве я побывала замужем за влиятельным человеком, который умер, не успев лишить меня девственности. По сути я никогда и не была женой... А ещё вас должны были предупредить, Друз, что я очень влюбчивая.

   — Да, и я, возможно, лишь бесполезное увлечение вашего сердца, а не истинная любовь, — отозвался он. — Но я скажу вам про себя. Я точно знаю, что люблю вас. С тех пор как вы встречали Германика, я думаю лишь о вас. И я чувствую, что так будет всегда. Я не могу избавиться от этих мыслей.

   — О, что же нам делать? — вздохнула Ливилла, но её душа радостно трепетала с того момента, как стало понятно, что Друз полюбил её.

   — Я бы предложил вам выйти за меня замуж, если бы вы отнеслись ко мне благосклонно, — сказал Друз и взял девушку за руку.

Ливилла с улыбкой смотрела в его тёмные прекрасные глаза. Она ждала от него предложения о замужестве, но не думала, что так скоро.

   — Говорят, вы уезжаете вместе с Германиком? — произнесла она.

   — Верно. Поэтому я хотел бы уже нынче услышать ваш ответ. Вы станете моей женой?

   — Конечно, — прошептала Ливилла.

   — Я люблю вас! — горячо сказал юноша и, склонившись к ней, поцеловал в губы.

   — И я люблю, — пробормотала она, обняв его за шею.

В тот день они были счастливы. Друз — чистый наивный юноша искренне верил, что сумеет завладеть сердцем Ливиллы, а она, в свою очередь, испытывала уверенность, будто любит его.

   — Когда я вернусь из Паннонии, мы сыграем свадьбу! — весело проговорил Друз, держа её пальцы в своих.

   — Я бы с радостью, но ведь ты — сын Августа. Вдруг он не захочет видеть меня твоей женой? — предположила девушка.

   — Захочет, — уверенно возразил Друз. — Отец любит меня больше всех на свете и согласится с моим браком, если я буду от этого счастлив.

Искренность и простодушие Друза изумляли Ливиллу, хотя она была ненамного его моложе. Он не стремился к соперничеству с Германиком, дружил с ним и не интересовался властью. Впрочем, Ливиллу власть пока тоже не интересовала и всеми её помыслами владела лишь привлекательная наружность Друза.

Проводив её на крыльцо, он не скрывал переполнявшей его бурной радости.

Вечером он прибыл в новый дворец, который зодчие продолжали достраивать, исполняя приказ Августа. Разыскав Тиберия в одной из пустынных галерей, утопавших во мраке и терпком запахе благовоний, Друз сразу же рассказал ему о намерении вступить в брак с Ливиллой.

   — Мне не нравится Ливилла, — признался Тиберий. — Она очень легкомысленная и глупая девушка и, становясь старше, не приобретает благоразумия. С такой, как Ливилла, ты познаешь много страданий. Но я не желаю препятствовать тебе, ибо в своё время по воле моего отчима я был разлучён с твоей матерью. Я любил Випсанию. И хотя с тех пор в моих объятиях побывало много женщин, лишь её я буду любить всю свою жизнь.

   — Мне известно, что ты любил её, — ответил Друз. — Но она вышла замуж за другого, и теперь у неё от него шестеро детей. А ты забыт.

Силуэт Тиберия, сидевшего на скамейке возле чаши с благовониями, был окутан полупрозрачными клубами дыма.

   — Забыт ли я? Возможно! Но именно потому, что знаю любовь, я согласен на твою женитьбу, Друз, — сказал он. — И так же я буду поступать со всеми остальными родственниками, пожелавшими вступить в брак. Никаких препятствий! Но потом, если в их семьях начнутся разногласия, пусть они обвиняют самих себя, а не кесаря.

   — Позволь заметить тебе, отец, что ты очень мудрый человек, — молвил Друз. — И я восхищаюсь тобой.

   — Боюсь, что не всегда тебе предстоит мной восхищаться, ведь я порочен и жесток, — невесело усмехнулся Тиберий. — Но для меня лестно услышать, что я кажусь тебе мудрым. Спасибо, Друз. Когда ты выступаешь из Рима?

   — Уже через два дня.

   — Это хорошо. Чем раньше вы прибудете в Паннонию, тем быстрее прекратится мятеж, из-за которого я почти не сплю.

   — Не тревожься, — вздохнул Друз. — Германик говорит, что мы справимся с восставшими.

   — Германику я велел принудить к повиновению войска на Рейне. Но я не слишком ему доверяю.

   — Но почему? Ведь Германик спас тебя!

   — Да, он меня спас. Но сейчас судьба к нему более благосклонна, нежели ко мне, — ответил Тиберий. — Многое, связанное с ним, заставляет меня насторожиться. Конечно, я понимаю, что он твой друг, и ты его любишь. Однако кроме дружбы для каждого человека существует ещё и долг перед государством. Твой долг быть с ним осторожным. Это я приказываю тебе как твой кесарь.

   — Что ж, я повинуюсь как твой подданный, — склонил голову Друз.

   — Тогда я обниму тебя и пожелаю удачи, — и, подойдя к сыну, Тиберий заключил его в объятия.

Всё же он горячо любил Друза, который во многом напоминал ему Випсанию и то время, когда он был счастлив. После этого, отстранившись, он вновь стал холодным и надменным кесарем и велел Друзу заниматься сборами в поход. Друз покорился и, оставив Тиберия, удалился из дворца.