Роберт Флэнаган - Черви

• Название: Черви
• Автор: Роберт Флэнаган
• Издательство: Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

Роман американского писателя посвящен жизни новобранцев в одном из учебных центров морской пехоты США.

Автор разоблачает существующую в США систему духовного растления личного состава вооруженных сил, имеющую целью превратить солдат в послушный инструмент агрессивной внешней и антинародной внутренней политики реакционных кругов США.

Книга представит интерес для массового читателя.

© Перевод на русский язык Воениздат, 1979

---

— Так точно, сэр!

— И тебе. Двойное дерьмо, ясно?

— Сэр! Гр-р-р! Гав! Гав! — Адамчик мысленно поздравил себя с тем, что вопрос сержанта не застал его врасплох. Он, кажется, начинает уже осваиваться с местными обычаями.

— Значит, ясно? Ладненько. Тогда слушайте следующий урок. Сейчас я скомандую «Давай!», и у вас будет ровно пятнадцать минут, чтобы смотаться в сортир, сделать там свое дело, сполоснуться и встать у койки по стойке «смирно». Пятнадцать минут и ни секундой больше! Учтите, что в душевой у нас только десять сосков, а вас тут семь десятков тепленьких душ, так что не зевайте, скоты.

Магвайр взглянул на часы, подождал, пока секундная стрелка допрыгает доверху, затем рявкнул:

— Внимание! — Помедлил еще чуть-чуть, потом гаркнул: — Давай!

Семьдесят парней судорожно начали срывать с себя обмундирование. Раздевшись донага, солдат быстро обертывался по бедрам полотенцем и сломя голову мчался, отталкивая других, сопя и ругаясь сквозь зубы, в туалет. Кубрик быстро опустел.

Магвайр уселся на краешек оружейного стола, вытащил из кармана пачку сигарет, предложил Мидберри.

— Спасибо, не хочется.

— Ну и банда, — проворчал старший «эс-ин», закуривая. Он держал в руке серебряную зажигалку с позолоченной эмблемой морской пехоты на корпусе: одноглавый орел и якорь на фоне земного шара. — Настоящая банда. Ну, да не беда. Отшлифуются еще. Не таких обламывали.

Что-то в словах, а скорее в интонации Магвайра неприятно резануло слух его собеседника. Надо было ответить, как-то среагировать. Показать Магвайру, что его помощник разделяет эту уверенность, глубоко уверен в его талантах и способностях. А главное, предан ему. Но слова не приходили. Наконец Мидберри спросил:

— Как вы думаете, сколько из них отсеется до конца обучения?

— Да около десяти процентов.

— А этот вот Адамчик? Двойное дерьмо, как вы его окрестили? Наверно, не выдержит?

— Да кто его знает. Сейчас еще рано говорить. Бывает, попадет такой недоносок, вроде и не годен ни на что, а сядешь на него, взнуздаешь как следует, глядишь, со временем и настоящим солдатом станет, еще как поскачет. Да ведь раз на раз не приходится. Поди угадай наперед. Другой вон, бывает, вроде бы и ничего парень, а как прижмешь его, надавишь посильнее, он — как дырявая шина: воздух вышел, она и сплющилась. А на круг, считая все отходы — травмы, болезни, да еще тех, у кого черепушка не выдерживает, всяких там психов и придурков — как раз десять процентов и выходит. Это уж точно. Проверено.

— Вы, я вижу, запросто можете сказать, как дело пойдет?

— Да, ну. Дерьмовые все эти расчеты. Чего там наперед считать. Новый взвод — ведь он только на первый взгляд кажется новым. А на деле тут все то же, что и в прежних. Те же самые 60—70 паршивых скотов. А разве скотина от скотины чем-нибудь отличается? Поначалу вроде бы и не так. А как объездишь пару-тройку таких стад, так и видно, что разницы-то нет. Сам со временем убедишься, попомни мои слова.

Тем временем в кубрик один за другим начали вбегать солдаты. Когда весь взвод, за исключением нескольких опоздавших, стоял уже навытяжку у коек, Магвайр слез со стола и крикнул в сторону туалета:

— Поторопись!

В душевой сразу прекратился шум льющейся воды, и последние четыре новобранца с полотенцами, обернутыми вокруг бедер, запыхавшись вбежали в кубрик.

— Ладненько, скоты. — Магвайр прошелся вдоль вытянувшихся шеренг. — Вроде бы управились. А ведь на дворе ночь. Спать скоро. Значит, самое время помолиться на сон грядущий. — Он сделал еще несколько шагов вдоль прохода и вдруг рявкнул:

— Разобрать оружие!

Солдаты быстро расхватали винтовки, снова встали в строй и по команде «Оружие к осмотру!» взяли их на грудь — приклад вниз, прицельная планка на уровне глаз.

— А теперь повторять за мной нашу молитву, — скомандовал Магвайр. — Ну-ка дружно: это моя винтовка…

— Это моя винтовка… — дружно отозвался взвод.

— Таких, как она, много. Но эта — моя…

— Таких, как она, много. Но эта — моя…

— Это — моя жизнь…

— Это — моя жизнь…

— И я должен дорожить ею, как своей жизнью…

— И я должен дорожить ею, как своей жизнью…

— Громче, мерзавцы! Шепчете, как баба на исповеди!

