Афанасий Салынский - Семья Буториных

• Название: Семья Буториных
• Автор: Афанасий Салынский
• Издательство: Челябинское областное государственное издательство
• Жанр: Драматургия
• Год: 1950

---

Никонов. Было бы желание.

Входит Ефимушкин. Кивком головы здоровается с Ильей и Никоновым. Останавливается и слушает.

Фурегов. Это у меня-то нет желания? Уже — упрек. Что ж, с вами не легко спорить. Сейчас у нас так: возрази против какого-то новшества — мгновенно тебе ярлычок: консерватор. Ходи тогда с этой вывеской и разбирайся, доказывай, кто прав, кто виноват. А я, дорогие мои товарищи, еще в ноябре семнадцатого года штыком голосовал за все наши новшества, — которые есть и которые будут. Что же касается этой каверзной проблемы, должен сказать: ключ тут в насыщенности техникой.

Ефимушкин. Если ты, Николай Порфирьевич, видишь ключ именно в этом, то могу тебя обрадовать: этот ключ лежит в нашем кармане.

Фурегов. С каких пор, Александр Егорович?

Ефимушкин. Сегодня пришел наряд.

Фурегов. Министерский?!

Ефимушкин. Да, большая партия электрического оборудования, приборов и инструмента.

Фурегов. Добрая весть! И как ты умудрился узнать раньше меня?

Ефимушкин. Да так уж умудрился.

Фурегов (по телефону). Дайте отдел технического снабжения… Не отвечает? Как появится Михайлов — соедините меня с ним. (Опускает трубку, встает и, обрадованный, ходит по кабинету.) Хорошо, очень хорошо! Эх, приберечь бы это оборудование… Богатство! Растянуть его экономненько…

Ефимушкин (иронически). Мечта… Сам Плюшкин позавидовал бы.

Фурегов (еще в плену своей «мечты»). А? Что?

Никонов (сухо). Итак, Николай Порфирьевич, насыщенность техникой прекрасная… Остается только приступить к нашему делу.

Фурегов. Ой, навязались вы на мою голову с этими новинками! Журавль в небе. Все ломать, пересматривать, людей переучивать… И затраты, затраты какие! Одних высококачественных моторов — шестнадцать штук. Грабеж!.. А будет ли толк?

Никонов. За моторы и все прочее можешь не беспокоиться. Пока мы до конца не уверимся в первой, пробной машине, мы ни в коем случае не станем делать новых.

Фурегов. Вот это другой разговор!

Никонов. Еще недельку переждем, посмотрим, как поведет себя первая, а потом и приступим.

Фурегов. Одну недельку? Не маловато? (Торгуется.) Две.

Никонов. Можно и две.

Фурегов. Вот, вот… Лучше две.

Никонов (пожимая плечами). Важно твое принципиальное согласие. Мастерским надо подготовиться.

Ефимушкин (улыбаясь). По всему видать, придется тебе, милый наш хозяин, раскошеливаться.

Фурегов. Петлю, петлю на шее затягиваете…

Илья. А как же все-таки с забоями? Товарищи, не меньше трех.

Фурегов. Конечно, новое дело… Может быть, очень хорошее дело…

Ефимушкин. Да не тяни же, Порфирьич.

Фурегов. Что? Забои? Владислав Сергеич, займитесь. (С улыбкой.) Признаться, маленькая надежда и у меня теплится. Однако прошу учесть одно мое условие… При первых же признаках угрозы для плана, для реальных задач, я всю эту рискованную затею свертываю, — и можете жаловаться хоть в Совет Министров.

Никонов. С таким-то условием?..

Ефимушкин. И все-таки мы начнем!

Занавес.

Действие второе

Картина третья

Площадка у копра шахты Северная, где работает со своей бригадой Илья Буторин, и где начальником смены Максим Федосеевич. Только что кончилась вторая смена. Рабочие, поднявшиеся на-гора, выходят из клетевого помещения и проходят через площадку.

Бадьин (поет). Он пел про далекий, родимый Урал, — угрюмые, слушали волны…

Карпушкин. Вот соловей! Тут не знаешь, куда от тоски деваться, а он…

Ястребов. Пускай поет. И ты нос не вешай. Сейчас нам знаешь, как надо держаться? На нашу бригаду сейчас весь рудник смотрит.

Карпушкин. Смотреть-то уж нечего.

Бадьин. Никогда бы из тебя, Карпушкин, моряк не получился. Маленькая пробоина — а ты уже с корабля за борт.

