Иван Дорба - Под опущенным забралом

• Название: Под опущенным забралом
• Автор: Иван Дорба
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1985

В настоящем романе автор продолжает тему работы советской разведки в среде белой эмиграции на Балканах, начатую им в книге «Белые тени», вышедшей в «Молодой гвардии» в 1981 году.

Новый роман состоит из двух частей: «В чертополохе» и «Третья сила» — и посвящен деятельности советских разведчиков в Белграде, Бухаресте, Софии и Берлине в годы второй мировой войны.

---

Последовавший за ним Брандт, видя переполох в коридорах абвера, вернулся в городскую управу поделиться новостью с Родько. Он был оскорблен: «Мальчишка, обер-лейтенантик, смеет так унижать меня, старого полковника! Самодовольный, глупый, нахватался газетных «уток», что яблок в чужом саду наворовал, и пыжится!» Брандт и без этого немца знал, что жадная к сенсациям европейская пресса комментировала смерть барона Врангеля, умершего от туберкулеза в Бельгии, по-своему, утверждая, что это дело «рук Москвы», что генералу систематически подсыпали в еду толченые алмазы и делал это подкупленный НКВД денщик Врангеля. «Дурак этот Дольф!»

Поднявшись на второй этаж в кабинет бургомистра, Брандт застал там своего однофамильца, а может быть, и дальнего родственника, Лео Брандта — заместителя бургомистра Витебска, и начальника телефонного узла Кабанова. Все трое уставились на него.

— Что-нибудь срочное, господин Вилли? — спросил бургомистр.

— Соединенные Штаты Америки объявили войну Германии, Италии и Японии! Война затягивается…

Родько вскочил и ударил кулаком по столу, взглянув на портрет Гитлера, рявкнул:

— Вот тебе и «блицкриг»! Ясно, что миссия Гесса сорвалась! Война с Америкой! — И снова ударил кулаком по столу. — Вот тебе и фунт! Плохо…

— Сейчас я был у Дольфа в абвере, он курирует больницу на Марковщине. Здоровая стоеросовая дубина! Обругал меня, когда рассказал ему о Дроздовской.

— Почему?

— Мы, эмигранты, мол, ленивы и бездарны, не умеем бороться с большевиками, позволили украсть Кутепова и Миллера, ругал РОВС, дескать, отказался с ними сотрудничать, и так далее…

— Он прав, Вилли, в те годы я жил в Париже, — заметил Кабанов, — работал у Рено. Помню, это случилось в конце января тридцатого года, все агентства мировой печати сообщили об исчезновении генерала Кутепова. Сгинул среди бела дня, когда шел из русской церкви, уже в ста пятидесяти метрах от дома. Поначалу писали, будто люди видели, как он уселся в автомобиль, из окошка которого якобы генерала кто-то позвал. Потом…

— У нас в польских газетах сопоставляли исчезновение Кутепова с таинственным исчезновением его ближайшего помощника, генерала Манкевича, согласно одной из версий, брошенного убийцами в Сену. А спустя три месяца оказалось, что Манкевич в Москве, что он работал на большевиков и предавал офицеров, направляемых РОВСом в Советский Союз. ГПУ, разумеется, следило за ними, выявляло их пособников, конспиративные квартиры и потом арестовывало.

— Об этом я ничего не знаю, — заикнулся было Родько, — так нас всех выкрадут…

— Разведке красных было известно, — перебил Вилли бургомистра, — что генералу Кутепову симпатизировали некоторые влиятельные круги Франции и Америки…

— Ну и что? — повысил голос Кабанов. — Я помню, газеты писали об анонимном служителе больницы Сен-Жан, который, выбивая на плоской крыше пятого этажа ковры, обратил внимание на стоявший черный лимузин у самого тротуара: когда из-за угла показался генерал, к нему подошли два здоровенных парня и силой затолкнули в машину, которая тут же покатила в сторону бульвара Инвалидов. Потом напечатали интервью некой женщины из той же больницы, которая «собственными глазами» видела два автомобиля: серый и красный; у первого стояло двое мужчин — один высокий, с сединой на висках, другой — молодой, очень беспокойный, в отличие от пожилого он то и дело выбегал на улицу Удино и смотрел в сторону бульвара Инвалидов; потом появился полицейский, которого она видела у больницы и раньше. — Кабанов откашлялся и поглядел на Вилли Брандта, перевел взгляд на портрет Гитлера и продолжал: — Согласно заявлению начальника парижской полиции там никогда постоянного поста не было. Так вот, эта женщина еще заметила, что к людям, стоявшим у автомобилей, несколько раз подходила молодая стройная женщина в бежевом пальто с меховым воротником и разговаривала с полицейским…

Телефонный звонок прервал рассказ. Родько взял трубку; по его выражению и квакающему из трубки повелительному голосу все поняли, что говорит начальство.