— И я должен дорожить ею, как своей жизнью, — орал взвод.

— Не слышу! Ни черта не слышу! Ну-ка, еще раз!

— И я должен, — солдаты вопили что есть мочи, — дорожить ею, как своей жизнью…

Молитва о винтовке продолжалась. Магвайр выкрикивал фразу за фразой, и взвод, вопя во всю мощь своих глоток, повторял за ним. У многих уже сорвался голос, они хрипели и шипели, но открывали рот во всю ширь, старались, как могли.

Когда молитва была закончена, штаб-сержант приказал поставить винтовки на место и всем снова стать вдоль коек.

— Приготовиться к посадке, — крикнул он. И затем через несколько секунд: — Ложись!

Взвод мгновенно попрыгал по койкам. Те, кто спал наверху, прыгали с разбегу. Упав на постель, лежали не шевелясь. Только слышно было, как еще ныли пружинные сетки.

— Ну, нет, червяки. Так дело не пойдет, Слишком лениво. А ну… подъем. Всем стать у коек… Приготовиться к посадке… Ложись!

И вновь новобранцы, как подстегнутые, ринулись по койкам. Легли, затаились. Но сержант снова был недоволен. Шесть раз прыгали солдаты в постель, и шесть раз Магвайр возвращал их в строй:

— Кому говорят, быстрее! Вот же ленивая скотина! Быстрее!

Только на седьмой раз он решил, что необходимая быстрота достигнута, и прекратил тренировку. Солдаты, потные, с бешено колотящимися сердцами, молча лежали под одеялами, стараясь сдержать рвущееся из легких дыхание. Магвайр медленно прошелся по проходу, осмотрел лежащих, помедлил еще немного, потом кивком приказал Мидберри выключить в кубрике свет.

— Эй, вы, там, — крикнул он в темноту. — Запомните! Если какая-нибудь скотина вздумает открыть пасть — весь взвод будет до утра физподготовкой заниматься.

Помолчав еще с минуту, он круто повернулся и вышел из кубрика. Следом вышел Мидберри. Дверь несколько раз качнулась на петлях и затихла.

Некоторое время в кубрике еще царила мертвая тишина. Потом кто-то тихонько кашлянул. В другом конце послышался приглушенный вздох. Где-то заворочались, послышался скрип пружин.

— У-гу-гу… — кто-то из солдат начал тихонько подвывать на алабамский манер. — У-гу-гу… Эта дяденька, — затянул ломаный голос, — очень плоха-а-я. Эта дяденька — па-а-аршивая задни-и-ца…

— Да уж, паскуда порядочная, — поддержал другой голос из темноты. — Такая мразь, что и клейма ставить негде…

— Ма-а-агвайра… Ма-а-агвайра… — тянул первый голос. — У-гу-гу… У-гу-гу…

Раздался смех, потом опять воцарилась тишина.

— Послушай-ка, Уэйт…

— Кто это?

— Это я — Рыжий.

— Чего тебе?

— Правда, он ненормальный?

— Кто?

— Да Магвайр.

— Откуда я знаю?

— Так ведь он вон что вытворяет. Он ведь садист, правда?

— Да брось ты, Рыжий. Это у него просто работа такая.

— Не знаю. — Адамчик смотрел вверх, угадывая в темноте проступавшие сквозь матрас контуры тела Уэйта, — Мне кажется, у него не все дома.

— Ты только не делай из этого проблемы. Человек делает свою работу. Вот и все. Что тут особенного.

Адамчик не ответил. Он лежал, думая о том, что очень хотел бы верить Уэйту, считающему, что сержант вовсе не садист и тем более не сумасшедший. Хотел бы, да не мог. Может быть, Уэйт сам устроен по-другому? Не так, как он. Все ведь может быть. Сам же он воспитан в ином плане. Семья, церковь и отец Матузек учили его совсем по-другому, требовали, чтобы он умел отличать добро от зла. И сейчас ему было совершенно ясно, что сержант Магвайр был олицетворением зла.

Он припомнил слова из катехизиса о том, что человеческое тело — это всего лишь сосуд для души, сосуд для доброго духа и уже только за это достойно всяческого уважения. Магвайр же своими поступками осквернял это убеждение. Он обращался с людьми хуже, чем со скотиной. Или эта дурацкая молитва о винтовке… Как он смеет превращать святое таинство молитвы в какое-то посмешище! Неожиданно ему пришла в голову мысль: а исповедуется ли Магвайр кому-нибудь в том, как он обращается с новобранцами, что вытворяет в казарме. Да какая там исповедь! Смешно даже говорить. Он и в церковь-то, наверно, никогда не ходит. Какая может быть церковь для такого дикого зверя! Настоящее чудовище! Сам зверь и на других смотрит, как на животных.

Думая о Магвайре, Адамчик вдруг улыбнулся — ему показалась совершенно нелепой мысль о том, что у штаб-сержанта могут быть товарищи, друзья. Или тем более семья. Этот Магвайр скорее всего так и родился сержантом-инструктором. И всю жизнь только и занимается тем, что измывается над новобранцами в учебном центре, высмеивает их и все то, во что они верят, что свято и дорого для них.