Андрей Буянов - Сорняк

• Название: Сорняк
• Автор: Андрей Буянов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-100186-5

Бескрайнее море выжженной солнцем степи, расстилающееся у твоих ног. Ноздри расширены, их свербит от пряного запаха тысяч трав, пульс глухой барабанной дробью отдается в висках, зрачки бегают в разные стороны, не в силах остановиться, а тело покрывает холодный, несмотря на жару, липкий пот. Ты стоишь, с трудом разлепив залитые противной, уже высохшей слизью глаза, и глядишь вокруг, не веря самому себе. Потому что этого не может быть… Потому как в бескрайней вышине парит, раскинув широкие крылья, хищная птица, а дальше на ярко-голубом фоне неба неспешно проплывают одна за другой две луны…

Это не Земля. Это другой, молодой и дикий мир. Мир, в котором человек еще только начинает свои робкие и неуверенные шаги. Мир, в котором тебе предстоит жить. Он готов тебя принять, несмотря на то что ты чужой для него. Сорняк, занесенный с другой планеты. Пусть даже эта планета и называется Земля. Иди вперед, человек, потому как дороги назад не будет…

---

Забравшись в эту арку, Мишка хмуро огляделся по сторонам. Убедившись, что всё в порядке, скинул с себя промокшие завонявшие шкуры, как мог, отжал волосы, стёр ладонью со лба натёкшую воду. Настроение было отвратительное. Если этот драный дождь не прекратится в ближайшее время, то на планах поплотнее обследовать окружающий мир можно будет ставить жирный крест. И если с утра Мишка ещё на что-то надеялся и пёр сегодня весь день на этой самой надежде и природном упрямстве, то сейчас он в полной мере осознал бесперспективность этой жертвы. Надо было возвращаться на обжитое место и уже там целенаправленно и основательно готовиться к зимовке. Строить сухой надёжный дом с обширной кладовой, обзаводиться посудой, готовить запасы…

Для всего этого неплохо было бы изготовить более серьезный инструмент. Мишка с некоторой долей скептицизма посмотрел на свои дротики и булаву, потом достал из-за пояса короткий кремневый нож. Железный был бы гораздо лучше. Ну что же, как вещал с кафедры, гордо воздев палец к небу, геолог Мишкиного курса: «Железо есть везде. Один из самых распространённых в земной коре металлов». И если есть, то надо искать. Мишка хмыкнул и проворчал себе под нос:

– Еще бы найти.

Перехватив нож поудобнее, вылез наружу, забрался по камням на склон и принялся резать ветки кустарника. Может, они сейчас и сырые и гореть так просто не будут, но кто сказал, что через час и в сухом месте они не просохнут? А с костром будет гораздо уютнее, не говоря уже о возможности просушиться. Срезав две большие охапки прутьев, не менее большую охапку травы и перетащив всё это под природный навес, Мишка, подхватив булаву, снова полез под дождь. Наверху приметил торчащую из земли корягу, и, чтобы ее вывернуть, возможно, потребуется поработать ею в качестве кувалды.

Дождь снова усилился, стекающие по волосам ручейки заливали глаза, руки скользили по склизкой коре. Но основная работа всё же была сделана, и уже почти вывороченная коряга ни в какую не хотела вылезать из земли, корни, видимо, ещё крепко держали. Миша поднял из травы свое орудие, поудобнее перехватил, намереваясь размочалить нижнюю часть ствола, чтобы потом выкрутить, оборвав или порезав каменным ножом получившиеся волокна, когда обострившийся за последние недели слух вычленил в привычном уже шуме падающего с неба дождя незнакомый звук.

Тело среагировало само. Мишка не успел даже подумать, как оказался летящим в сторону, а на том месте, где он только что стоял, с лязгом защёлкнулись могучие челюсти. Едва коснувшись земли, развернулся, увидел разинутую вытянутую морду, метнувшуюся к нему, и тут же отпрыгнул спиной вперёд, с размаха опуская булаву на место, где только что сам стоял. Камень на конце ударил череп с краю, разворачивая глазницу и смещая в сторону массивную голову. Пока зверь не очухался, замахнулся еще раз. Удар снова пришёлся в вытянутую переднюю часть головы, челюсти с «клацем» захлопнулись, раздался дикий, полный боли растянутый вой. Мишка, не обращая на него внимания, сместился вбок от мотающейся из стороны в сторону разинутой, наполненной устрашающего вида зубами пасти и со всей силой опустил навершие булавы на хребтину. Отпрыгнул назад, оценивая с расстояния подвижность хищника, перехватил скользкую от воды рукоять, прыгнул вперед в «слепую зону» со стороны подбитого глаза и, со всего маха заехав по основанию задней ноги, ловко отскочил назад. Дождь залеплял глаза, мешая что-либо разглядеть, картинка расплывалась в разводах, но в данный момент это было не важно: зверь потерял подвижность, и Мишка, подскакивая, бил по размазанному темному силуэту на максимальную длину удара и стремительно отскакивал назад. Бил, пока не понял, что лежащий на земле зверь давно уже не подаёт признаков жизни. Тогда сел, протёр тыльной стороной ладони глаза, убрал с лица налипшие волосы и отпустил заляпанную кровью булаву.

