Виктор Юнак - Тамбовский волк

• Название: Тамбовский волк
• Автор: Виктор Юнак
• Издательство: Вече
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2714-5

Книга молодого талантливого писателя и профессионального историка Виктора Юнака посвящена одной из наиболее драматических и печальных страниц истории России — восстанию тамбовских крестьян под руководством А.С. Антонова в 1920—1921 гг.

Советская пропаганда выставляла восстание как примитивный «кулацкий» бунт. Однако факты свидетельствуют об ином. Чтобы разгромить восставших, большевикам пришлось стянуть в Тамбовскую губернию почти 100-тысячную армию, вооружённую артиллерией, бронетехникой и химическим оружием…

---

С таким положением должно быть решительно покончено. Расхлябанности и миндальничанию должен быть немедленно положен конец. Все известные местным советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейших попытках сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен приниматься безоговорочно массовый расстрел. Местные губисполкомы должны проявлять в этом особую инициативу.

Отделы управления через милицию и чрезвычайные комиссии должны принять все меры к выяснению и аресту всех скрывающихся под чужими именами и фамилиями лиц, с безусловным расстрелом всех замешанных в белогвардейской работе.

Все означенные меры должны быть проведены немедленно.

О всяких нерешительных в этом направлении действиях тех или иных органов местных советов Завотуправ обязан немедленно донести народному комиссариату Внутренних Дел. Тыл наших армий должен быть, наконец, окончательно очищен от всякой белогвардейщины и всех подлых заговорщиков против власти рабочего класса и беднейшего крестьянства. Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора.

Получение означенной телеграммы подтвердите передать уездным советам.

Народный комиссар внутренних дел Петровский.

5 сентября 1918 года".

Дочитав до конца, Александр Антонов несколько времени стоял в задумчивости. В голове его зрело несколько вопросов по этому приказу, ответы на которые он и собирался получить на совещании Чека. Правда, вдруг у него промелькнула мысль, что, возможен и его арест прямо там, на совещании, благо, оно и назначено в помещении Чрезвычайной комиссии. Ведь в телеграмме шла речь об эсерах. И всё же, всегда осторожный и чуткий к любой опасности, Антонов на это раз поверил в свою удачу. К тому же, информация, о которой он узнает на совещании, вполне может ему пригодиться уже в ближайшем будущем. Положив на стол телеграфную ленту, он пошёл к двери кабинета. Подойдя к Лизавете остановился перед ней, заглянул ей в глаза, хотел что-то сказать, но вместо этого лишь робко, дрожащими пальцами провёл по её щеке. Затем махнул рукой и едва ли не выбежал в приёмную.

Вышел во двор. Осмотрелся вокруг, выискивая авто и шофёра.

— Редькин! — позвал он шофёра.

— За керосином он поехал, товарищ Антонов, — ответил сзади дежурный. — Обещался за пять минут управиться, а уже цельных двадцать нету его.

— Как появится, пусть к Чека едет. Я туда иду, — скомандовал Антонов и пошёл к дороге.

— Слушаюсь, товарищ начальник.

От милиции до Чека ходу было минут пятнадцать и Антонов даже обрадовался, что ему пришлось идти пешком. Будет время разобраться в своих чувствах к Лизавете. Сердцем он прикипел к ней, но головой понимал, что не время сейчас любовь крутить. Да и сама Лиза понятливая. Ни на чём не настаивает... Ну, если не считать того, что поехала с ним из Тамбова в Кирсанов.

Антонов шёл через людную площадь. Но, как ни странно, шум и гам, ржание коней не мешали ему думать о своём. Но вот его привёл в чувство ломающийся мальчишеский голос, раздавшийся едва ли не у самого уха:

— Дяденька милиционер, купите экстренный бюллетень уездного Чека!

Антонов глянул на рыжего веснушчатого парня, сунул руку в карман, вынул монетку, протянул юнцу и взял взамен листок небольшого формата.

— Откуда у тебя этот бюллетень? — удивился Антонов.

— Это мой секрет, дяденька милиционер, — хмыкнул мальчишка и тут же исчез в толпе.

Антонов остановился, собираясь хотя бы бегло просмотреть бюллетень, но тут его окликнул знакомый мужской голос. Это был крестьянин одной из деревень, в которой милиционеры Антонова ловили банду грабителей и насильников.

— Александр Степанович, а я смотрю, вы это или нет?

— Я, Федотов, я. А ты каким ветром в Кирсанове?

— Так ить на ярмонку товар привёз. А тут такое деется.

— Какое деется?

— Так ить, смотри, Степаныч, мы-то, мужики, грешным делом, злы на большевиков и евреев за то, что живут без веры, церкви рушат...

— Тихо, тихо, Федотов, — Антонов сложил листок, сунул его в карман, взял мужика под локоть и отвёл чуть в сторону, оглядываясь вокруг, не услышал ли кто эти слова. — Не будь это ты, я бы тебя арестовал и расстрелял за такие речи, как контру. Особливо сейчас, после покушения на Ленина и убийства Урицкого.

