Сергей Жемайтис - Жестокий шторм

• Название: Жестокий шторм
• Автор: Сергей Жемайтис
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1981

---

— Разве включали?

— Поначалу, когда думал, что удержимся против ветра в бухте, и еще с полчаса в проливе бензин жгли, потом я остановил. Горючее нам еще понадобится, его всего полбака осталось, не больше. Может, в гавань какую-нибудь придется зайти, к берегу пристать. Вот это, Алеха, и называется — смотреть в корень. Одним словом, стратегия. Ты что заплясал?

— Ноги окоченели.

— Правильно, пляши. Наверное, полные сапоги воды набрал? Сядь переобуйся, портянки выжми, и сразу станет теплее.

— Правильно, Ришат Ахметович, я сейчас, вот только пройдет волна. — Он сел на пол и стал поспешно снимать сапог.

Старшина, посмотрев на него, усмехнулся. На берегу или в другой обстановке старшина не преминул бы сделать замечание матросу: «Что за гражданка? Ришатом Ахметовичем я тебе стану, когда оба отслужим». Теперь же такое обращение он воспринял как должное: он старше, опытнее, как-никак, командир корабля, и неплохо, если подчиненные будут соблюдать субординацию.

— Переобулся?

— Да, только ногам стало еще холоднее.

— Так всегда поначалу. Скоро согреются. Подержи-ка штурвал, я закурю.

Взяв в руки штурвал, Горшков ощутил странную дрожь в руках. Океан опять показался ему страшным, непоборимым, а их суденышко — жалкой скорлупкой, которая непонятно почему все еще держится на плаву.

Асхатов, чертыхаясь, возился рядом, задевая его локтями. Как он и ожидал, сигареты подмокли. Мокрую пачку он переложил из кармана брюк за пазуху — пусть подсохнут. Спросил без надежды в голосе:

— У тебя, случаем, нету?

— Конечно есть. В левом кармане.

— Ну силен! Не курит, а запас имеет!

— Это Петрасовы. Он оставил у меня на койке.

— Ишь ты, в резиновом кисете. Ну молодчага! — Было неясно, кого старшина хвалил: Горшкова или моториста.

Крохотная рубка наполнилась табачным дымом, и если бы не стремительная качка и не вой ураганного ветра, то совсем было бы как прежде, во время небольших переходов вдоль берегов Шикотана, когда они доставляли по маякам и постам консервы, муку, масло, соль и другие необходимые продукты для живших там моряков и их семей.

— Чуть право! — сказал старшина. — Так держать! Сейчас нас поддаст.

Катер взлетел, став почти на корму. Ветром его сильно толкнуло вперед, и сразу ощутился резкий рывок троса плавучего якоря.

Волна стряхнула катер со своего гребня и умчалась во тьму; снова небо заволокли непроницаемые тучи, по крыше рубки застучала ледяная крупа.

Минут пять они молчали, прислушиваясь к разноголосице бури, в надежде уловить признаки усталости стихии, потом Асхатов сказал:

— Интересно, велик ли у нас дрейф? Все-таки наш якорь сильно тормозит ход. Хотя надо учитывать и течение, тут оно идет к юго-востоку. Так что миль до десяти выгребаем, не меньше.

Горшков плохо видел и почти не слышал старшину, улавливая только его спокойный тон.

Вой ветра и шуршанье снежной крупы по крыше и стенкам рубки поутихли.

— Что вы говорите? Не слышу!

— Думаю я, Алексей, что ход у нас приличный, несмотря на якорь. К утру отнесет миль на семьдесят. Все это пустяки. — Помолчав, он продолжал: — В океане плавать и шторма не нюхать — так не бывает, Алексей. Я вот не в такие передряги попадал, когда плавал на спасателе. Знаешь, какой это корабль? Крепость, сила, электроника, и то жуть брала. На такой шторм мы смотрели как на легкий бриз… Ну не совсем как на бриз, а особенно не переживали. Давай управленье. Есть! Вахту принял… Ты, Алексей, настоящий моряк, вел наш катерок как по струнке. — Он изо всех сил старался ободрить матроса, да и себя также: в такие ураганы не часто попадал и спасатель.

Горшков сделал попытку мужественно улыбнуться. Улыбка получилась жалкой, вымученной, старшина в темноте не заметил ее.

ПУТЬ НА ВЕРХНЮЮ ПАЛУБУ

Томас Кейри остановился, скованный страхом: в безлюдном коридоре быстро шли два смуглых человека в надвинутых на глаза шляпах, они смотрели на него черными, жгучими глазами. Подходя, зловеще замедлили шаги. «Сейчас — конец. У того, справа, под пиджаком пистолет», — подумал Томас Кейри, прижимаясь спиной к стене. Двое в шляпах быстро проскользнули мимо. Он смотрел им вслед, не веря еще, что все обошлось. Затем кинулся к лифту. Негр-лифтер с опаской посмотрел на него, спросив с явным испугом:

— Вам вниз, сэр?

— Вниз! Вниз! — срывающимся голосом прошептал Томас Кейри. Взгляд его упал на зеркало в стенке лифта. Оттуда на него глядело бледное лицо с испуганными глазами, волосы свисали на лоб, на щеках поблескивала рыжеватая щетина. Поправив волосы, он сказал лифтеру извиняющимся тоном: — Не успел побриться. Такая выдалась ночь.

