Жюльетта Бенцони - Фиора и король Франции

• Название: Фиора и король Франции
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы

После ссоры с супругом несравненная Фьора живет в замке Плесси-ле-Тур, подаренном ей королем Людовиком XI, не ведая о том, что стала важной картой, разыгранной в сложной политической игре Ватикана и Франции. Похищенная по приказу самого папы римского, красавица оказывается в руках своих злейших врагов, но друзья помогают ей бежать. Она полна решимости найти мужа, хотя порой ей кажется, что она гоняется за неуловимой тенью.

---

— Умоляю вас не рисковать собой, как вы уже сделали однажды…

И он пошел на сближение со своим противником, а барабаны торжественно отбивали дробь, отчего у Фьоры кровь застыла в жилах. Она знала, что Торнабуони был серьезным противником. Во Флоренции от безделья он подолгу практиковался в фехтовании, а Филипп уже многие месяцы не держал в руках шпаги. Из глубины сердца вознеслась ее молчаливая молитва:

— Господи, ради всего святого, помоги ему!

Как раз в это самое время смолкли барабаны, и прево провозгласил:

— Начинайте бой, и пусть вас рассудит бог!

Противники сошлись и стали биться с крайним ожесточением, не проведя никакой разведки, каждый думал лишь о том, чтобы сразить противника. Лука Торнабуони был искусным фехтовальщиком, но стало очевидно, что у Филиппа преимущество в росте и хладнокровном ведении боя. Он умело отразил коварный удар, направленный в грудь, и обрушил на Торнабуони град ударов. Лука стал отступать и уже не думал об ответной атаке, а только о том, как уберечь свою голову от мощных ударов. Его спасло то, что он коснулся заградительного шнура, и прево приказал Филиппу отойти и дать тому пространство для маневра. Филипп быстро отошел, но противник воспользовался моментом и как молния бросился на него, стараясь повторить тот первый удар, направленный в незащищенную грудь. Это было настолько внезапно, что Фьора не смогла сдержать испуганного возгласа, но Филипп был слишком опытен, и противнику не удалось застать его врасплох. Он отбил удар с изяществом танцора, а флорентиец продолжал нападение и чуть не пронзил Тристана Отшельника, который с силой оттолкнул его прочь.

Лука извинился и снова повернулся лицом к Филиппу, но тот неожиданно отбросил шпагу и кулаком свалил соперника на землю, придавил коленом и, выхватив кинжал, уже хотел перерезать тому горло.

— Я тебя предупреждал, что итальянец ничего не стоит по сравнению с бургундским рыцарем, — насмешливо сказал он. — Молись!

— Сжалься, будь милосерден! Да, я солгал, чтобы король поверил, будто ты и Фьора составили против него заговор. Но;..

— Если у тебя есть еще что сказать, поторопись, потому что я не могу больше терпеть!

— Ребенок действительно существует, но его отец — Лоренцо Великолепный! Смилуйся!

Филипп уже поднял кинжал, но тут раздался крик короля:

— Стой!

Не отпуская поверженного врага, Филипп повернулся в сторону трибуны:

— Поединок должен закончиться смертью одного из противников, сир, я вам это напоминаю. Жизнь этого человека принадлежит мне!

— Тогда отдайте ее нам! Он — негодяй, и господь все верно рассудил; но он все-таки посол, который находится слишком близко к дому Медичи! Мы не хотим слишком обижать сеньора Медичи, который пользуется нашим расположением.

Селонже поднялся, но не убрал кинжал в ножны, а продолжал смотреть на поверженного врага.

— Воля короля для меня закон! Но могу я спросить, что вы намерены с ним делать?

— Он вернется во Флоренцию под конвоем и с сопроводительным письмом, в котором будет сказано обо всем, что здесь случилось, — сказал Людовик. — Надеюсь, сеньор Лоренцо сам решит, как с ним поступить. Стража! Отведите его в комнату, и пусть он останется там под охраной до самого отъезда!

А в это время, видя, что его услуги больше не понадобятся, палач поклонился Фьоре и направился к башне Справедливости.

Фьора больше всего на свете хотела броситься к Филиппу, но без позволения короля не смела сдвинуться с места. Филипп подошел к королевской трибуне, но не опустился на колени, как этого требовал обычай:

— Жизнь и честь донны Фьоры спасены, чего и хотел бог, сир. А я становлюсь пленником вашего величества.

— Это как раз то, чего нам хотелось бы, но, прежде чем мы вынесем окончательное решение, ответьте на один вопрос. Если мы теперь дадим вам свободу, что вы с ней сделаете?

— Я возвращусь туда, откуда пришел, сир! — твердо сказал Филипп.

— 01 Вздох Фьоры был слишком слабым, но король все-таки его услышал и жестом приказал ей молчать.

— Вы хотите сказать, что вернетесь в монастырь? — уточнил он.

— Да, сир. Я не хочу больше служить никакому хозяину, кроме бога. И пусть король меня простит.