Мишке было нестерпимо жарко. Несмотря на дождь, вода на лице была солёная от пота, вздувшиеся мышцы натяжно гудели. Его трясло от переизбытка адреналина, одновременно тошнило и хотелось есть. Всё вокруг – падающие с неба капли дождя, ветер, колышущий траву, всё было как-то несуразно медленно и только сейчас начинало ускоряться к привычному ритму. Мишка стоял, смотрел на это, на лежащее на земле тело, в полтора раза больше, чем он сам, чувствовал, как стекающая по голому торсу влага приятно охлаждает, как унимаются, ноют от внезапного напряжения мышцы и связки, и тихо фигел от происходящего.

Страха, как ни странно, не было, как и радости или других сильных эмоций. Зато было чувство удовлетворения. И ещё Мишка осознал, понял наконец, что двигался он со скоростью гораздо большей, чем та, на которую способен обычный человек. И вся эта его ловля оводов на лету (и та давешняя птица), та скорость реакции, меткие броски дротиков, всё это напрямую связано с изменениями в его организме, вызванными адаптацией к этому миру. Почему так произошло, Мишка не знал. Но это всё-таки лучше, чем сдохнуть от какой-либо аллергии или банального насморка. Представив такую картину, он криво усмехнулся и тут же согнулся в жёстком приступе рвоты.

Закончив извергать желчь из пустого желудка на землю, Миша устало утёр лицо рукой и подошёл к поверженному противнику. Зверь был крупный, в длину около двух метров, может немного больше, массивный. Он обладал пятнистой серой шерстью и абсолютно чудовищными челюстями с торчащими из разинутой сейчас пасти клыками. Фиолетовый язык был высунут набок, а череп, со снесённым напрочь скальпом (если это значение можно употребить по отношению к животному), зиял глубокими проломами в двух местах, через которые просматривалась розово-серая масса мозгов. Тело представляло собой прямое воплощение силы и угрозы всему живому, имеющему неосторожность попасться на пути у этого монстра. Также был хвост, но выглядел он откровенно несуразно на фоне всего остального.

Рассматривая убитого зверя непонятно какого вида, но, несомненно, хищного, Мишка не мог решить, как с ним поступить? Шкуру, разумеется, нужно снять и забрать с собой. Мясо тоже: вырезать лучшие куски и зажарить или запечь на углях. Остатки потом возьмёт с собой. Ещё можно вырезать печень и съесть её сырой. Мишка прикинул, как он вынимает её окровавленной рукой из вспоротого живота и тут же, прямо на месте, начинает пожирать, невзирая на возможных паразитов и прочую гадость…

– Да ну ее нафиг! – вслух ругнулся и, вытащив из завязки на поясе кремневый нож, принялся за свежевание. – Мясом обойдусь. Или пожарю на углях…

Разделывал тушу долго, закончил уже в темноте. Дождь так и продолжал лить, хотя и стал значительно слабее. Миша перетащил шкуру и сложенную в неё вырезку и часть бедра под арку. Положил в сторонке, а сам принялся за высекание огня. Разложенная тонким слоем трава просохла, но загораться не спешила, и пришлось довольно долго возиться, прежде чем под естественным навесом появились первые, робкие еще языки пламени. Подкинув в костёр все набранные прутья кустарника, закинув туда же выдернутую из земли корягу, Миша пристроил сбоку расстеленную накидку, а сам присел на оставшуюся копну просохшего сена и принялся насаживать кусочки мяса на оставшиеся прутики. Подобрал несколько из валявшихся здесь же камней и пристроил на краю костра. На них поставил самый большой и плоский, и принялся ждать, пока тот раскалится, бросая голодные взгляды на разложенную тут же печень. Сырой её есть он не рискнул, несмотря на то что есть хотелось до рези в животе: Мишка точно знал, что печень бурого медведя есть нельзя. Почему – не помнил.

Костёр нещадно дымил, большая часть дыма сносилась в сторону и растворялась в темноте ночи, но приятного всё равно было мало. Камень, наконец, раскалился, Мишка выложил на него тонко нарезанные кусочки мяса, немного подумал, и ломтики печени положил в стороне. Теперь к запаху дыма примешался ещё и распаляющий аппетит аромат. Рот моментально наполнился слюной, и Мишке пришлось сглотнуть её, чтобы не захлебнуться, в переносном, конечно, смысле. Подождав ещё немного, схватил прутик с подрумянившимся уже кусочком и с огромным удовольствием впился в него зубами. Из-под корочки мгновенно прыснул сок, потёк по подбородку, рукам… Сейчас парню на это было наплевать: его организм добрался до еды, и он не имел никакого намерения мешать ему восполнять потерянную за день перехода и неожиданную короткую схватку энергию.

Первые три куска он заглотил, не разбирая особо ни вкуса, ни запаха, а вот последующие, которые снимал уже с камня, ел более медленно и обстоятельно. Мясо было довольно жестким и жирным, на вкус чем-то неуловимо напоминало баранину.

Наконец, поборов первый голод и выложив для жарки вторую порцию, обратил внимание на печень. Выглядела она аппетитно, шкворчала на раскаленном камне и манила подрумянившимся боком… Мишка уже протянул руку с прутиком, чтобы насадить кусочек, но, передумав, отдернул её обратно. Печень – не та штука, чтобы с ней шутить. А бережёного, как известно, Бог бережёт. Врачей тут поблизости нет, больниц тоже не наблюдается. И загибаться от острого отравления или быть заживо съеденным паразитами Мишке как-то не хотелось. Недолго думая, он подхватил зажарившийся кусок и выкинул в бурлящий ручей. Через мгновение и остальная часть печени полетела следом. Ну её подальше, чтобы не было соблазна.