— Яволь! Яволь, герр майор! — рявкал, в свою очередь, в трубку Родько, поглядывая на сидящего напротив него Кабанова. Потом бережно положил на рычаг трубку и вполголоса, словно опасаясь, что тот, по ту сторону провода, может его услышать, сообщил: — Да… Америка напала на Германию… Однако нас прервали. Речь шла о Кутепове. В советской печати, помнится, тоже было какое-то заявление. Мы вас слушаем, Георгий Родионович, — обратился он к Кабанову.

— Шума вокруг исчезновения начальника РОВСа было много, вранья тоже. Но тайна так и осталась неразгаданной.

— Исчезновение его преемника, генерала Миллера, заставляет думать, что это дело рук генерала Скоблина. Важно, кто стоял за его спиной. — Вилли Брандт опасливо оглянулся. — Кутепов как раз получил от французского правительства субсидию в семь миллионов франков для организации военного путча и «массового восстания крестьянства в России» и якобы к этому времени наладил связь с советскими командирами; мало того, его субсидировали мультимиллионеры Детердинг, Хувер, Крупп, Манташев, Рябушинский и другие.

— А с другой стороны, если помните, — шепотом произнес Кабанов, — согласно интервью супруги генерала она выражала сомнение, что французская полиция когда-либо раскроет это преступление, поскольку сама принимала в нем участие. Будь у Кутепова малейшее подозрение, он оказал бы отчаянное сопротивление. Физически он был очень сильным и справился бы и с четырьмя бандитами. РОВС был связан с разными разведками. И Кутепов неизменно принимал в их игре то или иное участие. Около четырехсот тысяч организованных людей, в ту пору их было столько, привыкших подчиняться одной воле и прошедших «огонь, воду и медные трубы», не шутка! Конечно, РОВС был лакомым кусочком и для французов, и для американцев, и для англичан, и, наконец, для немцев!

— Куда же делся генерал? — вздохнул Родько.

— Трудно сказать, каждая разведка хотела прибрать к рукам «внутреннюю линию». Иметь свои филиалы во всех уголках мира. — Вилли откинул со лба непослушную прядь. — Генерал Скоблин был начальником этой «линии», и, если бы являлся агентом ГПУ, ему незачем было бы похищать Кутепова и Миллера. Зачем? ГПУ было интересней, чтоб РОВС оставался на прежних франкофильских позициях и держался в стороне от немцев.

— Положим, РОВС все время балансировал между одной и другой стороной. Правая французская печать примерно спустя неделю после исчезновения вдруг как по команде стала распространять невероятные шпионские рассказы о деятельности ГПУ. Так, кажется, в «Журналь де Пари» писали, что «организация похищения Кутепова была поручена военному атташе СССР в Берлине Витовту Путно и его помощникам Вейсману и Янеку, которые заманивали Кутепова в Берлин, обещая свидание с представителями Красной Армии для налаживания контактов…»

— Всех нас постигнет Немезида, — уставясь тупо в окно, вдруг произнес Вилли, а перед его глазами встал Львов, следственная тюрьма на улице Лонского, камера, избитый большевик Федор, его горящие, полные надежды глаза… «Товарищ уходит на свободу, надо скорей передать тайну», — и нет сил больше глядеть в эти жгучие глаза, нет сил слушать его жаркий шепот… он хватает ватник, набрасывает на лицо большевика и душит, душит, душит… «О, там знают о моих делах…» Он невольно посмотрел на застывшего в кресле «родственника» Лео Брандта и заметил, что у того дергается бровь. «Тоже небось страшится Немезиды!»

— Вилли, что с вами? — донесся до ушей Брандта голос Родько.

— В отеле «Бонер» полиция, — спохватился Кабанов, — обнаружила русского шофера, твердившего в бреду без конца, что он увез генерала Кутепова, однако шофер оказался «психически больным», потом «сошла с ума» и та женщина, которая видела похищение «собственными глазами», а служитель, выбивавший ковры, бесследно исчез. Кто знает? Может, все это были газетные «утки». А возможно, убирали свидетелей? Полиция патрулировала у портов Гавра и Шарбура, следила за движением советского судна «Карл Маркс», дрейфовавшего в этих местах и внезапно ушедшего в неизвестном направлении… Потом заговорили о Тулоне, где якобы видели генерала и куда прибыл капитан Садуль, поднявший бунт во французском флоте в девятнадцатом году под Одессой. Наконец, уже спустя месяца два в печати появились высказывания свидетелей-беженцев: одни видели, как генерала Кутепова везли в Петропавловскую крепость, другие — на Лубянку.

— Нет, нет! — занервничал вдруг заместитель бургомистра Лео Брандт. — Я беседовал с Олегом Чегодовым, он занимался в вашем союзе разведкой, верней, контрразведкой, он утверждал, что похитили Кутепова немцы, немецкая разведка!

Все удивленно посмотрели на него: «Что это с ним? — подумал Родько. — Как он переменился после расстрела у Иловского оврага!» Но тут вошел долговязый Гункин, боком, словно стесняясь, приблизился к столу и, поправив очки, извиняющимся голосом объявил: