Андрей Бронников - Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ

• Название: Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ
• Автор: Андрей Бронников
• Жанр: О войне
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906880-73-4

В августе 1968 года в Рязанском училище ВДВ по новому штату было сформировано два батальона курсантов (по 4 роты в каждом) и отдельная рота курсантов частей спецназначения (9-я рота). Основная задача последней — подготовка командиров групп для частей и соединений спецназа ГРУ

Девятая рота, пожалуй, единственная, ушедшая в легенду целым подразделением, а не конкретным списочным составом. Прошло уже больше тридцати лет с тех пор, как она перестала существовать, но слава о ней не угасает, а скорее, наоборот, растёт.

Андрей Бронников был курсантом легендарной 9-й роты в 1976–1980 годах. Спустя много лет он честно и подробно рассказал обо всем, что с ним произошло за это время. Начиная с момента поступления и заканчивая вручением лейтенантских погон…

---

Тут выяснилось, что тот курсант, с которым у меня случился конфликт, оказался командиром нашего, китайского, отделения. Звали его Александр Зайков. Кроме нас в «китайцы» были записаны еще шесть человек: это добродушный Сергей Федосенко, спортивный Костя Кожмяков, трудолюбивый Сергей Макаров, Коля Старченко, Саня Шиков и Боря Максимов. Забегая вперед, скажу, что все мы дошли до финиша и получили лейтенантские погоны. Отчислен никто не был.

Я, закончивший английскую спецшколу и довольно успешно сдавший английский язык, был очень удивлен тем, что был распределен в четвертое, китайское, отделение. Преподаватель китайского языка капитан Малеева предложила перевести меня в английское отделение, но я, уже сдружившись с однокашниками, наотрез отказался, тем самым выбрав свою судьбу.

Мой жизненный путь, как выяснилось впоследствии, оказался хоть и нелегким, но гораздо более спокойным, чем для некоторых моих однокашников.

Глава 10. Жизнь. Быт

Самое сложное после того, как сознание пронзит дикий вопль дневального «рота, подъем!!», — это посадить себя на кровати. Дальше уже становится легче. Глаза открываются, но еще ничего не видят. Потом на ощупь схватить галифе с табурета. Портянки, сапоги — это еще во сне. Резкость во взгляде наступает только на лестничной площадке, среди полуголых тел однокашников. Во второй волне — бегущие, но уже не так быстро — второкурсники (четвертый взвод).

Когда мы убегаем с места построения роты, а оно было под аркой между нашей казармой и старым учебным корпусом, выползает третий взвод. Последним тянется, лениво почесываясь и зевая, четвертый курс, однако не все. Часть из них продолжает спать в уютных кроватях, особенно если на построении отсутствует офицер роты.

Первую зарядку проводил курсант третьего взвода Баранов. Будучи сам в спортивной форме, он сорок минут мотал нас по ближним рязанским улочкам, затем в старом кремле, перед колокольней, мы долго отжимались, приседали, ходили по кругу гусиным шагом, заложив руки за голову. Однако зря мы надеялись на значительные послабления после карантина…

Зарядка получилась дольше обычного, и мы едва не опоздали к утреннему осмотру, впрочем, эта процедура касалась только первого курса. Второй также стоял в строю, но даже не имитировал этого действа. Третий и четвертый частью лихорадочно готовились к предстоящим занятиям, частью дымили в курилке. Многие обретались в спортуголке, где некоторые активно качали мышцы, а некоторые по полной форме спали на борцовском мате головой к цен-тру, а ногами на полу — пачкать его категорический запрещалось. По сути, утренний осмотр для старшекурсников действительно был не нужен — они и так давно научились тщательно следить за своим внешним видом.

После зарядки в умывальнике царило столпотворение. Наш санузел оставлял желать лучшего, но не чистотой, а общим состоянием. Стены были отделаны белой кафельной плиткой, но она было старой, щербатой, а местами треснувшей. Горячей воды не было в том смысле, что этого даже не было предусмотрено. Убогие краны и эмалированные раковины не радовали дневальных постоянной необходимостью драить эти древние сантехнические приспособления. Окна были распахнуты и зимой, и летом, но не потому, что в умывальнике было жарко. Скорее наоборот. Просто не было смысла таковые закрывать, ибо в них никогда не было стекол.

Баня была только по субботам, а наш образ жизни требовал более частой помывки, поэтому приходилось делать это ледяной водой. Чтобы помыть голову, согревали горячую воду в трехлитровой банке с помощью самодельного кипятильника, сконструированного из куска провода, ниток, шести спичек и двух лезвий для бритья. Этого объема хватало на две короткостриженые курсантские головы.

В положенное время мы стояли уставшие, но довольные в составе девятой роты для следования на завтрак и отличались от других только новизной фуражек. Этот неудобный головной убор обнаружил одно положительное свойство — на нем, сидя за столом, было очень удобно спать, приклонив голову на широкие поля с голубым околышем.

