Жюль Верн - Южная звезда

• Название: Южная звезда
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: ФРЭД
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-7395-0018-4

В романе «Южная звезда» читатель познакомится с увлекательной историей поиска и судьбой одного из крупнейших алмазов, найденного на копях Южной Африки и принесшего немало волнений его владельцу, французскому инженеру и изобретателю С. Мере.

Рисунки Н. Кононенко

---

Жюль Верн Южная звезда

Глава первая ОХ УЖ ЭТИ ФРАНЦУЗЫ!

— Говорите, сэр, я вас слушаю.

— Сэр, я имею честь просить у вас руки мисс Уоткинс — вашей дочери!

— Руки Алисы?

— Да, сэр. Кажется, мое предложение удивляет вас? Но, простите меня, я не совсем понимаю, чем именно оно могло показаться вам странным? Мне двадцать шесть лет; зовут меня Сиприеном Мере; я — горный инженер и кончил вторым курс политехнической школы. Я принадлежу к хорошей, всеми уважаемой, хотя и небогатой семье. Французский консул в Кейптауне может это подтвердить, если вы того пожелаете, кроме того, и мой друг, неустрашимый охотник Фарамон Берте, которого вы знаете, как его знают все в Грикаланде, может подтвердить, что я говорю правду. Меня командировали сюда Академия наук и французское правительство. В прошлом году я получил премию Гудара за свои работы о химическом составе Овернских вулканических скал. Мои заметки, уже почти законченные, о Ваальском алмазном бассейне будут, без сомнения, приняты благосклонно ученым миром. По возвращении из моей командировки я получу звание адъюнкта Парижского горного института… Я даже оставил за собой свою квартиру на Университетской улице, сто четыре, на третьем этаже. В январе будущего года я буду получать жалованье четыре тысячи восемьсот франков в год. Это, конечно, не Перу, я это знаю, но если прибавить к этому то, что я получу за свои частные работы, за экспертизы, академические премии и гонорар за статьи в научных журналах, — мой годичный заработок почти удвоится. Добавлю еще, что я очень скромен в моих привычках и вкусах и мне немного нужно, чтобы чувствовать себя счастливым. Милостивый государь, я имею честь просить у вас руки мисс Уоткинс — вашей дочери.

Уже по одному решительному тону Сиприена Мере можно было заключить, что человек этот имел привычку идти без колебания к заранее намеченной цели и говорить смело то, что он думает.

Лицо молодого человека не противоречило этой характеристике. По наружности Сиприен Мере походил на тех людей, которые всегда заняты учеными соображениями и посвящают требованиям моды ровно столько времени, сколько это является для них необходимым. Его темные волосы, так же как и борода, были коротко подстрижены. Простой дорожный костюм, сшитый из серого тика, дешевая соломенная шляпа, которую он вежливо положил у входа, несмотря на то, что собеседник его с обычной английской бесцеремонностью спокойно оставался в шляпе, одним словом — все в Сиприене Мере обличало человека серьезного, совершенно не занятого собой, а светлый, прямой взгляд свидетельствовал, что сердце его чисто и совесть спокойна.

Надо прибавить к этому, что молодой француз говорил в совершенстве по-английски, точно ему приходилось жить очень долгое время в британских графствах Соединенного королевства.

Мистер Уоткинс слушал его, покуривая длинную трубку и сидя в деревянном кресле, протянув левую ногу на соломенный табурет и опершись локтем о край стола грубой работы, на котором стоял стакан с чем-то спиртным, до половины уже отпитый.

На этом господине были надеты белые панталоны, куртка из грубого синего полотна и рубашка из желтой фланели; жилетка и галстук отсутствовали. Из-под широкой касторовой шляпы виднелись седые волосы и круглое одутловатое лицо, как бы налитое соком красного крыжовника; на этом несимпатичном лице, поросшем местами желтоватыми клочками волос, блестели маленькие серенькие глазки, всего менее выражавшие доброту и кротость. Но надо сейчас же сказать в оправдание мистера Уоткинса, что он ужаснейшим образом страдал подагрой, вследствие чего у него была забинтована левая нога, а подагра, как известно, и в Африке и в других странах отнюдь не способствует смягчению характера людей, суставы которых она разъедает.

