Стивен Хантер - Я, Потрошитель

• Название: Я, Потрошитель
• Автор: Стивен Хантер
• Жанр: Триллер
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-92003-7

Осень 1888 года, вошедшая в мировую историю преступлений как «Осень ножа»… В лондонском районе Уайтчепел начал орудовать «человек-невидимка», жуткий и неуловимый Джек-Потрошитель. Наряду с полицией за расследование рьяно взялись журналисты всех мастей, в том числе и молодой сотрудник газеты «Стар», пишущий под псевдонимом Джеб. Исполненный энтузиазма, он взял на себя роль частного сыщика, втайне мечтая о славе Шерлока Холмса. И прежде всего начал составлять психологический портрет преступника-нелюдя, оказавшегося способным на такие невиданные злодеяния. По скрытым уликам, которые не приняла к сведению полиция, журналист наконец напал на след. Единственное, о чем в охотничьем азарте Джеб совершенно забыл подумать, – что он будет делать, когда окажется один на один с Потрошителем…

---

Снова взяв в руку нож, я задрал женщине юбки, увидел – о, комичная деталь, слишком милая, чтобы быть правдой, но тем не менее правда – полосатые штаны. Стянув их, я обнажил дряблый живот – здоровенный пудинг, сморщенный, желеобразный, с нижним слоем, даже в свете узкого серпа полумесяца похожий на свернувшееся молоко.

Я сделал глубокий разрез, слева направо, через всю нижнюю часть живота, но в отличие от Полли не остановился на этом. Работа предстояла большая. Этот разрез получился длиннее, глубже, более рабочим. Вспоров кусок, ведущий к внутренностям, я откинул его в сторону, как откидывают брезент, и увидел абстрактное переплетение кишок. В тусклом сиянии луны они были похожи на толстые колбаски фарша, спутанные в лабиринт. Возможно, я замялся, возможно, нет. Кровь была, но поскольку сердце, перегонявшее ее, остановилось, напор исчез, поэтому она просто стекала вниз и исчезала в складках одежды.

Мне приходилось видеть выпотрошенных животных, и я не испытывал никакого раскаяния, поскольку сейчас передо мной был просто мешок, начисто лишенный духовных измерений, чувств, памяти, индивидуальности, надежды и страха. Просунув нож под колбаски, я обнаружил выход – то есть толстую кишку, ведущую к заднему проходу, и перерезал ее, обнаружив, что она скользкая, однако уступает лезвию, как только оно находит точку опоры и начинает действовать настойчиво. Моему взору открылось все кровавое месиво. Я крепко схватил колбаски – мои перчатки в лунном сиянии стали черными там, где при свете солнца они стали бы алыми, – извлек один скользкий сгусток и бросил его женщине на плечо, так что тот не улетел, но размотался, поскольку все его узлы распутались в воздухе.

Этот прорыв в брюшную полость лишил убитую почти всех внутренностей, но поскольку около четверти кишечника все-таки осталось, я повторил свое действие, убрав все, за исключением остатков того, что оставалось, и перебросил это через то же плечо. И снова феномен распутывания – ярды скрученных петель в процессе полета превратились в длинную тонкую ленту.

Вот таким образом проходило исследование. А теперь – главное блюдо. Моим наставником был доктор Грей, легендарная острота шеффилдской стали упростила работу, однако настоящим горючим, раскалившим мою топку, явилась решимость довести дело до конца. Я погрузился в сотворенный мною кратер, ведя поиски в глубине, среди растерзанной плоти и разлившейся жидкости, и хотя перчатки не позволяли пальцам полностью получать ощущения, нашел то, что искал. Мысленно я называл это «печеньем». Отыскав, я ловким движением руки извлек два трофея, описать которые предоставляю журналистам, если они посмеют[10].

Вытерев нож о платье убитой, я выпрямился и убрал его на место. Свои трофеи я положил во внутренний карман: я был уверен, что они, тщательно вытертые, не промочат насквозь плотную шерстяную ткань. Стащив с рук перчатки, я убрал их каждую в свой карман и быстро оглядел свою одежду, убеждаясь в том, что темная материя и темнота ночи надежно все скроют. Нащупав в кармане кольца, я убедился, что оба на месте, и ушел через ту же дверь, через которую пришел.

На Хэнбери я повернул направо, но обошел стороной Брик-лейн и Коммершл-стрит, поскольку, как я опасался, обе улицы были ярко освещены и мне не удалось бы скрыть кровь от внутренностей милой дамочки, если б она просочилась сквозь шерсть. Вместо этого я свернул на Уилкс-стрит и продолжил петлять наобум по темному лабиринту Уайтчепела. Лишь изредка я видел в темноте призрачные тени да пару раз слышал негромкий призыв: «Сэр, вы что-нибудь ищете?», но я решительно качал головой, продолжая идти размеренным, спокойным шагом. Достав у самого последнего газового фонаря часы, я увидел, что времени нет еще и половины пятого.

