Михаил Ладыгин - Дочь вампира

• Название: Дочь вампира
• Автор: Михаил Ладыгин
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-44-744347-4

Когда отец Никодим попросился в неблагополучный приход, он не знал, на что обрекает свою семью. Деревня Болотово только называется умирающей, на самом деле в ней уже нет ни одного живого жителя. Узнав от батюшки о произошедшей трагедии, его бывший одноклассник, профессиональный маг Алексей Кутасов решает разобраться с нечистью.

Но как найти место упокоения вампиров и можно ли доверять девушке Насте, ниточка от которой тянется к самому графу Дракуле?

---

Моё внимание привлёк небольшой домик, за стенами которого начиналось кладбище. Этот каменный дом, очевидно, первоначально предназначался для священников храма, но они по неведомым мне причинам предпочли жить в избе на окраине села, оставив это строение для хозяйственных нужд церкви.

Достав из кармана связку ключей, я долго подбирал подходящий, а потом возился с ржавым замком. Наконец замок издал печальный, протестующий скрип, позволив мне проникнуть внутрь здания. В небольшой прихожей не имелось окон, поэтому входную дверь пришлось оставить открытой. С потолка свисал провод, в патроне блеснули остатки разбитой лампочки. Толстый слой пыли на дощатом полу и две закрытые двери.

Толкнув ногой ближайшую, я скривился от омерзительного скрипа, издаваемого её несмазанными петлями. В небольшой комнате, сквозь грязное окно которой с трудом пробивался солнечный свет, я увидел два прислонённых к стене гроба, несколько лопат с короткими черенками, удлинённых и изогнутых, мотыги, кирки, примитивный сварочный аппарат и некоторые другие предметы, явно указывавшие, что это помещение предназначалось для хранения утвари, необходимой могильщикам. Пол комнаты оказался густо усыпан головками чеснока, некоторые из которых были раздавлены. Чесночный запах, пропитавший, казалось, даже стены небольшой комнаты, моментально отозвался в левом виске нудной болью, предвещавшей острый приступ мигрени: эту аллергическую реакцию на чеснок я хорошо знал с раннего детства. Поспешно закрыв за собой дверь, я вышел в прихожую.

Вторая комната оказалась запертой. Мне вновь пришлось возиться с ключами. Но победа над замком не принесла мне облегчения. Хотя помещение выглядело гораздо просторнее комнаты могильщиков, чесночный запах здесь ощущался ещё более сильно, поскольку у самой двери стояла бочка, доверху наполненная сухими луковицами, которые также в связках свисали со стен, а ещё ровным слоем устилали матрас стоявшей у окна железной кровати.

Прямо на полу лежало несколько подшивок «Вестника Московской Патриархии» рядом с пустыми бутылками из-под церковного «Кагора», подрясник, да пара мужских туфель со стоптанными каблуками.

Я поспешил покинуть дом, чтобы на досуге поразмыслить, почему место, явно недоступное посещениям упырей, не использовалось отцом Никодимом для проживания.

Слегка отдышавшись и переждав, пока головная боль из острой не превратилась в ноющую, я направился к храму. Поднимаясь по его ступеням, я вдруг ощутил на себе чей-то очень внимательный взгляд. Не торопясь открывать дверь в церковь, я внимательно огляделся. Осмотр ничего не дал, кроме точной уверенности, что кто-то держал меня под наблюдением, хотя местоположение наблюдавшего мне так и не удалось обнаружить. Впрочем, моя невнимательность прекрасно объяснялась навязчивой головной болью, неизбежным следствием общения с чесноком.

Решив, что рано или поздно наблюдатель появится передо мной, я решительно вошёл в церковь. Внутри оказалось сравнительно чисто и уютно. Это был дом Бога: даже пыль, неизбежное следствие долгого отсутствия прихожан, не могла осквернить его. Заметив на конторке у входа пучок свечей, я разорвал связывающую его тесёмку, чтобы взяв несколько штук, запалить их перед храмовой иконой Рождества Богородицы.

Проходя по церкви, я вглядывался в лики святых и чувствовал, что храм оставался единственным чистым, благостным местом среди сгущавшихся вокруг проявлений злобы и ненависти. Действительно, священников Болотова следовало считать подвижниками. Но их жертва пока оставалась для меня загадкой. Ведь я приехал сюда завершить умирание Болотова. Не имело смысла оправдание, связанное с тем, что село следовало освободить от владычества упырей. Иных здесь не имелось, а значит, не имелось потенциальных прихожан, для которых предназначался храм. Quod non est paululum disere8.

Вздохнув, я вышел на паперть, спустился к кладбищу. Его заброшенные могилы грозно ощерились стрелками чеснока, который бурно разросся, потеснив крапиву и чертополох. Отец Никодим даже здесь проявил свойственные ему упорство и основательность. Кладбище казалось небольшим, поэтому я довольно быстро убедился, что на нём не осталось ни одного холмика, не проверенного бдительным священником. Не было нужды приводить сюда лошадь, чтобы убедиться в отсутствии угрозы.

