Илья Крымов - Маска

• Название: Маска
• Автор: Илья Крымов
• Жанр: Стимпанк
• Год: 2015

Бриан л'Мориа отправляется в мир в Темноте. Это произведение вряд ли когда-либо войдёт в какой-либо сборник, или будет присовокуплено к какому-нибудь из моих романов исходя из его объёма и полной самодостаточности. Писалось ради удовольствия. Хотелось описать для читателя тот, другой мир, где обитает Темнота и её пасынки, но писать ради этой темы целый роман было как-то недосуг. Описанные ниже события имеют место быть в обширном временном промежутке между романом "Дети Силаны. Паук из Башни" и его пока ещё недописанным и не изданным продолжением. Они косвенно связаны с будущим сюжетом, если я, в итоге, не решу иначе. Данный текст не проходил через умелые руки наших редакторов, а посему, прошу внимательного и образованного читателя проявить понимание к возможным опечаткам.

---

Я замолчал, она тоже не находила, что сказать. Зачем вы, тан Великий Дознаватель, травите байки в такое неподходящее время? — как бы вопрошали её эмоции.

— Я… эм…

— Через два месяца после того, как я спас жизнь Юреналю, он попытался убить меня. Едва не вспорол когтями горло. Внутренняя безопасность обнаружила, что его купили чулганы и меня послали уничтожить предателя. Юреняль решил убить меня, потому что знал, я ни за что его не отпущу, и долг жизни ничуть не помешал ему. Себастина четвертовала предателя, сначала оторвала крылья, затем руки и ноги, и под конец провела декапитацию. Мораль сей истории заключается в том, что те, кто сегодня "свои", агент Крюгер, завтра могут оказаться совершенно чужими. Ничего особенного, просто предательство это специфика нашей работы и только.

— И кому же тогда можно верить?

— Никому, — ответил я, пожимая плечами, — если хотите выжить, то не верьте никому.

— Даже вам?

— Отчего же. — Она не могла видеть моей улыбки, но по тону поняла, что я скалюсь. — Верить нельзя никому, но мне — можно.

Крюгер молча спрятала лицо под маской. Умница.

— Хозяин, я приготовила вам чаю и нашла крекеры.

Себастина поднесла к нам небольшой поднос с чайником, чашками и тарелкой.

— Себастина, какой чай в такое время?

— Как говорил Махарий Стузиан: "Война войной, а чай по расписанию".

Не надо было давать ей читать тот сборник цитат великого полководца, теперь она то и дело норовит… кусок витражного стекла с грохотом обрушился на пол.

— Чай отменяется, к оружию! Без приказа огонь не открывать!

Летучие твари тугими потоками втягивались сквозь разбитые витражные окна и начинали кружить под расписными потолками и пока что не обращали на нас внимания. Люди и люпсы застыли в укрытиях с оружием наготове. Я кувырками и перебежками переместился к колонне, за которой прятался Ойнох.

— Капитан, вы успели перевести дух?

— Митан?

— Люстры инсгерского хрусталя по две тонны каждая, — произнёс я, глядя вверх, — нужен импульс, если обеспечите его, дальше можете просто лежать и отдыхать.

— Сделаю.

— Дайте знать, когда будете готовы, но, прошу, не затягивайте.

Вернувшись к Себастине и Крюгер, я замер за трибуной, с которой верующим прежде читал проповеди клирик. Миног становилось всё больше и на укрывшихся врагов они всё ещё внимания не обращали, будто оказались временно дезориентированы.

Ойнох кивнул мне, его покрасневшие глаза светились от магической силы.

— Все в укрытия! Конечностей и голов не высовывать! Сейчас рванёт!

Боевой маг послал в огромные хрустальные люстры энергетические импульсы, и несколько тонн хрусталя буквально разорвало мириадами острых осколков. Настенные барельефы и драгоценные фрески окрасились внутренностями несметного множества тварей, волна зловония, накрывшая нас, по плотности была практически материальна, и я пожалел, что заранее не надел шлем с респиратором, хотя личному составу, кажется, наличие таких шлемов не сильно помогало. Сократить поголовье летучих миног получилось на славу, но они немедленно стали вновь прибывать и формировать новый летучий косяк, ещё плотнее и шире прежнего.

— Огонь из всех стволов! Патронов не жалеть! Штурмовые отряды, не высовываться!

Шквал пуль утонул в косяке визжащих миног. Двигаясь как единое целое, словно огромное червеобразное тело, они извивались, вяло пытаясь уклониться от пуль.

— Отставить огонь! Все внутрь круга, свечи не сбивать! — заорал я, поняв, что вот-вот последует удар.

Оказавшись в нём, я бросил трость Себастине и стал складывать пальцы нужным образом, начитывая по памяти нужные слова. Тело исполинского червя изогнуло и ударило, навстречу ему длинными пиками вытянулось синее пламя свеч, и червь отпрянул с рёвом, от которого с потолка посыпались куски загаженного убранства. Следующие два удара я тоже выдержал достойно, хотя привкус крови во рту обозначился очень чётко.

— Неплохо… — хрипло выдохнул Ланн Ойнох, когда червь-исполин отпрянул.

— Такому в КГМ не учат, да, капитан? — через силу улыбнулся я, не оборачиваясь к боевому магу. Секундой позже меня едва не подкосил удар его эмоций.