Глава 08 Воспоминания Джеба

Было двадцать минут седьмого утра – я определил это по часам на шпиле пивоваренного завода «Блэк игл» в конце улицы, – когда я прибыл на место. Стоял бледный, сырой предрассветный час, на западе у горизонта полоска луны в грош ценой. У дома номер 29 по Хэнбери не было ни полицейского оцепления, ни сгрудившихся экипажей, ни ощущения деловитости местных властей. Я увидел лишь небольшую группу столпившихся зевак, еще не разросшуюся в толпу; ей недоставало рассерженности и целеустремленности толпы, поскольку она не была плотной, не была раздражена, не стремилась разом пролезть в какое-то тесное место. Но в то же время это уже была не просто группа, поскольку люди не просто случайно собрались вместе; у них была цель, некий организационный принцип. Пожалуй, это был какой-то оксюморон, что-то вроде «толпы отдельных личностей», то есть все эти люди – по большей части рабочие – находились здесь, но не были связаны между собой. Их привлекла сюда притягательность смерти, судьбы, насилия, преступления, убийства, всех тех Событий с большой буквы, которые испокон веку волнуют сердце и рассудок. То же самое я мог сказать и про себя, однако меня сюда привела не только притягательность, но и моя работа.

Поэтому я беспрепятственно прошел сквозь толпу, и никто не выразил недовольства, никто не помешал мне, не преградил дорогу. Как оказалось, все столпились перед открытой дверью, и я увидел, что за нею проход во двор за домом номер 29. Я вошел в узкий проход, опять же не встречая сопротивления, и двинулся вдоль облезлых стен, облупленной краски, потемневшего дерева – всех этих признаков, громко кричащих о грязи и нищете по-уайтчепелски.

Дойдя до двери, я мельком заглянул внутрь и не увидел ничего, что помешало бы мне идти дальше. Там находился лишь один человек, присевший на корточки перед, как я догадался, трупом, слева от меня у лестницы, рядом с забором, хотя в предрассветных сумерках я со своего ракурса не понял, что это было тело: мне показалось, на земле валялся какой-то раскрытый чемодан, из которого вывалилось содержимое; я различил только набросанную кучей одежду и больше ничего, что напоминало бы человеческие черты. Я сделал то, что не сделали остальные: прошел во двор.

Человек поднял взгляд; по его лицу чувствовалось, что он еще не оправился от психологического удара.

– Доктор Филлипс… послушайте, вы ведь не полицейский врач.

– Нет, инспектор, – подтвердил я. – Джеб, из газеты «Стар».

– Приятель, Старина Уоррен не любит, когда пресса вмешивается в нашу работу.

– Я это прекрасно понимаю, но поскольку я здесь первый, и я журналист ответственный, а не вопящий истерик, и еще я могу упомянуть ваше имя в самой крупной газете королевства, может быть, вы позволите, чтобы я немного посмотрел, что к чему, инспектор…

– Чандлер.

– Ваше имя, звание?

Как быстро мне удалось получить сообщника!

– Инспектор Джозеф Чандлер.

– Благодарю вас.

– Ну хорошо, а теперь не суйтесь, и я вам все покажу.

Вот как я познакомился с леди, которая оказалась – к половине двенадцатого того же дня, еще одна сенсация Джеба – Энни Чэпмен. Я с ней познакомился; она со мной – нет. Она только лежала, раскинув все свои внутренности напоказ солнцу, луне и звездам.

– Господи… – пробормотал я.

– Вам когда-нибудь приходилось видеть выпотрошенных зверей?

– Приходилось, и много раз, – соврал я. – Я охотился на оленей у нас в Ирландии.

– Не знаю, охотник ли наш парень, но работать ножом он определенно любит.

Наклонившись, я тотчас же заметил отличие Энни от ее сестры по мученичеству Полли Николз, и это был язык. У Энни он распух и стал похож на жуткую сардельку: такое объемное препятствие не позволяло сомкнуться губам.

– Вам доводилось видеть что-нибудь подобное, инспектор Чандлер?

– К сожалению. Это происходит в результате удушения. Убийца раздавил ей горло, прежде чем…

Он указал. Как и в тот раз, два глубоких разреза в левой четверти горла, ведущих вперед. Как и в тот раз, отсутствие крови, поскольку вся она вытекла, впитавшись в одежду, в землю и забрызгав забор, перед которым женщина была убита. Рассвет принес ей краски, правда, далекие от истины; в бледном свете кровь казалась багровой или лиловой. До сих пор я еще ни разу не видел мифический алый цвет.

– Взгляните сюда, – продолжал Чандлер. – Это тоже необычно.

Он указал на вещи убитой, аккуратно разложенные, словно для показа, рядом с ногами в грубой обуви, между ними и забором. Я записал в блокнот то, что увидел: расчески, сломанная и целая, кусок муслина, который, предположил я, эти дамы используют в качестве платка, чтобы вытирать жидкости, неизбежные в их ремесле. Возле головы лежал смятый конверт.

– Весьма аккуратно, – заметил я.

– Возможно, у этого типа тяга к совершенству.

– Определенно, он идеально поработал со средней частью тела.

– Да, это точно.

Тут не было никаких сомнений. Я избавлю читателя и самого себя он повторения описания увечий (смотри предыдущую главу, дневник).

– Страшно смотреть, – признался я. – Несомненно, этот тип сумасшедший.