Виктор Зайцев - Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая

• Название: Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая
• Автор: Виктор Зайцев
• Жанр: Исторические приключения

Кампания туристов, двадцать человек взрослых с детьми, сплавляясь по реке Куйве, притоку Чусовой, попадают шестнадцатый век, во времена Ивана Грозного. Наши современники не падают духом, инженеры и офицеры выстраивают на границе Строгановских владений острог. Закрепляются в нём, из руды выплавляют железо, выковывают примитивные ружья. Учитель химии получает порох, стекло. Огнестрельным оружием удаётся отбиться от набега сибирских татар из-за Урала, ещё не покорённых Ермаком. Чтобы не попасть в кабалу, избежать обвинения в еретизме, ведь никто не знает православных молитв и обычаев, туристы называются не русскими, а магаданцами, из далёкой страны Магадан, что на востоке Сибири.

---

Две трети крестьян из неурожайных регионов, при первых признаках повального голода, с помощью царских властей переселились на Алтай и Северное Причерноморье, на богатые чернозёмы. Напуганные голодом и массовым исходом крестьян на вольные земли, бояре и помещики заметно снизили крепостное давление на арендаторов. А после расширения Юрьева дня до нескольких в течение года, крестьяне окончательно закрепили за собой статус вольных арендаторов, а не крепостных холопов. И царь Иоанн Пятый Иоаннович, которому магаданцы достаточно долго объясняли пользу свободных людей для государства, в таком же духе воспитывал наследника. У Руси появилась возможность избежать крепостного права, активно становясь на буржуазно-промышленный путь развития уже с начала семнадцатого века.

Под шумок и Новороссия перетянула к себе почти сто тысяч молодых парней и девушек, десять тысяч из них перевезли на пятый материк. А молодой царь Руси Иоанн Иоаннович за три неурожайных года с помощью дешёвой рабочей силы, готовой работать за кормёжку, протянул-таки чугунку от Москвы через Тулу и Курск до Азова. Почти готова была вторая чугунка от Архангельска до столицы, а паровозы от Москвы до Риги ходили третий год. Да, именно паровозы лет пять назад начали выпускать в Берлове (бывшем Берлине), с нефтью на Руси негусто, а дрова и уголь в обилии, воды вдоволь. Потому и появился спецзаказ для Руси — недорогие паровозы, максимально простые в обслуживании и надёжные. Выпускали их малой серией, из унифицированных с тепловозами деталей, что давало вполне подъёмную цену. А ремонтную базу с подачи Кожина организовали на Руси, в Туле и Курске. Бог даст, через пяток лет можно туда и производство перевести, когда свои кадры подрастут.

Потому и вернулся в Югорусь Кожин совсем недавно, не прошло и полугода. По дороге не забыл навестить старые связи в Европе, узнать свежие новости и запустить необходимые слухи. Едва успел обжиться с дороги, как пришли неприятные новости из Петербурга о выявленных бунтовщиках и предстоящем нападении Ирландии и Скоттии. Хотя, почему неприятные? Старый сыщик всегда искал возможность повернуть неприятности к своей выгоде. В чём же выгода сейчас, особенно для Югоруси? Кожин смотрел сквозь оконное стекло на городок в устье Новой Волги и видел перед собой сотни кораблей, плывущих к побережью Острова. Видел сотни семей бунтовщиков, приговорённых к высылке, кого в джунгли Африки, кого на побережье Гренландии, иначе нельзя. А почему?

— Иваныч, что мы можем предложить Петербургу? У них скоро будет несколько тысяч семей бунтовщиков для высылки и не меньше тридцати тысяч пленных ирландцев. Семьи у нас приживутся неплохо, а ирландцев можно тоже припахать, на Тасманию или Новую Зеландию. Тьфу ты, как их сейчас назвали?

— Тасманию — Опричью, она напротив нас лежит, опричь, то есть. А Новую Зеландию — Большим и Малым Сапогом, это парни карту мою увидели и сразу придумали. — Петро улыбнулся, вспоминая крики и хохот своих молодых помощников. — Говоришь, тридцать тысяч ирландцев? Лет через пять они все уедут, когда плен отработают, какой смысл их на пятилетку брать?

— Куда уедут? В нищету ирландскую? Через пять лет у каждого здесь будет свой дом и налаженный достаток. Они сами по десятку родственников привезут. Другой вопрос, что с католичеством быстро не расстанутся, это точно.

— Так у нас не Остров, католиков пускать можно, лишь бы, не мусульман и протестантов, а костёлы строить не разрешим, да в избирательных правах урежем. Захотят выдвинуться — примут православие. Не захотят, всё равно обрусеют за пару веков. — Головлёв улыбнулся и продолжил. — А предложить, что за ирландцев и ссыльные семьи, для Петербурга, у нас есть. Очень даже есть. Товар редкий и ценный, листья и масло эвкалипта, листья и масло дерева гингко, ещё почти сотня местных растений, животных и насекомых. Не считая тысячи тонн фруктов в рефрижераторах и редких консервов. Уверен, Валентин согласится принять всё, как аванс. А по остальной оплате договоримся. На прошлой неделе геологи вроде нашли золотые выходы, с валютой будет лучше, сможем рабочим платить, хоть сто тысяч душ дополнительно привезём.