В столовой мы теперь сидели по четыре человека за столиком, но тоже по рангу. Первый курс возле входа, а четвертый ближе к раздаче. В один из таких дней нашему столику не поставили чайник, и я двинулся его добывать. На раздаче таковой оставался один. Надо же было такому случиться: за него ухватились сразу две руки — моя и второкурсника инженерного факультета. Мой оппонент грозно на меня, двухмесячного щенка, посмотрел, однако он почувствовал и другой взгляд, вальяжный и весьма многозначительный, — нашего курсанта четвертого курса Худякова. «Инженер» немедленно ретировался, а я, довольный, загромыхал тяжелыми яловыми сапогами к своему столу. Счастлив я был, конечно, не добычей, а тем, что оказался под защитой старшего товарища.

Будущий подполковник запаса А.Н. Худяков, выпускник 1-го отделения 1-го взвода 9-й роты, после выпуска попал в 16-ю бригаду специального назначения Московского военного округа, в поселок Чучково Рязанской области. Затем, до 1985 года, к-н Худяков был инструктором ПДС Московского разведывательного центра. С этой должности и с поддержкой начальника направления Героя Советского Союза полковника Колесника, м-р Худяков был назначен на должность заместителя командира формируемого в составе 22 ОБрСпН 411-го отряда.

Это было в декабре 1985 года, а в апреле 1987-го м-р Худяков стал исполняющим обязанности командира отряда. И.о. закончилось в октябре 1987 года, когда Александра Николаевича утвердили в должности комбата.

Комбат вывел батальон в Союз и стал слушателем 4-го отделения 2-го факультета Военной академии имени Фрунзе, которую закончил в 1991 году.

Ныне кавалер орденов Красного Знамени, Красной Звезды и «За службу родине в ВС СССР» III степени подполковник запаса Александр Николаевич Худяков проживает в Москве. Именно он был одним из инициаторов обращения к военному руководству о присвоении своему другу Евгению Сергееву давно обещанного звания Героя. Друзья Жени добились своего, справедливость восторжествовала, и он стал Героем России, увы, уже посмертно.

Первый курсантский завтрак нас порадовал. Качество было заметно выше, чем в учебном центре, а ужин вызвал еще более положительные эмоции не только качеством, но и количеством. Норма стала не только ВДВ-шной, но и курсантской. Давали, практически всегда, картошку-пюре, пускай и приготовленную из сушеного полуфабриката, а также жареную селедку, пускай и сильно костистую, но на постном масле с поджарками.

Увы, обед готовился все по той же формуле «вода-капуста», только сдобренный вареным куском сала, впрочем, абсолютно несъедобным. Изредка готовились щи из курицы, и их когтистые лапки плавали в кастрюле, отбивая аппетит, что в конечном итоге и требовалось доказать. Сама курица, видимо, успевала сбежать, оставив нам на съедение «кожистые ноги ниже колен с роговым и неухоженным маникюром», то есть когтями.

После личного времени начиналась чистка оружия, которая проводилась примерно по той же схеме, что и утренний осмотр. Первый курс усиленно драил части и механизмы автомата, второй ограничивался только получением штатного вооружения. Третий собирался вокруг стола для чистки оружия, чтобы поболтать, а четвертый пропадал по углам расположения или шел в любимый «булдырь» «почи-фанить», что в переводе с китайского означало — поесть.

Таким образом, все происходило в отсутствие офицеров, появление последних немного меняло ситуацию. В этом случае четвертый курс вынужден был присоединиться к личному составу, а иногда даже имитировать выполнение команд.

Наш второй взвод влился в ряды девятой роты в переходный период, а точнее — в момент безвластия. Почти бывший командир роты капитан Иванов, которого между собой курсанты звали по имени — Эдик, тенью отца Гамлета появлялся в расположении, и его уже абсолютно не интересовало происходящее вокруг. Офицеры роты, также воспользовавшись моментом, расслаблялись, не особо утруждая себя появлением на службе.

Мне кажется, что все офицеры, прибывавшие из войск в девятую роту, тешили себя мечтами о тихой размеренной жизни в областном центре, однако не тут-то было! Предполагаю, что то же самое думал и капитан Иванов. Увы, теперь он, наевшийся «курсантской ротой специального назначения», почти незаметно проскальзывал в канцелярию роты и так же тихо исчезал.

Капитан Эдуард Георгиевич Иванов, выпускник Московского ВОКУ, с должности командира 9-й роты РВВДКУ прибыл на должность НШ отряда СпН в 16-ю бригаду Московского военного округа. Дальнейшим местом службы была 9 ОБрСпН КВО, где Иванов служил в первой половине 80х. В этот период службы майор Иванов успел побывать в должности советника в Афганистане. Следующим местом службы Э.Г. Иванова была Германия, 3 Гв. ОБрСпН.