— Ты оказался готов к битве лучше, чем я предполагал, но это не спасёт тебя, полукровный недоволшебник. Нужно было бежать, пока тебе позволяли.

Сущность, занявшая тело человека, не имела к Ланну Ойноху никакого отношения. Скорее всего, его душа уже растворилась в астральном теле Гоханраталу. Присутствие божественной сущности быстро разрушало человеческую оболочку, глаза Ойноха лопнули и вытекли, в опустевших глазницах поселилась тьма, лёгкие тонули посреди суши, из посиневшего рта лилась зловонная водица. Она же заполняла все члены мёртвого тела, превращая его в разрывающий мундир изнутри кусок отёчной плоти с вздутыми венами.

— Он был славным малым, смелым и сильным человеком. Зря ты его убил.

— Скорби о своей душе, полукровка, я вот-вот её поглощу!

— Моя душа обещана другой, и такой дрянью ты точно подавишься.

— Я поглощу всех твоих…

Я сложил знак Аксут и выбил бога из тела Ойноха, после чего он вновь напал на выстроенную мной преграду синих огоньков.

Помню треск, с которым раскололся мой череп, и вкус крови, хлынувшей у меня изо рта.

Я ослеп и задыхаюсь, темно, не могу дышать, душно, ослеп… вот и всё. Иначе не опишешь, вокруг темно, и я задыхаюсь. Мучительное чувство, страшное, а хуже всего то, что я никак не могу умереть. Просто барахтаюсь во тьме и задыхаюсь, а тянется это уже, наверное… да, тысячу лет по моим ощущениям. Надоело, если не могу сдохнуть, и не могу вздохнуть полной грудью, то лучше и пытаться перестану.

Как только я решил отказаться от дыхания, мои муки прекратились. По-прежнему слепой, я валялся на чём-то мягком, сыпучем, и не дышал. И чувствовал себя при этом довольно сносно.

Хотя, на самом деле, могу сказать, что я не чувствовал ничего, или почти ничего. Будто тело у меня всё ещё было, но при этом не было кожи, нервных окончаний, органы чувств отказали, вместо привычных ощущений одни фантомы. Фантом руки, фантом головы, где-то они есть, эти части моего тела… или нет? Я изо всех сил попытался поднять эту несуществующую руку и поднести к тому месту, где должно было быть лицо. Отчётливо услышал стук. Пошевелив пальцами, услышал новые постукивания. Странное ощущение, если бы только получилось открыть хотя бы один глаз.

Получилось, и я закричал, увидев нечто жуткое с огромной пастью, ревущее мне в лицо. Я замер, готовясь умереть ещё разок, но этого не случилось. Мне потребовалось ещё немного времени, прежде чем я смог открыть глаз. Что-то непонятное, будто лежу лицом на земле… или на песке? Надо попробовать подняться. Как только я пошевелил руками, мир вокруг меня заходил ходуном, и я вновь зажмурился. Потребовалось немало сил, чтобы признать — мой глаз расположен на руке, точнее, на ладони. Я открыл его, пошевелил пальцами. Какие-то чёрные острые отростки заплясали перед моим взором. Несомненно, мои пальцы.

Открыв оба глаза, я поднял руки, и мир пришёл в движение. Обратив ладони друг к дружке, я увидел две длинные чёрные руки, явно не мои, какие-то жилистые, когтистые, с твёрдой костистой оболочкой вместо кожи, и в каждой ладони блестел крупный красный глаз. Я сам себе поморгал, видя, как чёрные веки то опускаются, то поднимаются. А потом я повернул глаза туда, где должно было быть лицо, и содрогнулся от вида сплошной костяной маски без глаз и носа, гладкой, выпуклой, с огромной пастью, похожей на капкан. Невзирая на своё желание или нежелание, я был вынужден признать, что это я. Во всяком случае, пасть открывалась и закрывалась, когда я пытался открывать и закрывать свой рот.

Ещё больший шок я испытал, переведя взгляд вниз, туда, где должны были быть мои ноги. Они там действительно были, восемь длинных членистых конечностей покрытых чёрным хитином, росших из продолговатой паучьей головогруди, а также огромное паучье брюшко в придачу. Признаться, я впервые за долгое время поддался панике, в конце концов, всю свою жизнь мне приходилось бороться с арахнофобией, а тут вдруг такое. Пришлось опять же смириться с тем, что восьминогое "оно" это тоже я.

Не знаю, сколько я валялся, изредка поднимая руки словно перископы, и оглядываясь. Вокруг была пустыня, иначе эту местность было не назвать, хотя с привычными песчаными просторами мира под Луной эта пустыня не имела почти ничего общего. У неё не было солнца, небосвод чернел ровной тьмой, ни звёзд, ни луны, просто девственно чистая тьма. Но при этом темно не было. То есть белые пески… по-настоящему белые, не жёлтые, не белёсые, а белые, как снег, они будто освещали сами себя. Но это было не так. То, что творилось со светом в этом месте, не поддавалось пониманию даже для моего ума, хотя я очень тщательно постигал физику в своё время. Свет никуда не стремился, не сталкивался ни с какими объектами. Просто небо было чёрным, пески — белыми, ниоткуда ничто не светило, но при этом равнина с редкими невысокими барханами просматривалась на километры.