Карпушкин. Дураков мало. Вон в бригаде Василия Буторина, на Южной — там работают, ничего не скажешь. А мы… Где наши обязательства? Нас не то что Василий — самая последняя бригада обгонит. Возимся с этой моторной рогозой, как дитятя с побрякушкой. А она вот смену подрожала да в стала. Будь бы совсем намертво, а то ведь, неровен час, и еще возиться придется. Сотворили диковинку.

Ястребов. По первому разу даже блин у твоей жинки комом получается, да ты ей прощаешь, а тут машина. Рассуждать надо.

Карпушкин. Рассуждаем… Люди вон бригады отличного качества создают, а мы… Первый забой кое-как обурили, — во второй метнулись. Кто просил? Кому надо? (Со злом сплюнул.) Лешак нас туда понес.

Ястребов. Не лешак, а машина. Второго-то забоя не было.

Бадьин. Начальство не заботится… Обещали тремя забоями обеспечивать…

Ястребов. Обещать обещали, а вот уже неделя проходит, а нам и один-то забой как следует не готовят. Старик Буторин и рад бы помочь, да не все от него зависит.

Карпушкин. Вчера в одном забое три цикла сделали.

Ястребов. Потому что машина работала безотказно.

Карпушкин. Взяли бы перфораторы…

Бадьин. А «диковинку» прямым сообщением на склад?

Карпушкин. Чего еще с ней, ежели она подводит.

Ястребов. А почему подводит? Разобрался?

Бадьин. Илья этой машине два года жизни отдал.

Ястребов. Он, может, сотни книг изучил, да таких книг, где каждая формула — на несколько страниц. Надо ж ему теперь знать, чем его дитя болеет.

Карпушкин. Видать и родилась-то с брачком.

Ястребов. Допустим. А в чем он, тот брачок? Вот Илья и пошел во второй забой, потому как первый обурили, а во втором порода твердая — и все недостатки машины подметить проще.

Карпушкин. А этот второй забой — обводненный…

Ястребов. Так бригадир же прямо сказал, что бурим на собственный риск и страх.

Карпушкин. Ох, как бы и впрямь страху-то не попробовать…

Бадьин. Пойдем-ка в душ. Там мы из тебя горячей водицей мигом страх выгоним, судак сухопутный.

Карпушкин. Спасибо!.. Идем. Илью, видать, не дождемся. (Уходят.)

Входит Настенька. Заметив приближающегося к шахте Гайнутдинова, прячется за угол основания копра. Однако Гайнутдинов замечает Настеньку, и та выходит из-за угла, состроив серьезную мину.

Гайнутдинов. Мальчик пришел далеко-далеко, а девочка прячется.

Настенька. Положим, мальчик не пришел, а прибежал. Ишь, запыхался.

Гайнутдинов. Спешил тебя на шахте застать.

Настенька. Мог бы спешить к другой девочке. Теперь мне все понятно.

Гайнутдинов. Тебе понятно, мне не понятно, почему прямо не говоришь?

Настенька. Обманщик!

Гайнутдинов. Я?!

Звонит телефон, висящий на стенке копра. Настенька подходит, снимает трубку и слушает.

Настенька. Шахта Северная… Начальника? Он бюллетенит. С вами говорит электрослесарь. А кто это? С Южной… За начальника шахты остался начальник смены товарищ Буторин. Да, Максим Федосеевич. Что? Я же вам говорю: за начальника шахты остался начальник смены товарищ Буторин Максим Федосеевич. Его здесь нет. Я сама его ищу. Пожалуйста. (Вешает трубку и хочет уйти.)

Гайнутдинов. Стой! Не уходи. Почему оскорбила?

Настенька. Заслужил. Ты обманывал меня целых восемь дней. Ты говорил, с Зойкой все кончено.

Гайнутдинов. А что у меня с ней был? Ничего не был! Один раз музыка слушал, немножка домой проводил.

Настенька (недоверчиво). А Василий говорил…

Гайнутдинов. Несерьезный человек твоя братишка. Тебе наплел, мне наплел — кому это надо?

Настенька (примирительно). Тебе наплел, мне наплел… Ладно, проверю.

Гайнутдинов. Большой дело, малый дело — один цена словам. Я его прошу: давай возьмем в наша бригада буровой агрегат, большой успех иметь будем. (Махнув рукой.) Как стенка горох. Жуляр малай.

Настенька. Якши малай.

Гайнутдинов. Син?

Настенька. Син.

Гайнутдинов. —

Кошен кора,
      Кошен кора
Кошен нан.
      Кузен кора.
Нинди уранда
      Терасен койсе
Автобус бора.[1]

Настенька. Плохо дело у Ильи, Михаил.