— Тогда подумай о континенте. Если мы поможем спровоцировать большую войну против Новороссии и Западного Магадана? Какие территории выгодно захватить, что отдать Руси и Королевцу? Шведы, я тебе говорил, последние годы обиду копят, мало им денег и власти в Европе. Хотят Данию подмять и нас потеснить. Австрияки добра не помнят, новые генералы подросли. Не считая всякой шушеры, вроде Швейцарии, Венеции, Генуи. — Николай уселся на своё место и налил стакан кваса. Отпил добрую половину стакана, вздохнул довольно и вернул стакан на стол. — Давай прикинем, стоит ли затевать это в Европе сейчас, или подождать. Если стоит, то уточним наши планы, да я отплыву туда. Пока живы, надо успеть замирить Новороссию и её соседей, чтобы лет сорок никто кукарекать не мог.

— Да, годы идут. Сколько нам было, когда сюда попали? Тридцать четыре? Так мы уже здесь больше прожили, тридцать шестой год идёт. Скоро семьдесят стукнет, ты прав, надо торопиться. — Петро задумчиво посмотрел на окно, сквозь которое виднелись кучевые облака, спешившие принести дожди на север, вглубь материка. Перевёл взгляд на языки пламени, неторопливо пожиравшие чурбачки дров в камине. — Поэтому, уверен, никому из нас в Европу плыть не надо. И каждый шаг молодёжи не контролировать. Пусть работают сами, набираются опыта и уверенности. Пусть ошибаются, набивают шишки, но, это их опыт, им учить своих внуков, им держать Европу в кулаке. Ты составь короткий план к завтрему, я свой подготовлю. Покумекаем, как лучше, да отправим Никите с Валентином наши наброски. Чай, Валя не глупее нас, объяснит сыну мелочи. А работают пускай сами.

— Изведёмся здесь, пока они работать будут, — ухмыльнулся Николай, мятежная душа. — Елена Александровна опять в панику впадёт, будет меня к себе вызывать по три раза в день.

— А ты предложи ей и подругам политическое убежище, в случае поражения, в своём поместье, на берегу Новой Волги. — Криво усмехнулся Петро, недолюбливавший бывших учительниц, с маразматической самоуверенностью считавших своё мнение единственно правильным. Как говорил кто-то в старом добром сериале «Большая перемена», — «Деточка, не спорьте с учителем, учитель всегда прав». Так и Чистова со своими подругами пронесла через всю жизнь уверенность, что учитель всегда прав. Даже в тех вопросах, где она ничего не соображала.

— Тогда она первая пойдёт на передовую с гранатой в руке, лишь бы тебя не увидеть. — Хохотнул старый сыщик, не испытывавший никаких комплексов по тому поводу, что его подружка ненавидит его ближайшего друга.

— Значит, договорились! Европу оставляем молодёжи, а сами активно перейдём к Индокитаю, Китаю и Японии. Пора, накопили резервов. — Подытожил Петро, направляясь к камину, чтобы пошевелить кочергой угли.

— Благодарю Вас, Акира-сан, — майор поклонился гостю, проводил его до двери и распрощался, наблюдая в окно, как невысокий японец под моросящим дождём неторопливо уходит по дороге на юг. Три самурая-телохранителя провожали своего господина, почтительно в трёх шагах позади. Трёхдневные переговоры русов с представителем клана Тайра, представлявшим интересы японского императора, закончились ожидаемым соглашением. Древнейший японский клан на острове Хонсю согласился с предложениями майора Лютова.

— А куда им было деваться? — Спросил сам себя Фёдор Лютов, вспоминая всё, чего добились, русы за четыре года проживания на Дальнем Востоке. Он вернулся от окна к своему креслу возле камина, налил себе свежего чая в любимую большую кружку, наплевав на ритуальные чайные чашки, расставленные для ушедшего гостя. Бросив в напиток ломтик лимона, майор добавил туда ещё водки, создавая подобие казачьего чая, которому научился у знакомых казаков. Только они использовали вместо водки крепкое вино или коньяк, но, этих ингредиентов у Фёдора не было. Он щедро бросил в кружку три куска сахара-рафинада, щепотку корицы, чем и ограничился. Затем уселся в кресло, вытянул ноги к камину, несмотря на тёплую погоду в комнате от сырости было прохладно, и сделал пару глотков сотворённого напитка.

— Хорошо, — выдохнул мужчина, прислушиваясь к согревающему воздействию чая, снимавшему своим внутренним жаром напряжение переговоров. — Душевно.

Десять минут майор наслаждался чаем, любуясь языками пламени в камине. Взгляд машинально перебегал на стены свежевыстроенного дома, в лучших традициях русской рубленой избы. На случай землетрясения дома на островах русы ставили из одного этажа, зато с камином в кабинете и русской печью на остальную жилую часть. Хоть и субтропики, но, зимой сыровато от близкого моря. За окнами раздался колокольный звон, зовущий к вечерней службе, но, уставший майор позволил себе пропустить посещение православной часовенки, первой в Киото, ставшем приграничным городом северной русской части острова Хонсю. Бог простит пропуск молебна за достигнутое сегодня соглашение, приносящее долгожданный мир между остатками японского государства и дальневосточным форпостом Новороссии.