Фридрих Незнанский - Черная ночь Назрани

• Название: Черная ночь Назрани
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Эксмо, Олимп
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15404-3 (Эксмо), 5-7390-1587-1 (Олимп)

Серия основана в 1995 году

Эта книга от начала до конца придумана автором. Конечно, в ней использованы некоторые подлинные материалы как из собственной практики автора, бывшего российского следователя и адвоката, так и из практики других российских юристов. Однако события, место действия и персонажи, безусловно, вымышлены. Совпадения имен и названий с именами и названиями реально существующих лиц и мест могут быть только случайными.

Командировка старшего следователя Генпрокуратуры Александра Борисовича Турецкого в Ингушетию совпала с нападением боевиков на эту республику. Турецкий очутился в эпицентре зловещих событий. Одной из жертв нападения стал друг Турецкого, прокурор Заур Бритаев. Разыскать его убийцу — дело чести для «важняка», тем более что убийство Бритаева явно связано с делом, которое тот расследовал. В незнакомом городе Турецкого подстерегает много опасностей — предательство охранника, противодействие коррумпированных сило — виков, месть, подкуп, захват заложников, политические интриги, устранение нежелательных свидетелей. Неизвестно, чем кончилось бы дело, не появись у Турецкого добровольные бескорыстные помощники…

---

— То есть вы хотите сказать…

— Да, капитан, — резко сказал, почти выкрикнул обычно невозмутимый Цаголов. — Все может быть. В том числе и предательство.

— Идрис Магометович, как написано письмо?

— Набрано на компьютере, напечатано на принтере.

— Адрес тоже?

— Адрес как раз от руки. Кстати, я передам его вам, вдруг пригодится.

Поблагодарив, капитан сказал:

— На всякий случай я хотел бы поговорить с вдовой Хохрякова.

— Она и сын только что переехали во Владимир, там живут родители мужа. Мы помогали с переездом, у меня есть их телефон.

Капитан дозвонился Хохряковой во Владимир. Он понимал, что это ей неприятно, и все же попросил вспомнить обстоятельства, связанные с тем временем, когда майор получил деньги.

— В апреле мой муж сказал, что им на работе неожиданно дали большую премию, и сразу целиком потратил ее на компьютер для сына, о котором тот давно мечтал, — ответила она. — Мне не понравилось, как Павел сообщил о премии. Без особой радости, вскользь, словно не хотел заострять на этом внимание. Но я боялась расспрашивать, потому что перед этим он несколько дней был не в своей тарелке. Ходил словно в воду опущенный. Я предполагаю, ему угрожали. Не исключено, угрожали убить меня или сына. Такое и раньше случалось. Правда, говорил он об этом намеками, просил соблюдать всяческую осторожность. Однажды был случай, когда Павел срочно отправил нас на две недели к своим родителям во Владимир, причем в середине учебного года, Игорь тогда учился в седьмом классе. Но тут, казалось, другой случай — премия, вроде бы все нормально, а он места себе не находит. А однажды приходит домой — на нем лица нет. Тогда-то он мне все и рассказал — что получил от каких-то преступников деньги и выпустил их соратника. Сейчас же они требуют, чтобы он выпустил сразу троих, иначе сообщат на работу о том, как освободил первого. Я растерялась, мы стали обсуждать, что делать. Решили, что будет лучше всего, если он признается Цаголову и подаст в отставку. Он и раньше хотел явиться к министру с повинной, да упустил момент. Все-таки страшно, понимал, что его будут судить. И в тот раз не пошел — застрелился.

Самого важного — кто давал мужу деньги — она не знала. Точную сумму взятки узнала только накануне его гибели и никому о ней не говорила.

Как выпускник правового вуза Юрий Алексеевич отлично знал о составе преступления «взятка». Ему приходилось вести оперативную работу по делам этой категории, но он никогда не сталкивался с такими странными цифрами. Он привык к тому, что обычно рублевые суммы были кратны пятидесяти тысячам. Долларовые — десяти, а рублевые обязательно пятидесяти. И вдруг совершенно загадочное число — восемьдесят четыре. Будто кто-то взял случайно подвернувшиеся под руку деньги и передал их Хохрякову. А конкретнее — будто их украли в «Альянсе» и сразу отдали начальнику СИЗО. Во всяком случае, по времени совпадало.

Еще Юрия Алексеевича удивило то, что незадолго до ограбления процветающая студия переехала из помещения в центре города на окраину. Логичнее было бы наоборот. В выходной день капитан проехал по обоим адресам, не заходя внутрь, побродил по окрестностям. После чего мера его удивления возросла еще больше. Сейчас студия расположена на улице Нефтяников, на первом этаже хилого типового модуля, между зоомагазином и чебуречной. В двух шагах отсюда находите? не самый хороший в городе рынок. Прежнее помещение располагалось в центре, между универмагом и кинотеатром, недалеко от входа в парк. В таком заметном месте можно жить припеваючи без дополнительной рекламы.

Чутье подсказывало Захарину, что эти два дела — ограбление студии и самоубийство майора — можно объединить. Прежде чем встретиться с генеральным директором фирмы, в которую составной частью входил «Альянс», капитан решил проверить копошащиеся в его голове предположения. Для этого в пятницу, ближе к вечеру, он отправил в жилищный департамент факс с вопросом о стоимости аренды прежнего помещения студии, в центре города. Документ был подписан и. о. министра Цаголовым, которого через два дня по пути в город похитили.

