Кейт ДиКамилло - Как слониха упала с неба

• Название: Как слониха упала с неба
• Автор: Кейт ДиКамилло
• Издательство: Махаон
• Жанр: Сказка
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-00031-5

Новая книга знаменитой американской писательницы, чьи произведения хорошо известны в нашей стране, — это необыкновенная история о мальчике-сироте Питере, который ищет свою сестренку. Он не знает, жива ли она и, если жива, как ее найти. Однажды он задал эти вопросы гадалке, и та поведала, что Питера приведет к сестре слониха. Ответ гадалки поразил мальчика, ведь вокруг никаких слонов нет. Но вскоре в городе, где живет Питер, случаются невероятные события.

И происходит чудо!

Сбудется ли мечта мальчика? Автор словно говорит нам: «Верьте — и чудо свершится! И вопреки всем препятствиям звезды зажгутся, любовь покорит сердца, а в конце пути вас непременно ждет удача».

Для младшего школьного возраста.

---

Кейт ДиКамилло Как слониха упала с неба

Глава 1

В конце позапрошлого, то есть девятнадцатого, века на рыночной площади города Балтиза стоял мальчик. На голове у него была армейская зимняя шапка, а в руке монетка. Звали мальчика Питер Огюст Дюшен. Монета — как и шапка — принадлежала не ему, а его опекуну, старому вояке по имени Вильно Луц, который послал мальчика за рыбой и хлебом.

В тот день на рыночной площади среди обычных, ничем не примечательных лотков, где торговали рыбой, тканями, булками и серебряными украшениями, откуда ни возьмись, без фанфар и особого предупреждения появился красный шатёр.

К шатру был приколот лист бумаги, а на нём небрежно, на скорую руку, кто — то написал:

Слова дразнили и пьянили — у Питера аж дух захватило от щедрости обещанного…

Он перечитал объявление. Разжал ладонь. Взглянул на монетку: один флори.

— Нет, нельзя, — остановил он себя. — Нельзя, и всё тут. Вильно Луц спросит, куда делись деньги. И мне придётся врать, а это последнее дело. Так и воинскую честь потерять можно.

Питер положил монету в карман. Сдёрнул с головы шапку и тут же нахлобучил её снова. Отошёл на пару шагов от шатра, но затем вернулся и застыл как вкопанный, перечитывая слова.

Дерзкие, чудесные слова…

— Мне надо узнать, — сказал он себе и вынул из кармана флори. — Я хочу знать правду. И я узнаю её во что бы то ни стало. Только про деньги врать не буду, чтобы сохранить хоть половину чести.

Питер вошёл в шатёр и отдал монету гадалке.

Даже не взглянув на мальчика, она проговорила:

— Один ответ стоит один флори. Ты понял, что получишь ответ только на один вопрос?

— Понял, — произнёс Питер.

Он ступил в тусклое пятно света, проникшее в шатёр через откинутое полотняное окошко, и покорно протянул прорицательнице руку. Она стала пристально её рассматривать, двигая глазами туда — сюда, словно считывала прямо у него с ладони множество мелко написанных слов — целую книгу о Питере Огюсте Дюшене.

— Хм, — сказала она наконец и, выпустив руку мальчика, с прищуром взглянула ему в глаза: — Впрочем, что с тебя взять?

Ты же ещё ребёнок.

— Мне десять лет, — возразил Питер. Сняв с головы шапку, он вытянулся, стараясь казаться как можно выше. — И я учусь на солдата, буду верным и бесстрашным. Не важно, сколько мне лет. Вы ведь взяли флори, значит, должны ответить на мои вопрос.

— Каким — каким ты будешь? Верным и бесстрашным? — переспросила гадалка со смешком и сплюнула прямо на земляной пол. — Ну что ж, раз такое дело, спрашивай, солдатик. Верный и бесстрашный.

Питера вдруг охватил ужас, даже дыхание перехватило.

А что, если он не выдержит правды, которую хотел выяснить столько лет? Вдруг она ему на самом деле не нужна?

— Говори же, — велела гадалка. — О чём хотел спросить?

— Мои родители… — прошептал Питер.

— Это твой вопрос? Умерли они, умерли.

У Питера задрожали руки.

— Нет, у меня другой вопрос. Я знаю, что они умерли. А вы должны мне сказать что — то, чего я не знаю. Про… про…

Гадалка прищурилась:

— Ах, про неё! Про сестру? Такой у тебя вопрос? Что ж, слушай. Она жива.

Сердце Питера уцепилось за последние слова и принялось повторять их на все лады: «Жива. Жива. Она жива!»

— Нет, погодите! — Питер закрыл глаза. Сосредоточился.

— Если она жива, я должен её найти. И вопрос мой такой: как туда попасть — туда, где она?

Он ждал, не открывая глаз.

— Слониха, — произнесла гадалка.

— Кто? — Питер опешил. Он даже открыл глаза, решив, что ослышался.

— Ты должен пойти за слонихой, — объяснила гадалка. — Она тебя приведёт.

Сердце Питера, встрепенувшееся было от радости, медленно, уныло опустилось на своё законное место. Он надел шапку.

— Вы надо мной пошутить вздумали, — проворчал он. — Тут у нас никаких слонов нету.

— Верно говоришь. Нету тут сейчас слонов. Это чистая правда. Но разве ты не замечал, что правда сегодня одна, а завтра уже другая? — Гадалка вдруг подмигнула Питеру: — Погоди, сам увидишь.

