Владимир Великанов - Стригунки

• Название: Стригунки
• Автор: Владимир Великанов
• Издательство: ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».
• Жанр: Детская проза
• Год: 1960

События, о которых пойдет повествование, происходили на окраине Москвы в конце 1953 года. Учителей, рабочих, колхозников, ученых, артистов, офицеров, домашних хозяек, государственных деятелей, милиционеров, партийных работников, врачей, инженеров, продавцов, пенсионеров, шоферов, грузчиков — самых разных людей коснулись они. Но главная роль в этих событиях принадлежала пионерам — мальчикам и девочкам, которые в этот памятный год перешли в седьмой класс.

Вас, возможно, удивило название повести — «Стригунки». Стригунки — это… Но не будем забегать вперед.

---

Пожав руки Поликарпу Александровичу и Губину и поклонившись ребятам, академик Окунев вышел из библиотеки.

Переход от проблемы воспитания Рема Окунева к сельскому хозяйству казался нелегким, но Губин, взявший слово, перешел к теме очень логично и последовательно:

— Слушал я выступление Игнатия Георгиевича, смотрел на вас и думал, что ведь на тему говорит академик. Что такое коммунизм? Это, конечно, невиданные успехи науки и техники, изобилие предметов потребления. Но это в первую очередь и новые люди. Место ли лодырю в коммунистическом обществе? Нет! Не место. Может ли невежда управлять техникой, которой будет вооружено коммунистическое общество? Да его и за тысячу километров нельзя подпускать к коммунизму! Не возьмем мы с собой в коммунизм ни эгоистов, ни лжецов, ни трусов. Открывая дверь в коммунизм, мы говорим: «Вытрите ноги, товарищи!» А кому и поможем это сделать. У нас у всех, конечно, есть недостатки, которые надо оставить на пороге светлого Дома Коммунизма. Вот почему академика Окунева так волнует судьба внука. И не потому только, что Рем его внук. Окунев волнуется оттого, что обязанность коммунистов заботиться о том, чтобы в светлом здании коммунизма поселились достойные жильцы.

Наташа слушала отца, и гордость за него наполняла ее душу.

— И я, — продолжал Губин, — не случайно начал говорить о необходимости расти достойными пионерами и комсомольцами, а затем и коммунистами. Потому что коммунизм строит человек. И наши успехи будут умножаться во столько же раз, во сколько растет, умнеет, смелеет, становится все дерзновеннее в своих мечтах наш народ.

Губин обвел взглядом аудиторию.

— Вот и нужно, Рем Окунев, расти таким, каким хочет видеть тебя уважаемый человек в стране — твой дед академик Окунев.

Теперь насчет изобилия. Много нам еще требуется? Прямо скажем, очень много. Нам, например, в колхозе нужны четырехэтажная школа-десятилетка, Дворец культуры с широкими лестницами, каменные дома для всех колхозников с водопроводом, электрическим освещением и паровым отоплением. И в каждом колхозном доме должна быть масса предметов для жизненных удобств. Это только по линии культуры и быта. А сколько всяких надобностей в колхозном хозяйстве! И не подумайте, что мы лодыри-лежебоки. Но мы хотим заставить работать машину, чтобы облегчить труд хлебороба! И если еще нет таких машин, мы придумаем их и построим. А не успеем мы это сделать — вы сделаете. Да, вы!

О своем будущем нужно думать уже сейчас. И в первую очередь, конечно, необходимо хорошо учиться. Но и этого мало. Недавно, я точно не помню, то ли в газете я читал, то ли по радио слышал о двух замечательных пареньках из Ленинградского дворца пионеров, которые под руководством инженера смастерили модель автоматической электропахоты. Вы все знаете об электрическом тракторе. Хорошая машина, но дорогая. И ею управляет человек. Пахота же, которую предложили ленинградские изобретатели, автоматическая. Представляете? Плуг пашет без участия человека! И кто построил эту модель? Такие же, как вы, школьники!

Может быть, это какие-то исключительные ребята? Нет. Такие есть в каждой школе. Сидят сейчас они и предо мной. Я, к сожалению, не знаю их в лицо, но от дочери немало слышал о вашем неутомимом председателе Никифорове, о Зимине, о Мухине, о Евстратовой, о Птахе и, конечно, об Иване Дмитриевиче Фатееве и его сыне Васе.

Электрическими кирпичами, такими, какие сегодня своими руками делали изобретатель и его помощники, будет выстлана дорога в коммунизм. Фантазируйте, дерзайте, а главное — учитесь. Вам, пионерам, Ленин оставил завет: учиться! И не просто учиться, а учиться коммунизму!

Губин на мгновение умолк и, словно спрашивая одобрения, взглянул на Поликарпа Александровича. Затем продолжал:

— Вот я присмотрелся здесь, в Москве, сколько народу учится. А у нас в колхозе это не всегда ощущается. Не всегда с охотой едут к нам некоторые молодые люди. Не видят они творческого применения своим знаниям в повседневном, будничном труде. А нам грамотные, знающие люди очень нужны. Мы стали так жить, что скоро нам будут нужны колхозники только со средним образованием. А быть колхозником почетно! Я никогда не откажусь от своего колхозного происхождения. Потому что мы, колхозники, кормим народ, создаем могущество Советской державы.