А сегодня ночью на Захарина было совершено покушение — в окно его квартиры бросили самодельный фугас.

Это случилось, когда в городе орудовали боевики. Они действовали большими группами, каждая атаковала свой объект — тут и ОМОН, и ГУВД, и склады оружия, и здание погранотряда — одним словом, все, что связанно с силовиками. Естественно, под горячую руку могло попасть и то, что находилось рядом. В этом смысле дом Захарина, по всем статьям, расположен в безопасном квадрате. Значимых объектов поблизости нет, даже пути к ним проходят в стороне. Значит, брошенный фугас не мог быть случайностью, кто-то сделал это специально.

Во время взрыва в квартире находилась одна Жанна — жена Юрия Алексеевича. Сам Захарин еще до взрыва умчался в районный ОВД — ему позвонили, как только началось столкновение. Его жене поранило осколками плечо и руку.

Глава 10 ПЛОВ — ДЕЛО СЕРЬЕЗНОЕ

Александр Борисович попросил остановить машину, не доезжая до дома Аштрековых. Он еще не придумал, под каким предлогом войти туда. Вряд ли имеет смысл играть в открытую и говорить, что идет по следам убийц Бритаева. Выдавать себя за журналиста, скажем, военной газеты? Тоже неизвестно, во что выльется. Вдруг служивый из вневедомственной охраны, прикрепленный к прокуратуре, таких знает. Номер с Узоровым прошел, но в другой раз фокус с перевоплощением может и не удаться. Лучше говорить общие слова, да, следователь, помогаю воссоздать всю картину происходившего.

— Постараюсь вернуться побыстрей, — сказал Александр Борисович, выходя из машины.

Тавасиев тоже вышел.

— Особенно не спешите, подожду. Я, кстати, знакомую увидел. — Он кивнул в сторону, откуда они приехали. — Парикмахерша, у которой я стригусь. Пойду поболтаю.

— Желательно не про Аштрекова.

— Будьте спокойны.

Неказистый деревянный домик под шиферной крышей, маленький участок с яблонями, сливами и абрикосами. Железная ограда с облупившейся зеленой краской — нижняя часть сплошная, поверху натянута металлическая сетка. Через нее с улицы Александр Борисович увидел молодого здоровяка в адидасовских шароварах, в футболке и в молельной шапочке. Тот натирал морковку в эмалированный тазик.

— Скажите, пожалуйста, Мустафа Григорьевич здесь живет?

— Здесь. А что?

— Это вы?

— Я.

— Можно к вам на минуточку?

— Почему нельзя, дорогой? Разве мы в ссоре?

Пройдя на участок с несколькими грядками и обогнув домик с тыльной стороны, Турецкий уселся на обитую выцветшим линолеумом скамейку под навесом — сооружением немыслимой конструкции из дерева и ржавых листов железа. По всему было видно, что хозяйственная деятельность не занимает в жизни Аштрекова первое место.

— Мустафа Григорьевич, я прибыл в республиканскую прокуратуру, так сказать, с миссией помощи. Сами понимаете, после столь бурных событий своих людей не хватает.

— Вы из Ставрополя, что ли?

— Из Москвы.

— Быстро же вы прибыли, — хмыкнул Аштреков.

— Вообще-то я приехал по другим делам. Но раз уж случилась такая беда — нужно помочь.

— А что случилось?

— Разве вы не знаете, что произошло сегодня ночью?

— Откуда мне знать?! У нас вокруг ничего не происходило. Здесь все тихо-мирно. Говорят, в центре была какая-то заварушка. Но точно не знаю.

— Стрельбу-то слышали?

— Какую стрельбу? Почему слышал? Я как вечером лег спать, так утром проснулся. Никакой стрельбы не слышал. Когда я сплю, у меня над ухом из пушки палить можно — не услышу.

— Кто же вам про заварушку рассказал?

— Разные люди. Я утром в мечеть ходил, там слышал. Но подробностей никто не знает, — сказал он и с новой силой принялся натирать морковку, философски добавив: — Поживем — узнаем.

Пока они ведут позиционную борьбу, в которой Аштреков ничем не уступает следователю. Проверить утренний визит прихожанина в мечеть и содержание тамошних разговоров вряд ли возможно.

— От меня-то что хотели узнать?

Вот это уже похоже на нормальную реакцию. Сразу ведь должен был возмутиться.

— Мы всех сотрудников опрашиваем. Многие защищали здание прокуратуры. Многие не могли добраться, были на других объектах. Нужно составить общую картину происшедшего и найти виновных; Ведь редкая семья не пострадала.

— Ай-ай-ай. В такое время я спал как убитый. Никого не защищал, все события проспал. Даже жалко.

— Что же жалеть. События горестные.

— Надо будет узнать у знакомых. Все ли живы-здоровы. Скоро освобожусь, позвоню. — Аштреков кивнул на тазик. — Плов затеяли.

Судя по высоте морковной пирамиды, плова готовилось, по крайней мере, на роту.