Александр Гребенников - Пояс жизни. Трилогия (СИ)

• Название: Пояс жизни. Трилогия (СИ)
• Автор: Александр Гребенников
• Издательство: СИ
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2016

Ученым на далекой планете удалось осуществить давнюю мечту человечества о продлении жизни людей. Но всякая медаль имеет оборотную сторону. Сделав свои тела бессмертными путем воздействия на группу генов, отвечающих за старение организма, они, таким образом, нарушили природный баланс, и, по истечению времени, утратили репродуктивную способность, что, в конечном итоге, поставило на грань исчезновения всю цивилизацию. Любые попытки восстановить утраченную функцию оказались неудачными. Последней надеждой стала случайно открытая планета населенная людьми биологически совместимыми с их собственными организмами, но на которой царил «каменный век».

---

— Кто ты, и что ты здесь делаешь? — В один голос воскликнули Сатурнин и Архелай.

Незнакомец подошел ближе и открыл лицо.

— Николай! — С облегчением воскликнул Архелай. — Ты же должен быть в Риме! Как ты оказался здесь?

— Я только сегодня утром прибыл из Рима, друзья, с посланием Ироду от Божественного Августа, и, как раз, шел к царю, чтобы передать его, но, как вижу, я не совсем вовремя.

— Да, к сожалению, — ответил Сатурнин, — у государя вновь случился припадок.

— Тогда, Сатурнин, позволь мне отправиться к Мельхиору, тем более, что я с ним хорошо знаком и знаю где он живет. Обещаю, что вскоре мы оба предстанем перед царем.

— Что ж, раз так, сделай милость, приведи сюда этого чародея. Мы оба полагаемся на твой дипломатический дар, а мы с Архелаем, тем временем, пойдем побеседуем с Трифоном, и постараемся выведать у этого старого трепача, что за очередную сплетню он рассказал повелителю, которая вызвала новый припадок его болезни.

На этом они распрощались, и направились в разные стороны.

Архелай подвел Сатурнина к двери, ведущей в его покои. Стражники, охранявшие вход, почтительно расступились перед ними и пропустили вовнутрь. Здесь они обнаружили, забившегося от страха в угол старого царского парикмахера Трифона. Увидев Архелая, старик подполз к нему, и целуя ноги стал возносить благодарности за то, что могущественный царедворец спас его от застенка.

— Хватит, хватит! — прокричал Архелай. — Если ты не хочешь и впрямь попасть в подземелье, в котором крысы обдерут с тебя твою старую шкуру, давай рассказывай нам, что за сплетню ты поведал царю, которая вывела его из себя!

— Я не помню, господин, что именно из мною рассказанного так подействовало на нашего повелителя.

— Да ты уж постарайся вспомнить, старый плут!

Старик наморщил лоб, пытаясь припомнить о чем он болтал в присутствии царя.

— Ну, я рассказывал о чем болтают люди на базаре, в харчевнях и в храме.

— И о чем же они болтают?

— Так, о разном. Как обычно, о скором пришествии Мессии, о предстоящей переписи населения…

— Об этом царь и так все знает. Что еще?

— Еще? О чем же еще я говорил? А вот! В храме болтают о чудесно рождении младенца у священника Захарии и его жены Елисаветы, которые живут в Хевроне. О том, будто сам Архангел Гавриил явился к Захарии и сообщил ему о скором рождении сына.

— Что же чудесного в рождении ребенка?

— Э-э-э! Тут все не просто, господин. Дело в том, что этот Захария — дряхлый старик, да и жена его тоже далеко не молодка, и других детей у них никогда не было. Вот и посуди сам, столько лет были бездетными, и, вдруг, на старости лет, у них рождается сын. Причем, якобы, сам Архангел повелел дать ему имя Иоанн. Вот такая история! Да, да, и сразу после того, как я поведал об этом повелителю, в него, как-будто бес вселился. Он набросился на меня и все кричал: «Ложь, ложь! Только я — единственный повелитель Иудеи!

Архелай переглянулся Сатурнином.

— Хорошо, старик, можешь идти, и, постарайся несколько дней не показываться царю на глаза, а мы постараемся умерить его гнев в отношении тебя. Иди, но обещай, что впредь, обо всех городских слухах будешь докладывать лично мне, а уж я скажу, какие из них достойны царских ушей, а какие нет. Ты все понял!

— Да, мой господин!

Трифон, пятясь вышел из комнаты, и помчался прочь по дворцовым коридорам, воздавая хвалы господу за свое избавление от тюрьмы.

— Мне все ясно, — задумчиво произнес Архелай, — Ирод посчитал, что сын этого Захарии и есть тот самый Мессия, слухи о скором рождении которого давно ходят по стране. Царя просто обуял страх за свой трон.

— Не думаю, что он боится за себя, Архелай. Скорее он боится за тебя и свое многочисленное потомство. Он прекрасно осознает, какая подковерная борьба идет между его отпрысками от разных жен за корону. Вспомни о казни его старших сыновей от первого брака. Ведь Ирод до конца не верил в их виновность, но вынужден был пойти на поводу у своих родственничков. Да я думаю, что и сейчас он уверен в их невиновности, и поэтому ему везде мерещатся заговоры. Что же касается этого младенца… Дыма без огня не бывает. Нужно все проверить.