Питер вышел из шатра. Небо было серое, день мрачный, но люди вокруг весело болтали и смеялись. Лоточники зычно зазывали покупателей, галдели дети, а посреди рыночной площади стоял нищий с чёрной собакой и пел песню о сером небе и мрачном дне.

И ни одного слона или слонихи в поле зрения. Только упрямое сердце Питера не желало успокаиваться. Снова и снова выстукивало оно два простых, но несбыточных слова: «Она жива, она жива, она жива». Неужели правда?

Нет, этого просто не может быть. Потому что это означает, что Вильно Луц соврал, а ведь это неблагородное, совсем недостойное дело для солдата и уж тем более для офицера, для командира, который всем и во всём пример. Значит, Вильно Луц соврать не мог. Конечно, не мог. Или мог?

— Ах, всё обман, обман на этом свете, — пел нищий. — Вокруг зима и холод ледяной. Никто за ложь не хочет быть в ответе, но истина изменчива порой…

— Уж не знаю, где тут истина, — раздумывал Питер вслух. — Но врать я не собираюсь. Я скажу Вильно Луцу, на что потратил деньги.

Он расправил плечи, натянул на уши шапку и пустился в обратный путь — в доходный дом, где располагались меблированные комнаты «Полонез».

День тем временем угас, наступили сумерки, и постепенно землю окутал мрак. Питер шёл и думал: «Гадалка врёт. Нет, это Вильно Луц врёт. Нет, это гадалка врёт…» И так всю дорогу.

Наконец он добрёл до дома и начал медленно — медленно подниматься по лестнице. Они с Вильно Луцом ютились на чердаке, под самой крышей, поэтому ступенек было много, и Питер, переставляя ноги, повторял: «Он врёт, она врёт, он врет, она врет».

Старый вояка ждал его в своём кресле у окна, на коленях у него был развёрнут план военных действий. В комнате едва теплилась одна — единственная свечка, и огромная тень Вильно Луца подрагивала на стене.

— Долго ходишь, рядовой Дюшен, — сказал старик. — И вернулся ты, похоже, с пустыми руками.

— Сэр… — Питер снял с головы шапку. — Я не купил ни рыбы, ни хлеба. Я отдал монету прорицательнице.

Вильно Луц помрачнел и насупился. — Прорицательнице?! — переспросил он. — Это гадалке, что ли? — Старый вояка грозно топнул левой деревянной ногой. — Извольте объясниться, рядовой Дюшен! Питер молчал.

Бум — бум — бум — стучала по полу деревянная нога Вильно Луца. — Бум — бум — бум.

— Ну! Я жду объяснений! — потребовал Вильно Луц.

— Сэр… я просто… просто я… у меня есть сомнения, сэр…

— Я знаю, что солдат не вправе сомневаться, но…

— Сомнения? Какие такие сомнения? Ты о чём?

— Не знаю, сэр… Не могу объяснить. Всю дорогу думал, но… не знаю…

— Что ж, отлично, — сказал Вильно Луц. — У тебя нет объяснений, а у меня есть. Ты потратил деньги, которые тебе не принадлежали. Причём потратил глупейшим образом. Ты совершил бесчестный поступок. И будешь наказан. Пайку сегодня не получишь. Сразу отбой, без ужина.

— Так точно, сэр, — ответил Питер, но остался стоять, комкая в руках шапку.

— Ещё что — то желаешь сказать?

— Нет. Да.

— Так да или нет?

— Сэр, вы когда — нибудь… говорили неправду? — осмелился произнести Питер.

— Я?

— Да. Вы… сэр.

Вильно Луц выпрямился, приосанился и принялся оглаживать свою и без того аккуратную бородку — чтоб волоски не торчали, а сходились острым, по — военному решительным клинышком. Наконец он заговорил:

— Значит, ты хочешь уличить меня во лжи? Ты! После того, что ты сегодня сделал?! Потратил чужие деньги! Да как ты смеешь?

— Простите, сэр. Я знаю, что поступил плохо.

— Ещё бы ты не знал! Кругом! Шаго- ом марш!

Вильно Луц решительно взял военную карту, развернул её, придвинулся к свечке и пробормотал:

— Так, так… этих сюда… и тогда… Ну вот!

Позже, когда свечку задули, когда комната погрузилась во тьму и старый вояка захрапел в своей постели, Питер Огюст Дюшен лежал на соломенном тюфяке, глядел в потолок и думал:

«Он врёт, она врёт, он врёт, она врёт. Кто — то точно врёт, но кто? Если врёт она, то Вильно Луц прав, а я — последний балда. Поверил нелепым сказкам про слониху, которая вдруг появится откуда ни возьмись и отведёт меня к сестре, а сестра — то давным — давно умерла. Но если врёт он, то моя сестра жива. — Сердце Питера снова встрепенулось. — Если врёт он, Адель жива».

— Пускай врёт он, — громко, на всю ночную тёмную комнату, сказал Питер.

И оттого что такие несолдатские, такие предательские слова вдруг произнеслись вслух, сердце Питера изумилось, ухнуло и заколотилось как бешеное.

Неподалёку от меблированных комнат «Полонез» — всего через несколько рядов крыш, если смотреть на город сверху, — стояло здание оперного театра Блиффендорфа, и как раз в этот час на его сцене выступал фокусник, точнее, маг преклонного возраста, почти забытый публикой, что было немудрено — ведь фокусы удавались ему всё хуже и хуже. Впрочем, сегодняшняя ошибка принесла ему новую, пусть и дурную славу.