Вышеприведенный разговор происходил в нижнем этаже фермы мистера Уоткинса, находившейся на западной границе свободного Оранжевого штата, на севере британской Капской колонии, в центре Южной и англо-голландской Африки. Этот край, лежащий на правом берегу Оранжевой реки, граничит с великой пустыней Калахари и носил на старинных картах название земли Гриква, а в настоящее время, вот уже десять лет, назван Алмазным Полем. Комната, в которой велись эти дипломатические переговоры, отличалась своеобразным убранством, в котором поражала смесь вещей очень большой стоимости с предметами самыми дешевыми. Так, например, пол был простой глиняный, но его местами покрывали дорогие ковры и меха. На стенах, лишенных обоев, висели великолепные бронзовые часы, дорогое оружие и гравюры в роскошных рамках; бархатный диван стоял возле простого деревянного некрашеного стола, годного разве только для кухни. Кресла, выписанные из Европы, напрасно простирали свои ручки к мистеру Уоткинсу, который предпочитал им старый стул, сделанный когда-то его собственными руками. В общем, вся эта обстановка вместе с дорогими вещами и множеством шкур пантер, леопардов и жирафов, разбросанных по всей мебели, производила впечатление беспорядочной и дикой роскоши.

При взгляде на устройство потолка комнаты каждому становилось ясно, что дом этот состоял только из одного этажа и принадлежал к обычному типу домов той местности: он был выстроен частью из дерева, частью из камня, а крыша его была из листового цинка. Кроме того, по всему было заметно, что дом этот только что отстроен.

Высунувшись из окна, можно было видеть направо и налево от него пять или шесть пустых строений; все они были похожи одно на другое, но постройка их, по-видимому, относилась к различному времени, так как ветхость их была неодинакова. Дома эти были действительно построены мистером Уоткинсом в разное время и покидались им по мере того, как увеличивалось его стояние; таким образом, здания эти как бы наглядно отмечали ступени обогащения мистера Уоткинса. Первый дом, самый крайний, был выстроен просто из земли и дерна и мог быть назван только лачужкой-землянкой; второй был уже из глины, третий — из глины пополам с досками, четвертый — из глины и цинка: тут была целая гамма промышленных успехов владельца этих домов.

Все эти строения, более или менее разрушенные, расположились на пригорке, на близком расстоянии от места слияния Вааля и Моддера, двух главных притоков Оранжевой реки.

Кругом, насколько глаз мог видеть, простиралась к югу, западу и к северу безотрадная степь. Вельд, как называют здесь жители эту степь, состоял из сухой, красноватой и бесплодной почвы, едва лишь усеянной там и сям редкой травой и жалкими кустарниками. Полное отсутствие деревьев — характерная черта этой местности. А так как там нет и каменного угля, сообщение же с морем очень затруднительно, то нельзя удивляться тому, что жители, за недостатком топлива, топят навозом.

По этой однообразной и унылой стране протекают две реки с такими плоскими берегами, что с трудом можно дать себе отчет в том, почему они не разливаются по всей равнине.

Только на востоке, на горизонте, виднеются отдаленные вершины двух гор: Платберга и Паардеберга, и зоркий глаз может различить у их подножия пыль, дым и маленькие белые точки — хижины или палатки, а также заметить, что в этом месте кишат, как муравьи, живые существа.

Там именно, в этом Вельде, находятся алмазные россыпи Дю-Туа-Пэн, Нью-Рёш и первоклассная по богатству Вандергартова копь. Россыпи находятся под открытым небом, почти на поверхности земли, и известны под названием «сухих россыпей». В 1870 году копи эти дали алмазов и других драгоценных камней на четыреста миллионов франков. Пространство, занимаемое ими, равняется двум или трем километрам; из окон фермы Уоткинса, отстоящей от копей лишь на четыре английские мили, они ясно видны в зрительную трубу.

Впрочем, название фермы не совсем подходило к владениям Уоткинса: поблизости от описанных нами домов не было видно ни клочка обработанной земли. Как и все так называемые фермеры той местности, мистер Уоткинс был скорее скотоводом, собственником стада быков и овец, чем агрономом.

Однако мистер Уоткинс, как нам известно, еще не ответил ничего на вежливое, но вместе и решительное предложение Сиприена Мере. Посвятив не менее трех минут размышлениям, он решился наконец вынуть трубку изо рта и завел разговор, не имевший, по-видимому, даже самого отдаленного отношения к заданному ему Сиприеном Мере вопросу.

— Порода, кажется, хочет перемениться, сударь, — сказал он. — Никогда еще подагра не мучила меня так сильно, как сегодня утром!

Молодой инженер нахмурился и отвернулся в сторону, чтобы не дать заметить разочарования, овладевшего им при этих словах фермера.

— Вы, может быть, хорошо сделали бы, если бы отказались от джина, — сказал он довольно сухо, указывая при этом на стакан, который фермер уже почти опорожнил.