Лариса Кириллина - Бетховен

• Название: Бетховен
• Автор: Лариса Кириллина
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Музыка, музыканты
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03848-6

Людвиг ван Бетховен (1770–1827) — один из величайших гениев музыки и один из героев европейской культуры Нового времени, необычайная личность которого породила множество мифов и легенд. В новой биографии Бетховена представлен живой образ композитора и человека, тесно связанного с эпохой Великой французской революции, Наполеоновских войн, Венского конгресса и последовавшей политической реакции. Книга написана на богатом историческом и документальном материале, учитывающем открытия и достижения современной мировой бетховенистики. Автор — профессор Московской консерватории Лариса Кириллина — адресует эту книгу не только профессиональным музыкантам, но и всем, кому дорого и интересно творчество Бетховена.

знак информационной продукции 16+

---

В начале весны 1815 года возобновилось общение Бетховена с графиней Марией Эрдёди — поначалу лишь письменное, поскольку графиня жила за городом и у Бетховена редко получалось её навестить. Графиня давно тяжело болела и передвигалась в инвалидном кресле. Едва ли не единственной её отрадой была музыка.

Всю весну и половину лета 1815 года графиня и её маленький «двор», состоявший, помимо троих детей (Мими, Фрици и Густи) и магистра Браухле, из управляющего по фамилии Шперль («воробей») и виолончелиста Йозефа Линке, усердно зазывали Бетховена погостить в Йедлезее, имении Эрдёди, расположенном на другом берегу Дуная. Бетховен неоднократно обещал приехать, но долго не мог вырваться из Вены.

Графиня Эрдёди — Бетховену 20(?) июля 1815 года:

«Сын любимый Аполлона!
Величайший из умов,
Выше прочих мастеров
Ты Европой ныне чтим,
Феб тебя венцом своим
Перед музами венчает
И всемерно одаряет.
К нашим снизойди мольбам:
Приезжай сегодня к нам.
О великий муж, Бетховен!
Будь к надеждам благосклонен!

Мария Большая,
Мария Меньшая,
Фрици Неповторимая,
Август Единственный,
Магистр постоянный,
Виолончелист окаянный,
Всех империй барон,
Управляющий-фанфарон —

                     К Его лавровенчанному Величеству,
           повелителю возвышенного искусства музыки,
                      Людвигу ван Бетховену
          Страстная мольба от имени Йедлезейских муз,
с тем чтобы их возлюбленный Аполлон прямо сегодня
                      оказался бы рядом с ними.

Да исполнится!»

Бетховен — графине Марии Эрдёди в Йедлезее, после 20 июля 1815 года:

«Моя дорогая и уважаемая графиня!

Вы снова меня одариваете, и это нехорошо. Тем самым Вы лишаете значения все те маленькие заслуги, которые я мог бы иметь перед Вами. —

Сколь ни сильно моё желание Вас навестить, я не уверен в том, смогу ли это сделать завтра. Но на днях прибуду обязательно, причём даже в том случае, если такая возможность представится лишь после обеда. Я нахожусь в настоящий момент в весьма затруднительном положении, о чём расскажу Вам подробнее при встрече. Передайте привет и обнимите от моего имени всех Ваших детей, столь милых моему сердцу. Магистру — нежную пощёчину, главному управляющему — церемониальный поклон, а виолончели должно быть поручено отправиться на левый берег Дуная и играть там до тех пор, пока всё, что находится на правом берегу Дуная, не будет перетянуто на левый и тем самым обеспечится быстрый прирост Вашего народонаселения. Впрочем, что до меня, то я переправляюсь через Дунай так же смело, как прежде. Мужество, коль скоро оно обоснованно, одерживает верх повсюду.

Многократно целую Ваши руки, вспоминайте

Вашего друга Бетховена.

Не посылайте, стало быть, никакой коляски. Лучше кураж! Нежели экипаж! Обещанные ноты будут присланы из города».

Бетховен очень ценил сердечное тепло, исходившее от самой графини, её подросших дочерей Мими и Фрици и сына Густи — Августа (им было соответственно 16, 14 и 13 лет). Рад он был и помузицировать вместе с графиней, Линке и, вероятно, также Шуппанцигом и Цмескалем («всех империй бароном»). У Эрдёди исполнялись трио Бетховена с участием фортепиано, в том числе самое последнее, которое впоследствии стало называться Большим трио или «Эрцгерцогским» — си-бемоль мажор, ор. 97. Равное по размерам симфонии, это трио воспевало красоту мира, сияние долгого летнего дня, тихое счастье благодарной молитвы под звёздным небом, упоение жизнью во всех её проявлениях, включая грубоватые крестьянские пляски в Скерцо и ребячливые выходки в финале. Трио было сочинено ещё в 1811 году и посвящено эрцгерцогу Рудольфу, но тот очень долго не желал выпускать этот шедевр из своих рук, так что издание удалось осуществить лишь в 1816 году.