Рем выступления Сергея Афанасьевича Губина почти не слышал. Он думал о том, сможет ли он продолжать учиться среди ребят, перед которыми его так унизил дед.

После Губина выступали ребята. Они рассказывали о том, что видели во время экскурсий, какие прочитали книги. Сбор проходил живо, непринужденно. Ребята плотным кольцом окружили Губина. А он уже отошел от темы сбора и говорил о Болгарии, куда ездил с сельскохозяйственной делегацией, вспоминал эпизоды из партизанской жизни, советовал прочитать приключенческую повесть в последнем номере журнала «Огонек».

И все это было интересно. Интересно потому, что Сергей Афанасьевич был человеком бывалым, очень многое повидавшим своими глазами.

Неожиданно Губин сказал:

— Очень мне понравился, ребята, и ваш сбор, и ваш стенд, и вы сами. Но есть одно замечание. Говорю прямо, начистоту: уж больно вы, ребята, бледные, незакаленные. Спортом мало занимаетесь, наверно.

Сергей Афанасьевич взял руку сидевшего рядом Зимина и, пощупав мускулы, продолжал:

— Ну разве можно с такими мускулами жить на свете! Покрепче, пожелезнее надо быть. Грудь колесом!

Олег покраснел. Наташа подосадовала на отца.

— Со дня на день настоящая зима ляжет, — говорил между тем Губин. — Красота-то какая! Взяли б лыжи, устроили б поход. Снежками б пошвырялись, промерзли хорошенько. А потом, глядишь, аппетит-то какой! Быка съешь. Эх вы, комнатные фикусы!

Кое-кто хихикнул.

— У нас в плане поход записан, — подал голос Никифоров.

— Да какой там план, ребята! Ну и понахватались же вы от нас, взрослых! План у них! На окраине живете. Простор! Выскочили из школы, надели лыжи — и айда! А вы план. Чудаки! — Сергей Афанасьевич от души расхохотался и уже серьезно продолжал: — Соревнования — другое дело. Это стоит и в план записать. К ним серьезная подготовка нужна. Дистанцию разметить надо, судей достойных выбрать.

— А правда, ребята! — загорелся Коля. — Давайте соревнования устроим!

— То-то же! — улыбнулся Сергей Афанасьевич. — Поживей, повеселей жить надо! В старички вам записываться рано.

Ребята дружно засмеялись.

…Со сбора Сергей Афанасьевич уходил вместе с ребятами.

Погода совсем испортилась. Порывистый ветер швырял в лицо мокрый, тающий на лету снег.

Когда Сергей Афанасьевич и Наташа в сопровождении ребят вышли на улицу, у ворот стояла «Победа». Из окна «Победы» донесся капризный повелительный крик Ольги Константиновны:

— Олик! Сейчас же в машину!

Она приехала встречать Олега, опасаясь, что сына в такую погоду может просквозить.

Олег готов был провалиться сквозь землю: «При всем классе! При Наташе!»

— Мамка, поезжай одна! — послышался из темноты его голос. — Я так дойду.

— Олик! Сейчас же иди в машину! — продолжала кричать Ольга Константиновна.

Но напрасно. Олег уже скрылся в темноте переулка.

Ольга Константиновна грозно распахнула дверцу машины, открыла затрепетавший на ветру зонтик и шагнула в темноту.

— Олик! Ты меня слышишь? Я иду!

— У кого это такая мамаша? — полюбопытствовал Сергей Афанасьевич, рассматривая грузную фигуру Олеговой матери.

— У Олега Зимина, — неохотно ответила Наташа.

Ей было ужасно жалко Олега и очень досадно, что его так при всех осрамила мать.

— Да. Гражданка живет в достатке. Ничего не скажешь, — неопределенно отозвался отец.

Глава пятьдесят шестая

С того времени, когда в доме возник пожар, а было это еще до войны, двор дома № 27 не помнил такого оживления.

Часа в два пополудни к воротам одна за другой подъехали две легковые машины, из которых вышли какие-то солидные люди, в том числе уже хорошо знакомый жителям двора Васин учитель. Приехавшие вошли в квартиру Фатеевых и долго оттуда не выходили. Шоферам, опасавшимся, как бы не замерзла вода в радиаторах, уже по нескольку раз пришлось прогревать моторы машин.

Между тем во двор по одному и группами входили мальчики и девочки, многих из которых жители двора приметили как частых посетителей Ивана Дмитриевича. Чтобы скоротать время, ребята толкались, перебрасывались снежками, бегали за ворота встречать запоздавших товарищей.

Накануне во время большой перемены Поликарп Александрович подозвал Колю Никифорова, привел в учительскую и, усадив на диван, сказал:

— Коля, работа, которую отряд выполнял для товарища Фатеева, закончена. Все чертежи мы передали проектным организациям. Для отряда это очень важное событие. Ваш долгий и упорный труд следует завершить торжественным сбором. Чтобы договориться, как такой сбор провести, приходите сегодня после уроков к Фатеевым. Посоветуемся об этом с Иваном Дмитриевичем. Хорошо?