Владимир Югов - Человек в круге

• Название: Человек в круге
• Автор: Владимир Югов
• Издательство: Альтерпресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1996

Детективные произведения В. Югова отличаются не только динамичным, лихо закрученным сюжетом, но и правдивыми, узнаваемыми образами героев с их неоднозначным отношением, к общечеловеческим ценностям. В эту книгу вошли роман «Человек в круге» и повести «Одиночество волка», «Место, которого нет», «Сорт вечности».

---

— Вы говорите о генерале, к которому она теперь ездит?

— Да. Вы скажете: я ошиблась, видите, он не забыл Леночку! Но это же чудовищно. По судьбам прошагал и захватил женщину.

Я стал оправдывать генерала. Если бы Леночка не захотела, она бы не пошла.

— Я с пятерыми была и, как сучка, готова была распластаться тогда… Чтобы вместе, за другими не поплентаться!

Она вставила украинское слово.

Я увидел ее в том времени опять.

А что? Не нашлось бы и на нее?

— Ужасно, я вижу когда его… Я все вспоминаю. Как Шугов к нам прибежал. Как была или не была! Может, он тогда Лену-то спас! Он знал, Шугов, она выкрутится без него тут. Так ведь и вышло. А с ним… Загремели бы.

— Я об этом уже слышал… Но вы теперь сказали: когда видите его… Он сюда приезжает?

— Очень редко. И то, когда меня не бывает. Он кое-что помнит… Не в свою пользу… А приезжает… Видимо, ему кто-то звонит.

— Ну а как вы не бываете? Что у вас есть еще какая-то работа?

— Я учительницей работаю в начальных классах. Сашенька мой брал меня учительницей. Я тогда только окончила педтехникум. Уже тогда пограничники или медсестер брали, или учительниц.

— Вы здесь, в деревне, и учительствуете? И успеваете все по хозяйству?

— Можно было бы в деревню уехать, там и дом дают. Но я боюсь. Не вытяну их, детишек. С помощью Мещерских это выйдет. У них внуков-то нет. Они вроде моих и любят. Питанием помогают… Чего рваться куда-то? Единственно, генерал догадывается, что я знаю то, чего не знает никто… Да и передо мной, как сказала, должник!

— Генерал только догадывается, что вы знаете что-то, что другие не знают? Или твердо убежден в этом?

— Придет, может, время — раскроется! Но я думаю… Что и на таких когда-нибудь найдутся мечи. — Губы ее сжались. — А то все под охраной, все под охраной! Надоело до чертиков! — Она встала. — Езжайте отсюда, не гневите Бога. Уж давно поди доложили, что вы тут и меня обрабатываете.

Я догадался, кто позвонил. Неразборчивый Шаруйко. Он сказал, что там, на даче, дежурит его кореш. Именно кореш и позвонил, что я был у Павликовой. И когда на второй день я связался с генералом Ковалевым по телефону, он мне выговорил:

— Чего-то мне не нравится твое поведение.

— Товарищ генерал, неужели мне нельзя посетить человека, которого я когда-то провожал с границы? Неужели вы не сочувствуете мне? Я же пишу… Мне об этом памятно.

Ковалев буркнул, что и беда таких, как я, которые пишут… Суют везде свой нос. А как напишут, — потом отмывайся!

Я стал его уверять, что напрасно он так говорит, если мы уж договорились, то нельзя подозревать. Иначе я за книгу и не возьмусь.

— Вот как сразу! — захрипел он. — Я дельце твое на досуге пробежал. Знаешь, как в армии тебе говорили? Не умеешь — научим. Ты умеешь. А не хочешь — заставим. Заставить можем. Ты в этом не сомневайся.

Я взорвался:

— Меня один такой уже пугал. Майор из СМЕРШа…

— Железновский, что ли? — хохотнул генерал Ковалев. — Тогда майором был, а уже пугал? А полковником — пугал? Так и майор, и полковник стыдобушка! Ему надо было скрутить твои рога… Одним словом, вот что! Не смей ходить за Еленой Зиновьевной!

— У меня есть за кем ходить.

— И ходи! А сюда — не топай. Не мути воду. Книжку… Книжку напишешь! Ты понял меня? Как миленький напишешь!

— Дулю вам! — крикнул я.

— За автомат схватишься? Как в противотанковом дивизионе? Но с автоматом-то ходить все время не станешь. Да и нет у тебя его. И с дежурства не принесут солдаты, чтобы ты кинулся к пирамиде и схватил автомат… Тебя еще тогда надо было по стенке размазать!

— А вас еще тогда… Вас еще раньше. Когда вы…

— А ну — мо-олчать! — заорала трубка.

— Что будет, если не замолчу? Учтите, генерал… Я сейчас — прямо в редакцию. И напишу, что вы тут мне наугрожали. И ваше поганое учреждение не спасет на этот раз вас от хамства.

— А ну молчать, сукин сын!

— От того и слышу, генерал! Вы учтите, я в газетном деле — не менее вашего вешу. Поняли? Вот и теперь напишу! Все напишу, что знаю!