— Так ить, коли б ты меня не знал, я бы и не сказал бы того, — лукаво глянул Федотов на Антонова, но всё же заговорил тише. — Я об энтих покушениях и говорю. Когда мужики узнали, что в них стреляли евреи, так мы ж теперь и не знаем, что делать? Значит, не все евреи в большевиках-то?

— Значит, не все, — согласно кивнул Антонов.

— И скажи ты мне, Степаныч, теперича хоть чуточку получше будет, али ещё кто-нибудь злее Ленина найдётся?

— Н-да, — Антонов от неожиданности почесал затылок. — Вопросец ты мне задал, Федотов.

— Так ить не я это, это мужики пытают.

— Знаешь что, Федотов. Ты извини, мне некогда. Спешу я...

Антонов хотел было обойти мужика, но всё же прежде остановился и глянул на него:

— Жизнь покажет, Федотов. Так мужикам и передай.

Антонов развёл руками и ускорил шаг. Но слова крестьянина запали ему в душу. Да и сам он в последние два-три дня принял для себя окончательное решение. Ведь сколько сил ему потребовалось, чтобы отстоять своих товарищей по партии, которых местные чекисты пытались арестовать, обвинив их в участии в левоэсеровском мятеже. Впрочем, спасти удалось не всех.

38

Совещание в Чека уже началось. С трибуны, стоявшей на краю сцены, выступал какой-то незнакомец чуть ниже среднего роста, в кожаной куртке с маленькой бородкой и круглым пенсне на переносице. По окончании каждой фразы оратор словно бы рубил воздух рукой. Антонов с трудом протиснулся в зал и обвёл глазами президиум. Поймал взгляд Сокольского, тот едва заметно погрозил опоздавшему пальцем и пригласил пройти в президиум, указывая на свободный стул. Антонов, пробираясь, начал расталкивать локтями стоявших в промежутке между стеной и стульями людей. Некоторые из них шипели на него, другие отвечали таким же локтем.

— Опаздываете, товарищ Антонов, — пожимая Антонову руку, прошептал председатель исполкома.

— Я извиняюсь, товарищ Сокольский, но у меня авто сломалось, пришлось добираться пешком, — также шёпотом ответил Антонов. — А кто выступает-то?

— Ответственный товарищ из губчека. Тараскович. Вы о приказе товарища Петровского слышали?

— Читал, — кивнул Антонов и переключил внимание на оратора.

А тот продолжал резать рукой воздух.

— Преступное покушение на жизнь нашего идейного вождя, товарища Ленина, побуждает отказаться от сентиментальности и твёрдой рукой провести диктатуру пролетариата. Довольно слов!

Последние слова утонули в аплодисментах. Но чекист поднял руку, успокаивая слушателей.

— В силу этого, губернской Чрезвычайной комиссией уже расстрелян сорок один человек из вражеского лагеря. И это только в одном Тамбове.

Снова шквал аплодисментов. На этот раз чекист уже спокойно дождался, пока аплодирующие сами собой успокоятся. После этого продолжил немного осевшим от частых и продолжительных выступлений голосом.

— За смерть каждого нашего борца должны поплатиться тысячи врагов. Довольно миндальничать. Зададим кровавый урок буржуазии!

Снова аплодисменты. Антонов в президиуме переглянулся с Сокольским и только головой покачал. Антонов в этот момент даже посочувствовал Сокольскому, отец которого в конце XIX века был известным в Тамбовской губернии фабрикантом. Но младший сын не пошёл по стопам отца, а связал свою судьбу с революционерами. В те годы это, увы, было не только не редко, но даже и модно.

— За голову и жизнь одного из наших вождей, товарища Урицкого, должны слететь сотни голов буржуазии и всех её приспешников. Как сказал товарищ Лацис: "Заложники — капитал для обмена"! Мы должны взять заложников из инженеров, купцов, священников, правых социалистов-революционеров. И, в случае, если буржуазный гад поднимет голову, то прежде всего падут головы заложников. Нужно арестовать жён и детей наших врагов и посадить их в тюрьму до явки их мужей. А коли те не появятся, то и расстрелять заложников, к чёртовой матери, не раздумывая. На белый террор мы ответим красным террором!

Антонов понял, что Россия, новая Россия, несамодержавная, тяжело заболела. Если страна начала брать в заложники собственный народ, значит, болезнь будет очень тяжёлой и практически неизлечимой, если не нейтрализовать в самом зародыше вирус этой болезни. Он полез в карман кожаного пиджака за папиросами и наткнулся на какой-то листок, сложенный несколько раз. Вытащил его из кармана, глянул — это был тот самый экстренный бюллетень уездной Чека по борьбе с контрреволюцией. Антонов поднял глаза, посмотрел сначала на Сокольского, затем на других членов президиума, в зал. С трибуны выступал уже какой-то другой оратор, говорил всё те же пламенные слова, клеймил врагов революции, призывал к красному террору. Представитель тамбовской Чека уже сидел на стуле в президиуме рядом с председателем Кирсановской уездной чрезвычайной комиссии.