— Я согласен с тобой, Сатурнин. Завтра же отправлю своих людей в Хеврон. Пусть разберутся там на месте, где истина, а где вымысел.

Глава 45

Появление в своем доме Николая не вызвало у Мельхиора особого удивления. С этим, по его же собственному мнению, одним из просвещеннейших людей своего времени, он был знаком очень давно, еще с тех времен, когда проживая в Вавилоне, по заданию Магистрата, совершал длительные путешествия в различные страны ойкумены. С Николаем судьба свела его в Дамаске. Мельхиор был поражен уровнем образованности и всесторонней эрудиции этого, тогда еще, достаточно молодого человека. С неописуемым удовольствием он погружался в изучение трудов Николая. По прибытию в Иерусалим, Мельхиор не был особо удивлен и тем фактом, что этот выдающийся человек оказался на службе у иудейского царя Ирода. Фигура Ирода в не меньшей степени вызывала чувства особого уважения. Этот царь, являясь римским гражданином, и, к тому же выходцем из Идумеи, за время своего правления смог сделать то, что было не под силу всем его предшественникам, включая так почитаемых в народе царей Давида и его сына Соломона. При Ироде иудейское царство было расширено до невероятных пределов. Это стало возможным вследствие всемерной поддержки и благосклонности римского императора Августа. Мало того, иудейский царь проявил себя не только, как выдающийся полководец-завоеватель, но и как мудрый, дальновидный политик. Собственно говоря, своим победам на дипломатическом поприще, Ирод во многом был обязан неутомимой деятельности Николая, способного словом и красноречием (вкупе с золотом, которым Ирод щедро платил за всевозможные союзы и альянсы), улаживать самые щекотливые ситуации, и обращать их на пользу Иудее.

Видя, каких высот достигла эта, в прошлом отсталая страна, у Мельхиора возникло чувство нескрываемого удивления тому факту, что население Иудеи, несмотря на то, что ее нынешний правитель фактически заново отстроил множество новых городов, перестроил старые, и создал предпосылки для построения великой торговой державы на пересечение торговых путей востока и запада, так ненавидело собственного царя-реформатора. Патриархальное иудейское общество с его монотеистической идеологией, не могло простить царю ни его идумейского происхождения, ни его фактического назначения на престол из Рима, ни его тяге к элинистической и римской культурам, ни ближайшему окружению, в котором было немало выходцев из Рима, Греции, Вавилона и других стран. Но главное, чего не могли простить Ироду — это его терпимого отношения к языческим религиям, распространенным в то время в самых передовых державах средиземноморья. По сути дела Ирод и Август во многом были похожи друг на друга, что в немалой степени способствовало их сближению, но оба они страдали одним общим недостатком. Построив великие государства с развитой экономикой, правом и военной мощью, обоим им недоставало, объединяющей разноплеменные народы своих стран, идеологии. По началу, когда Квинт Аркус обратился к Мельхиору с предложением принять участие в своем, грандиозном по замыслу, проекте, у него были огромные сомнения на этот счет. Ведь, по сути, весь проект был направлен на свержение династии Иродионов, и замещение ее новым царем из патриархальной иудейской верхушки. Для Иудеи это могло означать лишь одно — конец всем реформам и преобразованиям Ирода, но, поразмыслив, Мельхиор понял, что речь шла вовсе не о личности нынешнего царя, а о тех, кто мог бы захватить власть в стране после его смерти. Все интриги и заговоры в среде ближайшего окружения Ирода, говорили о том, что ничего хорошего никто из них не готов привнести в процветание своей страны. Поскольку Ирод был стар по Земным меркам (ему было уже за семьдесят), и, к тому же, неизлечимо болен тяжким, очень запущенным онкологическим недугом(о чем Мельхиор узнал от придворных лекарей), он для себя решил, что лучше будет, если он, Мельхиор, примкнет к Квинту и его соратникам, которые надеялись, что благодаря осуществлению их проекта, удастся в скором времени создать ту самую, недостающую объединяющую идеологию. В этом мире, в который Мельхиор был заброшен волею судьбы, огромная роль принадлежала личностям, и, как он считал, для расцвета прогресса на этой планете, необходимо было создать условия для поддержания великих личностей, а одной лишь военной и экономической мощи для этого было недостаточно. Монотеистическая религия могла бы взять на себя эту сложную миссию, но, при этом это должна быть совсем иная, новая религия, не та, которую проповедовали иудейские священники, которая отстаивала интересы правящей элиты, а такая, в которую бы поверили широкие массы населения, где раб уверовал бы, что все люди равны, где бедняк мог бы получить надежду на обогащение, где царь точно бы знал, что кроме его золота и власти, есть могущественная сила, стоящая и над ним. Другими словами, нужна была вера в добро и справедливость. Именно это явилось решающим фактором, благодаря которому Мельхиор оказался в одной команде с Квинтом и Изидой.