Гено Генов-Ватагин - Скажи им, мама, пусть помнят...

• Название: Скажи им, мама, пусть помнят...
• Автор: Гено Генов-Ватагин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1974

В книге, состоящей из отдельных рассказов, повествуется о боевом пути партизанского отряда имени Христо Ботева. Автор, в прошлом активный подпольщик, партизан, ныне генерал-лейтенант болгарской Народной армии, яркими красками рисует героическую борьбу лучших сыновей болгарского народа за освобождение своей страны от монархо-фашистского ига.

Заключая последние страницы своих воспоминаний рассказом о вооруженном восстании болгарского народа в сентябре 1944 года, автор подчеркивает решающую роль Советского Союза в разгроме гитлеровской Германии и то огромное влияние, которое оказали успехи Советской Армии на развертывание партизанского движения в Болгарии.

Книга представляет интерес для широкого круга читателей.

---

Услышав слова Балканского, многие из нас со вздохом еще крепче сжали свои автоматы. Стенька, Харитон, Ботю и Дыбов поспешили вперед.

Брезовский отряд, в большинстве состоявший из представителей большого рода Бойчо и Боцмана, выдвинулся на одно из первых мест в нашем крае. Он все время находился в движении: перемещался с холма на холм, часто спускался в села, расположенные в долине, и почти через день осуществлял операции — карал преступников. Отряд установил постоянные и прочные связи с народом. Почти в каждом селе у него были верные помощники, готовые всегда и при любых обстоятельствах оказать ему помощь.

Вместе с отрядом Бойчо я уже вторично проходил через наш край и испытывал особенное чувство гордости и радости оттого, что нахожусь среди товарищей детства. Все они стали для меня такими же близкими и родными, как и земля, по которой мы шли, леса и горы, которые нас укрывали от врагов.

Мы приблизились к Дрангово. Отряд шел цепочкой, а я засмотрелся на восточную окраину села, откуда прежде всего ждал появления наших помощников — учителя Ивана и Пеньо, вместе с которыми днем в дубовой роще обдумывали план операции.

Залаяли собаки. Несколько крестьян вышли из своих домов посмотреть через ограду, что происходит, другие же поторопились спрятаться. В соответствии с планом партизаны рассыпались по всему селу и вскоре овладели им. Харитону поручили разыскать старосту Здравко, открыть здание общины. Но уже с первых шагов нас постигла неудача. Перепуганный староста сбежал. Харитон вернулся к нам обескураженный.

— Нигде нет этого Здравко. Его только что видели. Люди твердят, что он не уезжал ни в Брезово, ни в город, а где он — неизвестно.

Сноха Здравко, Донка, подтвердила слова Харитона.

— Да как же так, ведь я только что видела его во дворе нашего дома! Куда запропастился этот человек? Уж не перепугался ли он? Ищите, должно быть, спрятался где-нибудь в селе.

До чего только не доводит человека страх! Немного погодя Харитон привел Здравко, готового со стыда провалиться сквозь землю. Оказалось, что когда он услышал о вступлении партизан в село, то сразу же спрятался в свинарник.

— Ну что ты, Здравко? — начал я. — Вместо того чтобы встречать гостей, ты убегаешь. Мы же не караем хороших людей. Ты же знаешь, что нам все известно. Мы считаем тебя своим человеком. Ну, давай руку!

Староста расчувствовался. А был он хоть и в летах, но крупный, красивый мужчина, крепкий как дуб.

— Перепугался, — признался Здравко.

— Ну а теперь отопри здание общины и встречай нас. И в следующий раз не пугайся своих.

Здравко засуетился, но вскоре освоился и почувствовал себя среди нас бодрым.

— Ох, наконец-то я успокоился! Да почем я знал, что вы за люди! А вот оказалось, что мы даже родственники.

— Родственники, Здравко, и должны помогать друг другу.

Наши ребята разошлись по всему селу. Вскоре и пожилые, и молодые начали собираться перед покосившимся зданием общины, что находилось рядом с домом Здравко. Искренне радуясь встрече, они здоровались с нами, как с близкими людьми. Вдруг возгласы радости сменились дружным криком возмущения. Партизаны привели Тодора Сарафа — здешнего богача и ревностного слугу фашистской власти. Этот рослый мужчина, с грубым лицом, вытаращенными от страха глазами и носом, похожим на картошку, униженно молил о пощаде. Вместе с ним просил о такой милости и Райчо Велев — тоже фашистский пособник.

Народ собрался перед зданием общины. Барабан сельского глашатая призвал на площадь и малого и старого, чтобы судить фашистов. То и дело слышалось, как хлопают двери и калитки, и раздавались возгласы:

— Смерть кровопийцам!

— Да здравствуют партизаны!

Глаза Харитона так и сверкали, Дыбов словно бы выставлял напоказ свои ослепительно белые зубы, а Балканский оживленно беседовал с людьми, успокаивая их:

— Да не бойтесь же! Ведь мы все из одного с вами села, вы же нас знаете.

— Да как же вас не знать? — отвечали собравшиеся, после чего следовали рукопожатия и объятия.

Какая неожиданность: страшные «бандиты», как нас именовали фашистские власти, вдруг оказались своими, близкими людьми! Небольшое, скрытое в отрогах гор Дрангово отмечало большой праздник — праздник своего первого освобождения.

