Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь

• Название: Почти что сломанная жизнь
• Автор: Маргарет Макхейзер
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016

---

Я слажу со столешницы и опускаюсь на пол, прислонившись спиной к дверце кухонного шкафчика.

- Я не могу, - говорю я, сжимая рукой свое горло. Чувствую, как все ближе подбираются слезы, и черные точки начинают плавать перед глазами.

- Алло. Вы меня слышите? - раздается в трубке глубокий мужской голос.

- Я… они везде…я не могу… - Моя грудь поднимается и быстро опадает.

« Да заткни уже эту суку, Мик»

- Сосредоточьтесь на моем голосе. Вы могли бы сейчас лечь?

- Они внутри…

- Просто слушайте мой голос. Я хочу, чтобы вы сейчас прилегли на спину, где бы вы ни были. Лягте для меня, я здесь, рядом. Я не оставлю вас. Прилягте и закройте глаза. - Его голос ровный, и разговаривает он со мной расслабляюще-успокаивающим тоном. - Вы уже легли на спину?

- Да-а-а-а, - с трудом дыша, бормочу я.

- Отлично, теперь закройте глаза.

Я закрываю глаза, со всей силой сжимая телефонную трубку.

- Один, два, три, четыре, пять. - С каждой произносимой им цифрой, паузы между ними становятся все длиннее, а тон его голоса ниже. - Семь, восемь. Теперь, ради меня, глубоко вдохните носом и задержите дыхание.

Я делаю огромный вдох, глубоко наполняя свои легкие.

- Теперь выдыхайте.

Я выдыхаю через рот.

- Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Сделайте еще один вдох через нос и снова задержите дыхание. - Его голос настолько безмятежный. Я не могу устоять перед этим баритоном, успокаивающим меня. - Выдох.

Я выдыхаю.

- Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Как вас зовут, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать, теперь глубоко вдохните носом.

Дрожь прекратилась, вместе с ней ушли и слезы.

- Как только вы полностью выдохнете, я хочу, чтобы вы назвали мне свое имя.

- Эйлин, - говорю я на выдохе.

- Приятно познакомиться, Эйлин. Меня зовут Доминик. Двадцать один, двадцать два, двадцать три. Сделайте вдох, Эйлин.

Теперь я гораздо спокойнее. Паника отступает.

- С-спасибо, Доминик.

- Чем могу вам помочь?

- Вы мне нужны.

- Я думаю, что вы, возможно, правы.

- Но, я не могу выйти из дома.

- Вы не можете или не хотите?

- Я…я имею в виду, я…

- Я понимаю, Эйлин. Как на счет завтрашнего дня? Я сейчас передам трубку Лорен, моему секретарю, чтобы она записала все необходимые данные. А завтра я вас навещу. Хорошо?

- Э, да. Спасибо.

- На здоровье. До встречи завтра.

Он возвращает трубку Лорен, и та записывает все мои данные. Клиника доктора Шрайвера всего в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома. Лорен говорит мне, что он будет у меня в 10 часов утра.

Закончив разговаривать, я поднимаюсь и снова усаживаюсь на столешницу рассматривать послеполуденное небо.

Дождик уже почти закончился. Робкие солнечные лучи пробиваются сквозь темные облака.

Неожиданно, я замечаю вдали, чего не видела уже много лет. Тоненькие, но все равно видимые, мягкие счастливые оттенки захватывающей дух радуги.

Глава 4

«Завтра» уже наступило.

Доктор Доминик Шрайвер приедет к 10 утра помочь мне начать исправлять мою разрушенную жизнь.

Может быть, боль, накопившаяся в течение одной тысячи двадцати одного дня, перестанет, наконец, сжимать мое горло.

Стоя в кухне, облокотившись на столешницу, я делаю то же, что и каждое утро.

И каждый день.

И каждую ночь.

Я смотрю, но не вижу.

Я слушаю, но не слышу.

Я дышу. Но мое сердце не бьется.

Я живу, но остаюсь мертвой.

Поднеся кружку с кофе ко рту, я делаю глоток обжигающей жидкости, ничуть не заботясь о том, что она обжигает мой язык. Я пристально смотрю на небо.

Вчерашние монстры, подталкивающие меня к могиле, сегодня не появлялись. Мягкие, пушистые комочки белого, безмятежно плывущие на голубом ясном небе, заменили собой вчерашние серые тучи.

Звонят в дверь, и я знаю, что Доктор Шрайвер находится всего в нескольких шагах от меня.

Поставив чашку кофе на столешницу, я делаю первые значительные шаги за три последних года.

Подойдя к двери и отключив сигнализацию, я кладу одну руку на замок, а другую на дверную ручку.

Но…

Я смотрю в глазок и мужчина, которого я видела по телевизору, находится прямо за моей крепкой, укрепленной сталью, деревянной дверью и внешней прозрачной дверью, с незаметными стальными петлями.