Но это открытие вовсе не обрадовало меня. Вампиры продолжали править бал в Болотове, а значит, у них имелось дневное убежище. Его следовало разыскать как можно быстрее, иначе все мои хитроумные планы окажутся пустой тратой времени.

Заметив у одной из могил чудом сохранившуюся металлическую скамеечку, я присел на неё и задумался. Беглое знакомство с именами покоящихся здесь не давало даже намёка на мучивший меня вопрос: а откуда вообще появились в Болотове вампиры? Ну, не купец же третьей гильдии Иван Иванович Дурнев, почивший в 1907 году (самая древняя из обнаруженных мною могильных плит), мог оказаться их прародителем? Кто и когда занёс эту заразу в Болотово, почему другие сёла района оказались ей неподвластны? Что остановило распространение вампиризма? Est dolendi modus, non est timendi!9

Вопросов я себе задал предостаточно, но не нашёл не только ответов, но даже мало-мальски правдоподобных догадок. Я ввязался в скверное приключение, и скверность его заключалась в том, что я пока не представлял себе, как можно разрешить задачку, с которой не справился подвижник-священник. Он всё делал правильно, последовательно, не оставив упырям ни одной лазейки, а вот, поди ж ты! Вампиры добрались до его собственного сына. Приходилось признать, что мои предположения о неаккуратности или непосвящённости местных борцов с вурдалаками были продиктованы непростительной самонадеянностью.

Слабый шорох за спиной заставил меня обернуться. Никого я не заметил, но взлетевшие в небо вороны указывали на чьё-то присутствие рядом. Следовало возвращаться к храму, оставленному мною открытым. Вновь ощущая тяжёлый запах чеснока, я поднялся и поспешил к паперти.

То, что открылось взору, заставило меня остановиться в полном изумлении.

Глава VIII. Приятное знакомство

Перед распахнутыми дверями церкви стояла девушка, чей вид никак не соответствовал моим представлениям о туземцах Болотова. Она показалась мне весьма хорошенькой. Иссиня-чёрные волосы обрамляли миленькое личико с серыми глазами и пухлыми детскими губами. Сиявшая на этом лице улыбка выглядела абсолютно неотразимой благодаря двум восхитительным ямочкам на щеках. Изящная длинноногая фигурка была облачена в фирменные джинсы и блузку из «мокрого шёлка». Даже беглого взгляда на это создание мне хватило, чтобы убедиться в его не местном происхождении. Но что она делала в этом селе?

— Здравствуйте, — низкий грудной голос красавицы вывел меня из мгновенного оцепенения, — Вы — священник?

— О, нет, мадемуазель! — галантно отозвался я. — Я его чрезвычайный, но не полномочный представитель в этом приходе. В сан не посвящён, подрясником не жалован, в вере не крепок, хотя крещён и держусь православия.

— В церковь зайти можно? — поинтересовалась девушка.

— Сделайте любезность.

— Кому?

У юного создания имелся острый язычок. Тем лучше. Терпеть не могу людей с атрофированным чувством юмора.

Не дождавшись моего ответа на язвительный вопрос, девушка сдёрнула с шеи косынку, чтобы покрыть ею голову. Старательно убрав волосы, она вошла под своды храма. Сжигаемый любопытством, я последовал за ней, но вынужден был сразу же остановиться, поскольку, едва переступив порог, она опустилась на колени и истово перекрестилась. Затем она замерла, полностью отрешившись от всего, что находилось за её спиной (а там, между прочим, стоял я). Она молилась, а я ждал с идиотским видом, размышляя, следует ли мне пойти погулять или продолжать блюсти сохранность неосторожно открытого для посетителей храма.

Наконец она поднялась, взяла одну из оставленных мною свечей и поставила её перед небольшой иконой святого Владимира. Перекрестившись, она вышла, небрежно поинтересовавшись:

— Деньги за свечку вам отдать или в церкви оставить?

— Оставьте их себе, — сердито буркнул я, — отец Никодим расплатится.

Только теперь она соизволила почтить меня своим вниманием. Разглядывала она меня долго и неодобрительно.

— Кто вы такой? — наконец спросила она довольно бесцеремонно.

Вот тут-то моё терпение лопнуло.

— Послушайте, милочка, — начал я противным назидательным тоном, которому научился у одного древнего алкаша, бывшего когда-то надзирателем в женской гимназии, — вы дурно воспитаны. Я вам в отцы гожусь, а вы со мной разговариваете, как с приятелем на дискотеке. Я здесь, возможно, по служебной надобности, а вот вы являетесь невесть откуда и требуете у меня отчёта. По какому, собственно, праву, позвольте спросить?