Видно, Ковалев опешил, что-то бухтел, сопел. Потом:

— Ну чего ты напишешь? Что старик на полном серьезе ревнует к тебе свою женщину?

— Да нужна мне ваша женщина! Я ходил с прошлым встретиться! Вы же не понимаете этого! И никогда не поймете.

8

Болиды — очень яркие метеоры.

Вечные снега в високосный год.

Весна на заставе Павликова.

Помнят ли его?

Железновский в роли моего провожатого.

Эшелон с ранеными.

Генерал Ковалев — инспектирующий.

Лена, зачем ты сюда приехала?

Я закопался в бумаги, бумажки, справки, справочки. Книга об учреждении генерала Ковалева продвигалась вперед и вперед. У нее уже были крылышки, было брюшко, головка. Все было розового цвета, патока лилась из каждой поры этой книги. Я ни на что не обращал внимание. Я медленно шел к намеченной цели. Я хотел одного — чтобы книга понравилась Ковалеву. В первую очередь ему. Еще я хотел: чтобы он открылся мне. Где-то же должен проговориться, кто есть он?

Интересно то, что после этой злой размолвки Ковалев сам позвонил мне. И говорил как ни в чем не бывало. «Ну что с книжкой? Ты не вороти носом. Мне она нужна, а ты заработаешь прилично. Плюнь на то, что грозил, разотри». Я ему стал нравиться больше такой, огрызающийся…

И я перебирал бумажки, фотографии, справки. Вячеслав Максимович Ковалев. Бедное детство в сельской семье. Восемь детей. Он самый младший, любимчик отца. Отец контуженный. Умерла мать. Славик был активистом: ночью Славик приносил в дом пшеницу, просо, нередко мясо и масло. Потом о них на селе недобро говорили, но в то уже время, к зиме последней, Славика тут не было: он учился на летчика, и это тогда было почетно. Приезжал весь в значках, в кожанке, лихо отплясывал дома чечетку, говорили, что — как в кино американцы.

Уезжал из отпуска с приключениями. До этого «врезался» в двадцатидвухлетнюю вдову Клаву, мужа которой забили ребята соседнего села за ухарство. Говорили, молодого лейтенанта любовь так взяла в свои шершавые руки, что он дважды падал в обморок, когда в доме говорили:

— Клавка сегодня принимала председателя артели.

Даже, на что контуженный, его отец, тряся головой, выговаривал:

— С-сучка в женском виде!

Клавка сама пришла в дом, когда ей рассказали о лейтенанте и его такой нездешней страсти: тутошние мужики любить — любили, но тихо, без надрыва и истерики. В доме уже, рядом с контуженным, однако неглупым и работящим отцом Вячеслава, находилась миловидная, ладненькая, манюсенького роста женщина, мачеха. Клавка ей и зашептала на ушко:

— Оставила бы нас поговорить с товарищем лейтенантом…

Никого в доме на тот час не было. Мачеха уважила Клавкину просьбу, но как женщина подглядывала в окно, что они там делают. Клавка бесстыдно сняла кофточку и прижимала свои полные груди к лицу красивого летчика…

Через много лет Вячеслав Максимович повторил подобную влюбленность. И объектом его была уже другая женщина. Блистательно она к тому времени расцвела. Муж привез ее, наверное, на учебу с собой не зря. Соблазн был для таких, как генерал Ковалев, великий.

Лена потом рассказывала Павликовой: один генерал упал в обморок, когда танцевал с ней. Генерал был этот — председателем какой-то комиссии, которая проверяла академию, где учился ее муж. Генерал потом писал ей письма такого свойства: к нему вернулась-де молодость, ибо в молодости случилась с ним подобная история.

Леночка была тогда в светлом платье, ее великолепные ноги, на которые всегда заглядывались мужчины, просвечивались через редкой красоты ткань, и этот генерал это все видел, как во сне, и он просил Леночку, пожалуйста, простить за такую, не мужскую слабость: Боже, упасть в обморок!

Эта комиссия генерала потом вдруг занималась немаловажным, скорее, даже сверхважным: раскрытием диверсии в академии. И генерал Леночке признался, когда пошел провожать ее, что дело архискверное! В то время вся группа Павла Афанасьевича Шугова вынуждена была коротать время в наспех оборудованных помещениях летнего лагеря. Группа была специально вывезена туда на время проверки.

Генерал все рассказал Леночке про себя. Недавно поместил в больницу жену, теперь временно холостякует… И не соизволит ли Леночка принять приглашение посетить его обитель? Ведь он, между прочим, держит на контроле это архискверное дело!

Леночка сказала: а почему бы и нет? Хочется посмотреть, как временно живут одинокие мужчины.

— Нет, нет! Я не одинок! — возразил генерал слишком горячо. — С тех пор, Леночка… Я скажу о банальных вещах. И скажу банально… Но с тех самых пор, как я… упал в обморок, я стал не одинок!

Она засмеялась:

— Неужели я виновата в этом?

— Леночка, конечно, вы. Смешно, правда? Но я рядом с вами молодею. Собственно, я начинаю понимать, почему тогда, в седую старину, пожилые люди так украшали себя молодыми женами. Я когда теперь думаю об этом, мне невмоготу.