Но…

Мое сердце бьется с бешеной скоростью, посылая дрожь вверх и вниз по позвоночнику, сотрясая все мое тело неконтролируемыми спазмами.

Опять раздается звонок.

- Привет, Эйлин, - говорит он из-за двери.

Но…

Я не могу…

Мы не знакомы с ним, я не могу пустить его ни в свою голову, ни к себе домой.

О чем я только думала? Я никогда не буду нормальной. Я никогда не буду вести себя как обычный человек.

- Ты наверно в ужасе, Эйлин.

Все мое тело покрыто мурашками, во рту все время пересыхает. Закрыв глаза, я прислоняюсь спиной к двери, и моя голова падает назад. Я могу почувствовать его с той стороны двери.

Он думает, что я сумасшедшая.

Я и есть сумасшедшая.

- Я сейчас присяду здесь, и мы поговорим. Я не собираюсь никуда, я тебя не оставлю.

Они все уходят.

- Как ты знаешь, меня зовут Доминик Шрайвер. Я начал изучать медицину, потому что мне хотелось помогать больным, но очень скоро я выяснил, что когда дело доходило до крови и других жидкостей человеческого организма, я был очень брезглив, - говорит он, глухо хихикая.

Улыбка трогает мои губы.

- Поэтому, видя, что мой желудок не желает мириться с таким положением вещей, я решил податься в психиатрию.

Я поворачиваюсь посмотреть на него в глазок. Но я не вижу его.

- Мои родители были не сильно впечатлены, они по-прежнему называют меня шарлатаном. Родители видели меня или обычным практикующим врачом, или юристом. Мой брат поступил в юридическую школу через три года после того, как я начал учиться на медицинском. Они были счастливы, что хотя бы один из сыновей добьётся успеха. - Снова ухмыляется он.

Я становлюсь на цыпочки в надежде увидеть доктора Шрайвера, но его не видно в глазок.

- Теперь, я полностью сертифицированный, практикующий психотерапевт с девятилетним стажем работы. Поначалу, я работал с людьми с пагубными пристрастиями, но в скором времени полностью посвятил себя пациентам, страдающим посттравматическим синдромом.

- Почему? - спрашиваю я, отперев верхний засов.

- Потому что это у меня хорошо получается и доставляет мне удовольствие. Знаешь, есть один не блещущий оригинальностью вопрос, который я слышу, по крайней мере, один раз в день. Хочешь узнать какой?

- Да, пожалуйста, - говорю я, поворачивая дверную ручку и открывая тяжелую деревянную дверь.

- Если бы мне давали доллар за каждый такой вопрос, у меня бы был автомобиль полностью покрытый золотом. - Он усмехается своим собственным словам. - Нас всегда спрашивают: «Вы же не будете копаться у меня в голове, правда?». Должен заметить, Эйлин, я слышу это, как минимум, раз в день.

- Люди думают, что вы в состоянии «включать и выключать» это по собственному желанию?

- Ха, вижу, ты понимаешь, о чем речь. Конечно, я анализирую почти каждого с кем встречаюсь, даже не находясь в клинике. Я делаю это не потому, что хочу, это получается само собой, это то, кто я есть.

Я распахиваю деревянную дверь. Доктор Шрайвер сидит на пороге спиной к прозрачной двери. Он не пытается повернуться или даже сделать малейшее движение. Он сидит, замерев, вытянув свои длинные, скрещенные в лодыжках, ноги, его затылок упирается в дверь. Он одет в красивый темный костюм.

- Так как вы тогда отключаете эту штуку? - я сажусь на пол в такой же позе, глядя в спину доктора Шрайвера, по другую сторону прозрачной двери.

- Никак. Я пытался сначала, но от беспокойства начались проблемы со сном. Поэтому, я научился просто отпускать это. Если мне необходимо высказаться о чем-либо, я делаю это. Если я могу что-то посоветовать, тогда я делаю и это тоже. Я могу производить впечатление напыщенной задницы, но мне удается иногда помогать людям.

- А кто тогда помогает вам самому? Вы принимаете боль стольких людей, невозможно хранить все это в себе, так ведь?

- Эйлин, вы затронули очень интересный вопрос, мне его не часто задают. Но со мной все в порядке. А теперь, расскажите, почему вы позвонили мне?

- Я, правда, не знаю. Вчера я видела вас по телевизору. Видела этих женщин, насколько они сильные. И я подумала, что может быть, вы могли бы помочь и мне вернуть назад мою силу.

- Когда вы лишились ее?

Потупив взгляд, я складываю на груди руки.

- Почти три года назад, доктор Шрайвер.

- О, пожалуйста, не называйте меня так. «Доктор Шрайвер» звучит как напыщенная задница, о которой мы говорили ранее. «Доминик» будет вполне достаточно.

- Ладно, - говорю я шепотом.

- Три года назад вас лишили свободы. С тех пор вы выходили наружу?

- Только когда меня привезли из больницы, я дошла от машины до дома.