Ларс Кеплер - Соглядатай

• Название: Соглядатай
• Автор: Ларс Кеплер
• Жанр: Триллер
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-095357-8

«Соглядатай» – пятый роман из цикла о сыщике Йоне Линне. Ларс Кеплер (псевдоним супругов Андорил) предлагает читателям очередной образец безупречного триллера.

Полиция получает ссылку на короткий видеоклип: кто-то тайком снимал через окно женщину. Наутро ее обнаружили мертвой. Вскоре приходит еще один клип – с новой жертвой. А затем еще один, за считанные минуты до расправы. Полиции никак не удается напасть на след убийцы, который действует с крайней жестокостью: у всех жертв лица изрезаны ножом, словно преступник хотел стереть их. Остановить череду страшных, нелогичных на первый взгляд убийств взялась комиссар Марго Сильверман, это ее первое самостоятельное расследование. Следствие зашло бы в тупик – не вмешайся Йона Линна, которого все считали погибшим. Странным образом в дело замешан психиатр Эрик Мария Барк: ему достается весьма неожиданная роль в этой мрачной истории.

---

– Ты самолетом или на машине? – спросил Нолен.

Йона рассматривал фонарь над дверью. В основании стеклянного купола под лампой накаливания скопилась кучка мертвых насекомых.

После приезда Саги Йона с дочерью отправились на могилу Суумы в Пурну. Прогулялись по берегу Аутиоярви, поговорили о будущем.

Он знал, чего хочет дочь, – ей не нужно было объяснять самой.

Чтобы оставить за собой место в парижском Коллеже искусств, Люми нужно было явиться на собрание через два дня. Йона договорился, что она поживет у сестры его приятельницы, Коринн Мейеру, в Восьмом округе. Они не так много успели скопить, но Люми хватит денег на первое время.

И в придачу – масса полезных знаний о ближнем бое и автоматическом оружии, шутила она.

С камнем на сердце Йона отвез дочь в аэропорт. Она обняла отца и прошептала, что любит его.

– Или ты на поезде? – терпеливо спросил Нолен.

Йона вернулся в Наттаваару, отключил сигнализацию, запер оружие в подвале и уложил вещи в заплечный мешок. Перекрыл воду, задвинул засов на двери дома, дошел до железнодорожной станции и поездом доехал до Йелливаре, дошел до аэропорта, перелетел в Арланда, сел на автобус до Стокгольма. Последние пять километров до кампуса Каролинского института он прошел пешком.

– Пешком, – ответил он, не замечая изумленного взгляда Нолена.

Не снимая руки с черных железных перил, Йона ждал, когда Нолен отопрет голубую дверь. Вместе они пошли по коридору с бледными стенами и потертыми рейками.

Опиравшийся на палку Йона не мог идти быстро; время от времени ему приходилось останавливаться и откашливаться.

Они прошли мимо двери туалета и приблизились к окну, на котором стоял горшок с растением, состоявшим в основном из корней. В солнечном свете за окном летали пушистые семена одуванчиков. В отдалении двигался неопознанный объект. Первым порывом Йоны было пригнуться и выхватить оружие, но он заставил себя подойти к окну. На тротауре стояла старушка, поджидая собаку, резвившуюся в одуванчиках.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Нолен.

– Не знаю.

Сотрясаемый крупной дрожью, Йона зашел в туалет, наклонился над раковиной и напился прямо из-под крана. Выпрямился, стряхнул воду с бороды, оторвал бумажное полотенце и вытер лицо, прежде чем вернуться в коридор.

– Йона, палец заперт в шкафу в секционной, но… Через полчаса у меня встреча с Марго Сильверман, она хочет, чтобы я посмотрел два тела, сильно искалеченных… Если хочешь – подожди у меня в кабинете, если тебе трудно…

– Это неважно, – перебил Йона.

Глава 27

Нолен открыл качающиеся двери секционной и придержал створку для Йоны. Вместе они вошли в светлый зал со сверкающим белым кафелем. Йона оставил свой мешок у стены рядом с дверью, но одеяло с плеч не снял.

В помещении стоял сладковатый душок разложения, несмотря на жужжащие вентиляторы. На секционных столах лежали два тела. То, которое доставили последним, было накрыто полностью, и кровь медленно стекала в желоб из нержавеющей стали.

Нолен с Йоной подошли к письменному столу с компьютерами. Йона молча ждал, пока Нолен отопрет тяжелую дверь шкафа.

– Садись, – сказал Нолен и поставил на стол банку.

Из папки некрашеного картона он достал и выложил перед Йоной анализ проб из Государственной криминалистической лаборатории, старый бланк дактилоскопирования, анализ отпечатков пальцев и увеличенные копии фотографий из телефона Саги.

Йона сел и посмотрел на банку. Через пару секунд взял ее в руки, повернул к свету, рассмотрел поближе и кивнул.

– У меня здесь все материалы собраны, я предполагал, что ты придешь, – сказал Нолен. – Как я и говорил по телефону, все сходится. Старик, который нашел тело, отстриг палец, это видно по углу среза… и отстрижен палец был спустя долгое время после смерти, о чем тот старик и сообщил Саге.