— Мы не можем вас упрекать за такое высокое устремление, но ваша свобода все еще находится под вопросом. Итак, мы предлагаем вам выбор: либо вы уезжаете с вашей супругой и сыном в свои бургундские земли, которые за вами сохранены, и живете там, либо вы проведете несколько невеселых лет в нашем замке Лош, в одной из его темниц! Подойдите сюда, донна Фьора!

Молодая женщина подошла к своему супругу, на которого не осмеливалась взглянуть.

— Сир! — произнесла она и подняла на короля свои полные слез глаза. — Я умоляю ваше величество не ставить мессира де Селонже перед таким трудным для него выбором. Разрешите ему вернуться в монастырь, если он этого желает.

— А что будет с вами, мадам?

— Все, что будет угодно королю, — тихо сказала Фьора. — Я подчиняюсь вашей воле. Я страшно устала…

— Надо думать! — кивнул король с сочувствием. — Как бы то ни было, за вами остается Рабодьер, который я вам дарю пожизненно с правом наследования вашими потомками. Однако посмотрите, что там?

К ним приближалась принцесса Жанна, которая покинула трибуну после того, как окончился поединок, и отец ей что-то прошептал на ухо. Она вела за руку маленького Филиппа, а следом шла Леонарда.

Как и все собравшиеся, Филипп тоже повернул голову туда, куда смотрел король. При виде принцессы и очаровательного малыша он замер. Жанна наклонилась к Филиппу:

— Не хотите ли обнять вашего отца?

Малыш с восторгом смотрел на высокого рыцаря в полном вооружении. Именно таким он представлял своего отца. Мальчик бросился к Филиппу, который встал на колено и раскрыл объятия, но не мог прижать сына к груди, потому что стальные доспехи могли причинить ему боль. Но он обнял его с такой нежностью, что это вызвало довольную улыбку на лице короля.

— Я думаю, — вздохнул он, — что тут все ясно!

С трудом поднявшись, он спустился по ступенькам трона.

— Мы не собираемся требовать от вас клятвы верности, — сурово произнес он, обращаясь к Филиппу. — Однако настаиваем на официальном признании того, что отныне вы не станете никаким образом вредить нам и не будете прививать своим сыновьям ненависть к Франции, а, напротив, разрешите им поступить на нашу службу. Не забывайте, что Селонже находится в Бургундии, а сама Бургундия снова принадлежит французской короне.

Филипп поднялся с колен, а мальчик подбежал к матери. Селонже некоторое время смотрел на этого невысокого роста человека, над которым возвышался на целую голову и который внешне так мало походил на настоящего короля, хотя временами от него исходила властная сила. Филипп опустился на колено и поднял руку, как это принято в момент принесения клятвы:

— Клянусь своей честью и именем, которое ношу, сир. Отныне никто из рода де Селонже не поднимет оружие против короля Франции.

— Мы благодарим вас! Вот, донна Фьора, вы и обрели семью!

Именно вам мы поручаем этого бунтовщика. Теперь вы будете его охранять, и мы не сомневаемся, что…

— Нет, сир, ради бога! Сжальтесь, я не вынесу такой ответственности!

— Делайте с ним все, что вам угодно! — благодушно махнул рукой король. — А мы хотим пожелать вам доброй ночи. Ну, как, дочь моя, — обратился он к герцогине Орлеанской, — довольны ли вы своим отцом?

— Да, сир! Я никогда не сомневалась в вашей справедливости! — улыбнулась Жанна. — Но зачем надо было подвергать донну Фьору такому жестокому испытанию? Неужели вам и вправду было необходимо обращаться к божественному правосудию?

Так, продолжая беседу, они направились к дворцу. Король улыбнулся, а затем наклонил голову и сказал, чтобы все могли это слышать:

— Конечно же, нет! Я почти сразу понял, что мадам Селонже стала жертвой заговора, но было необходимо, чтобы все подумали, что ее жизнь в опасности, и таким образом я смог добиться от ее упрямого супруга, чтобы он вышел из своей норы.

— Но как же она сама? Почему нельзя было предупредить ее?

— Потому что она тем не менее совершила очень много глупостей и заслуживала небольшого урока. Но ей не стоит знать об этом. Я не люблю посвящать окружающих в ход моих мыслей. А теперь, дочь моя, нам пора пообедать. По правде сказать, все это очень возбудило мой аппетит!

Фьора вместе с Филиппом, сыном и Леонардой возвращались верхом в свой дом с барвинками, но оба супруга еще не обменялись ни единым словом. Селонже посадил сына перед собой в седло и бережно поддерживал его. А Фьора чувствовала, как в ней нарастает печаль, потому что супруг не сделал ни единого движения ей навстречу.

Когда они въехали в тенистую аллею, обсаженную дубами, Фьора приблизилась к нему.

— Филипп, — с трудом начала она, — пока ты еще не вошел в этот дом, я напомню о том, что король вручил твою судьбу в мои руки, и хочу тебе сказать…