— Да, сэр… Пожалуйста, сэр… Выходите, сэр…

Томас Кейри вышел из лифта, и за спиной у него раздался глубокий вздох облегчения.

«Надо взять себя в руки. Так нельзя, черт возьми. Ну чего я раскис? Возможно, вот сейчас…» Послышались торопливые шаги. Подметки, как кастаньеты, ритмично стучали по мраморному полу. Он ждал, похолодев. И на этот раз кто-то в сером костюме только обошел его в дверях.

На тротуарах не было ни души. Разномастные машины с легким урчаньем двигались в сторону Золотых Ворот. Человек в сером, перегнавший его, кинулся к стоянке машин и словно провалился сквозь асфальт. Томас Кейри с минуту стоял в портале из красного гнейса на виду у бесконечного потока автомобилей, невольно чуть вдавив голову в плечи. Вскоре он уже не боялся, что в одно из опущенных окон кабины выглянет черное дуло пистолета. Гангстеры, которым поручили убить его, по всей вероятности, еще не знают про свою ошибку. Вряд ли к ним успел поступить новый заказ отправить его к праотцам. Не так просто найти его в огромном городе. Нет, он может действовать спокойно. Теперь, после убийства Финчера, у него не оставалось сомнений, что обреченное судно — это «Глория». Надо убедить его капитана отложить рейс. Спасти Джейн! Томас Кейри стал искать глазами такси. Сошел на тротуар. На стоянке служебных машин он заметил знакомый «понтиак»: в боковом приспущенном окне сидел бульдог, в дневном свете собака выглядела еще печальнее, скорбь по какой-то утрате так и сквозила из каждой складки ее морщинистой морды.

Проходили только занятые такси. Надо было идти к автобусной остановке или в Барт.

— Что вы задумались, молодой человек? — Возле него стоял старый негр — хозяин «понтиака».

Томас Кейри поздоровался.

— Вы что, ищете свой «форд»? Я что-то тоже не вижу его среди этого скопища машин.

— Моего «форда» уже нет.

— Авария?

— Нет, хуже. На нем поехал мой приятель и погиб.

— Печально.

— У него осталось двое детей.

— Еще печальнее. Ну а сейчас, судя по вашему взгляду, вы ищете таксомотор?

— Да… мистер…

— Гордон. Стенли Гордон, профессор.

Томас Кейри назвал себя.

— Рад познакомиться, молодой человек, а также оказать вам услугу. Если вы не против, то мы с Кингом доставим вас в вашу редакцию.

— Мне надо в порт. Очень надо. Оттого, приеду ли я туда вовремя, зависит жизнь многих, очень многих…

— Так серьезно?

— Очень серьезно, мистер Гордон!

— Тогда не будем медлить. Кстати, нам с Кингом тоже следует быть в порту. Мы сегодня отплываем, в 14:40. Едем в Гонолулу…

— На «Глории»?

— Да, но почему вы так изумлены? «Глория» — прекрасное судно. Пожалуйста, садитесь. Кинг, будь вежлив с нашим гостем и не рычи.

Несколько минут они ехали в полном молчании. Томас Кейри не решался посвящать незнакомого человека, да к тому же еще пассажира лайнера, в свою, как ему вдруг показалось сомнительную, догадку о предстоящей гибели судна.

Профессор вежливо ждал. Наконец он сказал, сосредоточенно глядя в ветровое стекло:

— Я всю жизнь преподавал английскую литературу. Моя специальность — Шекспир и его время. Все это заполняло мою жизнь. Я боялся оторваться от книг, рукописей, потому никуда не отлучался из своего университетского городка, не считая нескольких поездок в Англию. Современный мир оставался за окнами моего кабинета. События, потрясавшие планету, докатывались ко мне слабым эхом. Я настолько привык жить человеком другой эпохи, что не приобретал ни телевизора, ни транзисторов. Только вот машина, да и то как средство оградить себя от вторжения ненужной мне информации. Полгода назад я вышел на пенсию и осознал свои заблуждения, видимо не все еще, но достаточно, чтобы взглянуть на окружающее другими глазами. Сегодня ночью мы с Кингом возвращались из Мексики. Я мало сплю — три-четыре часа. Дороги помогают мне нагонять упущенное и, как ни странно, позволяют глубже вникать в эпоху Шекспира, понять его время… — Он вздохнул и виновато улыбнулся. — С тех пор как я оставил свое добровольное затворничество, — продолжил свой рассказ профессор, — я не устаю поражаться тому, как современность близка истории. Психология человека, а следовательно, и его поведение остались фактически без изменений, несмотря на все чудеса техники, науки, приведшие к таким фантастическим явлениям, как полеты на Луну. Прежние рычаги и поныне движут поступками людей, и главные из них — деньги, слава, любовь… Пожалуй, только расширение коммуникаций, возможность почти мгновенных перемещений по лицу планеты все убыстряют темп жизни, вовлекают в человеческие трагедии миллионы и даже миллиарды людей. Это стремительное течение захватило и нас с Кингом. Мы собираемся совершить длительное морское путешествие. — Он помолчал. Потом спросил: — Если я вас правильно понял, вы не одобряете этот наш шаг? В вашем вопросе мне послышалась тревога и даже угроза?