Йона внимательно прочитал анализ-подтверждение из лаборатории. Лаборатория сделала ДНК-профиль, основываясь на тридцати коротких тандемных повторах. Стопроцентное совпадение подтверждалось еще и анализом отпечатка пальца.

А идентичных отпечатков пальцев не бывает даже у однояйцевых близнецов.

Йона положил перед собой фотографии изуродованного торса и стал тщательно изучать фиолетовые входные отверстия от пуль.

Он откинулся и закрыл глаза, чувствуя жжение под веками.

Все сходится.

Угол вхождения пуль – тот самый, о котором говорила ему Сага. Размеры тела, конституция, руки, ДНК и отпечатки пальцев.

– Это он, – тихо сказал Нолен.

– Да, – прошептал Йона.

– Что теперь будешь делать? – спросил Нолен.

– Ничего.

– Тебя признали погибшим. Был свидетель твоего самоубийства, один бездомный, который…

– Да, да, – перебил Йона, – я разберусь.

– Твою квартиру продали, имущество описали. Выручили почти семь миллионов, деньги передали в Государственный наследственный фонд.

– Так, – коротко сказал Йона.

– Как Люми приняла все?

Йона перевел взгляд на окно и стал рассматривать косой свет и грязные разводы на стекле.

– Люми? Она уехала в Париж, – ответил он.

– Я имел в виду – как она восприняла твое возвращение после стольких лет, тоску по матери и…

Йона уже не слушал Нолена; перед ним широко распахнулись картины памяти. Больше года назад он втайне от всех отправился в Финляндию. Ему вспомнился тот день, когда он приехал в Хельсинки в мрачную клинику радиотерапии онкологических заболеваний и забрал Сууму. Она тогда еще могла ходить с роллатором. Он в точности помнил, как солнечный свет падал в холл больницы, бликовал на полу, на стеклах, на светлой деревянной обшивке стен и рядах кресел-каталок.

Они медленно прошли мимо пустого гардероба, мимо автоматов с конфетами и очутились на свежем зимнем воздухе.

У Нолена звякнул телефон; патологоанатом поправил очки на длинном носу и прочитал сообщение.

– Марго приехала. Пойду отопру. – И направился к двери.

Суума захотела получать паллиативное лечение в квартире на Элисабетсгатан, однако Йона отвез ее и Люми в дом ее матери в Наттавааре, и они провели вместе счастливые полгода. После нескольких лет цитотоксинов, облучения, кортизона и переливаний крови остались только болеутоляющие. Трехдневные морфиновые пластыри и дополнительно – восемьдесят миллиграммов оксинорма в день.

Суума боготворила дом и природу вокруг, воздух, струившийся по спальне. Семья наконец воссоединилась. Суума исхудала, потеряла аппетит, у нее выпали все волосы, она стала гладкой, словно грудной младенец.

Под конец она почти ничего не весила, у нее все болело, но ей все-таки нравилось, когда Йона обвивал ее руками, сажал к себе на колени и они целовались.

Глава 28

Йона сидел неподвижно, уставившись на стеклянную банку с отрезанным пальцем. Частицы, болтавшиеся в жидкости, осели на дно.

Он действительно мертв.

Йона улыбнулся, повторив эту фразу про себя.

Юрек Вальтер мертв.

Он погрузился в мысли о своем мнимом самоубийстве и так и сидел на стуле, с одеялом на плечах, когда Марго Сильверман с Ноленом вошли в секционную.

– Йона Линна, а все говорили, что ты погиб, – улыбнулась Марго. – Можно спросить, что произошло на самом деле?

Йона встретился с ней взглядом и подумал, что иного выбора тогда не было. Каждый его шаг за эти четырнадцать лет был вынужденным.

Марго стояла, глядя ему в глаза, в текучее серое, и в то же время слышала, как Нолен снимает бумажную обертку со стерильных инструментов.

– Я вернулся, – меланхолично ответил Йона.

– Поздновато, правда, – сказала Марго. – Я уже заняла и твою должность, и твой кабинет.

– Ты хороший полицейский.

– Если верить Нолену – недостаточно хороший, – искренне заметила Марго.

– Я только сказал – позволь Йоне взглянуть на это дело, – буркнул Нолен и хлопнул виниловыми перчатками без пудры, готовясь надеть их.

Нолен приступил к внешнему освидетельствованию тела Марии Карлссон, а Марго тем временем стала излагать суть дела Йоне. Она рассказала про колготки, про качество записи, но не добилась ни реакции, ни вопросов, которых ожидала. Теперь она сомневалась, что Йона вообще ее слушает.

– Согласно записи в ежедневнике, жертва собиралась на урок рисования. – Марго искоса глянула на Йону. – Мы проверили – это соответствует действительности, но внизу на той же странице стоит маленькое «h», которое мы не в силах расшифровать.

Легендарный комиссар постарел. Светлая густая борода, свалявшиеся волосы свисают на уши, завиваются на шее, кольцами ложатся на утепленный воротник куртки.

– Видеозаписи указывают, что убийца страдает нарциссизмом, это очевидно, – продолжила Марго и уселась, расставив ноги, на табурет из нержавеющей стали.

Йона думал о преступнике, который подглядывает за женщинами в окно. Он может подойти сколь угодно близко, однако между ними есть стекло. Картинка интимная, но наблюдатель все равно отстранен.