Две сонаты для фортепиано с виолончелью, получившие опусный номер 102, создавались Бетховеном летом 1815 года для графини Эрдёди и были посвящены ей. В них уже проявилось то новое качество, которое можно назвать «поздним стилем» Бетховена. Они весьма свободно построены, иногда напоминают своим доверительным или исповедальным тоном страницы из дневника, но при этом требуют от исполнителей фортепианной и виолончельной партии огромного мастерства. Уж на что опытным виолончелистом был Линке, но Бетховен шутливо угрожал «припереть его к стенке».

Бетховен — графине Марии Эрдёди в Йедлезее, из Бадена, сентябрь 1815 года:

«Милая, милая, милая, милая графиня!

Я принимаю ванны и только завтра покончу с ними. Поэтому сегодня я не увижу ни Вас, ни всех Ваших милых близких. Надеюсь, что Ваше здоровье улучшилось. Добрых людей не утешишь, сказав им, что другие тоже страдают. Но сравнивать всё-таки всегда надо, и тогда убеждаешься, что все мы страдаем и ошибаемся, только каждый по-иному. Возьмите себе лучшее издание квартета, а худшее отдайте Violoncello с нежным рукопожатием. Как только я снова буду у Вас, я позабочусь о том, чтобы припереть его немножко к стенке. Будьте здоровы, обнимите и поцелуйте от моего имени Ваших милых детей, хотя, может быть, я уже более не смею целовать дочерей Ваших? Они ведь уже выросли. Ну, тут я не знаю, как быть. Действуйте, милая графиня, по собственному разумению.

Ваш верный друг и почитатель Бетховен».

Две девицы, Мими и Фрици, сами подскочили к Бетховену и, словно сговорившись, чмокнули его в обе щёки с разных сторон, а потом с хохотом отбежали, как если бы он собирался поймать этих пташек и стиснуть в объятиях. Видимо, чтение восторженных очерков из лейпцигской газеты, где Бетховена превозносили до небес, произвело на юных графинь впечатление. Неказистый, неряшливый, а вдобавок глухой господин, когда-то живший в их доме в Вене, а теперь иногда навещающий в Йедлезее, оказывается человеком, вроде тех древних классиков, про которых пишут в учебниках. Кто, в конце концов, поручится, что слепой и нищий Гомер был пригляднее и обходительнее? С Бетховеном хотя бы не скучно.

Сегодня у графини Эрдёди должен был состояться прощальный концерт, сплошь из бетховенских произведений.

— Вы останетесь ночевать, не правда ли? — сразу же спросила графиня.

Он почти ничего не расслышал, кроме первой фразы, и решился вытащить слуховую трубку, которую в прошлый раз не захватил, принуждая графиню с семейством либо почти кричать, либо объясняться с ним жестами.

Мими и Фрици посмотрели на трубку с плохо скрытым испугом, Густи предпочёл отвернуться. Графиня чуть опустила ресницы, но с улыбкой сказала:

— Как славно, что теперь мы сможем беседовать!

— К несчастью, это орудие пытки — единственное, что способна предложить нынешняя наука таким горемыкам, как я. Газеты пишут про электричество — ну и где же обещанные чудеса гальванизма?..

— А! Я видел, как у мёртвой лягушки дрыгались лапки! — оживился Густи.

Графиня с некоторой укоризной посмотрела на сына. Мальчик покраснел и отошёл, чтобы не произнести ещё какую-нибудь бестактность. Мими и Фрици стали наперебой предлагать Бетховену чаю, лимонаду или вина. Он попросил минеральной воды, которую прописал ему баденский врач, и сел рядом с графиней.

Ей о многом хотелось спросить, но она не отваживалась. В этом не было никакого смысла: в конце сентября она покидала Вену. Её отъезд был делом решённым. Кем решённым, как и зачем — Бетховена не касалось. Они молчаливо условились, что не будут пытаться выведывать тайны друг друга. В венском свете о графине Эрдёди по-прежнему старались не говорить, как если бы этой женщины вовсе не было. И кому она могла помешать, замкнувшись в сельском уединении? Однако же графиня намеревалась переселиться в ещё большую глушь — в фамильный замок в Кроатии. Почему, для чего?.. Вряд ли в той отдалённой местности она найдёт искусных врачей. И вряд ли юным барышням будет там не тоскливо. Правда, с ними едут не только верный Браухле и управляющий Шперль, но и доблестный Линке, — и всё-таки это больше похоже на ссылку, нежели на семейное путешествие…

— Как хочется в эти последние дни доставлять удовольствие всем, кого любишь, — с вымученной улыбкой сказала графиня.

— «Блаженство скорби», — вспомнил он свою давнюю песню на стихи Гёте. — Этого я и боялся, когда не хотел позволять себе слишком привязываться ко всем вам.

— Мне очень жаль, милый друг. Но ничего невозможно изменить.

— А ваше здоровье?

— Я надеюсь, что в собственном экипаже мы доберёмся без приключений. Меня больше заботят ваши дела.

— Мои дела?.. Как обычно. Вот несчастный мой брат…