К Деяне подошла худенькая женщина с узлом, молча отдала ей этот узел и отошла в сторонку. До меня донесся приятный запах теплого домашнего пирога. Я посмотрел на эту женщину и сразу же узнал Стояну, мою родственницу.

— Да ты ли это, Генко? — спросила она сквозь слезы. — Ах ты господи, да я тебя, живого, уже оплакала! Все утверждали, что тебя убили где-то там, около Марицы.

Глядя на Стояну, мне стало грустно, и я просто не знал, что ей ответить. Хорошо, что откуда-то появилась Донка и хлопнула меня по плечу:

— Как живешь, двоюродный? Да вы, оказывается, настоящие герои!

И нам со всех сторон стали протягивать узлы, кастрюли с теплой едой, караваи белого хлеба. Раскрылись сердца крестьян, преисполненные любви и радости.

Не отстал от других и Здравко. Все еще продолжая суетиться, он вытащил винтовки, предоставленные властями общине, чтобы защищать село от партизан, и заявил:

— Вот вам ружья, ребята. Возьмите их, они новые и стреляют метко.

— Ну, Здравко, ты действительно глава села. Открывай митинг и объясни людям, кто мы такие и зачем при шли.

— Да чего им объяснять-то, ведь вы же убедились, что им все ясно, раз они кричат: «Да здравствуют партизаны!» — посмотрел виновато Здравко и предоставил мне слово. — Земляки, послушайте, что вам скажет партизанский командир Ватагин.

Сразу же установилась тишина. Все хотели услышать, что им скажут партизаны.

— Товарищи! — начал я, внимательно вглядываясь в лица собравшихся. — Мы сражаемся не на жизнь, а на смерть не ради денег и богатства, а во имя свободы для всего народа. Не думайте, что нам легко скитаться по лесам и горам, что нам самим жизнь не мила. Нет, мы любим ее так же, как и вы, но фашисты хотят отнять у нас право на жизнь. Они расстреливают наших матерей, братьев и сестер, вешают наших товарищей, отнимают плоды нашего труда. И мы, верные ваши сыновья, взялись за оружие, чтобы отомстить им за все. Недалек конец фашистской власти. Советская Армия уже близко. Мы призываем вас, дорогие братья и сестры, помогать партизанам, которые не жалеют жизни ради вас и будущего ваших детей!

Несколько минут я говорил о бесчинствах фашистов и о целях нашей борьбы. Потом я повернулся к связанным фашистским прихвостням:

— Вот ваши враги. Видите, какими жалкими выглядят они, столкнувшись с вашей силой! Мы отдаем их на ваш суд. Как вы решите — так и будет!

— Расстрелять! Все соки из нас вытянули эти мироеды! — в один голос крикнули крестьяне.

Тогда взял слово стоявший рядом со мной наш помощник — пожилой Тасьо.

— Простите их, товарищ командир. Они никого не убивали, они просто мерзавцы. Если у них осталась хоть капля совести, то пусть сами оценят ваше благородство.

Я посоветовался со Стенькой, Харитоном и Дыбовым, и мы решили освободить арестованных. Развязали им руки. У них был такой вид, как будто они возвращаются с того света. Они смотрели на нас растерянно и никак не могли поверить, что мы их отпускаем.

Митинг закончился. Отряд построился, и полилась песня:

Тому, кто любит свой народ,
и Левского в груди хранит завет бунтарский…

— Ну, до свидания. И не забывайте нас! Приходите снова, — просили нас крестьяне и желали нам успеха в борьбе.

— И вы нас не забывайте! — ответил им Дыбов.

— Ну, счастливого пути, товарищи! Дрангово вас не забудет!

Мы попрощались с крестьянами и отправились в путь. Но едва сделали несколько шагов, как нас догнал Райчо Узунов, на радостях хлебнувший немного больше, чем следует, анисовой водки и посему пребывавший в приподнятом настроении. Он настаивал, чтобы мы приняли его в отряд.

— Возьмите меня с собой, хочу пойти с вами.

Мы с трудом уговорили его остаться.

Начало смеркаться. Вдруг молния прорезала небо и ярким светом озарила лица провожавших нас людей. Полил сильный дождь. Над Айтепе вспыхнула молния, осветившая нам путь в партизанское Среднегорье. Дождь лил как из ведра, а мы, промокшие до нитки, шли в партизанской колонне и, несмотря на раскаты грома, пели партизанские песни.

Это произошло 2 августа 1944 года, в годовщину Илинденского восстания.

ПАРТИЗАНСКИЕ ПУТИ-ДОРОГИ…

Партийные и ремсистские организации в Голямчардакском крае с некоторым опозданием восстанавливали свою боеспособность. Весной 1944 года они быстро активизировались, и буквально за несколько дней отряд имени Стефана Караджи превратился в грозную силу. Кара и Страхил носились днем и ночью по дорогам, долинам, полям и селам, поднимая на борьбу надежных людей и всех, способных носить оружие. Этот богатый край расправил свои могучие плечи и уже в первые дни весны был готов к революционным выступлениям. Здешние жители отличались медлительностью, но уж если они обещали что-нибудь, то только смерть могла бы помешать им это выполнить.