Максим Сиряченко - Чумные

• Название: Чумные
• Автор: Максим Сиряченко
• Жанр: Фэнтези

Ванесса Аретин, дочь капитана Солта, живет на самом краю света: в совсем молодом поселении, лежащем на другом берегу бескрайнего моря, в месте, отдаленном от ближайшего города на многие сотни миль. Мало кто знает о ее прошлом. Мало кто знает, что Ванесса — потомок некогда знатного рода, а ее отец, вынужденный почти все время проводить в море — разжалованный адмирал флота. Мало кто знает, что отца Ванессы разжаловали за дезертирство, когда он, пытаясь спасти дочь от смерти, приказал фрегату сняться с якоря и держать курс на Зеленый берег. С тех пор прошло десять лет. Десять лет спокойной и размеренной жизни, то, чего Ванесса так хотела после ужасной трагедии, навсегда изменившей ее жизнь. Но даже спустя все эти годы кошмар возвращается к ней. Страшная судьба преследует девушку, вот-вот норовя вновь обрушить на нее череду трагедий и утрат.

---

Для Филиппа, который не принял свою отраву, пахнущую железом, этот вечер наполнился силой. Ему казалось, что лунный свет проникает повсюду, в каждый клочок земли, листик, тень, в каждое существо и делает его необычайно четким и как бы светящимся изнутри. Дышалось легко, так легко, как не дышалось «двадцать» лет. Филипп снова ощутил себя таким, каким он был на самом деле. Его легкие казались ему кузнечными мехами, которые распаляли огонь изнутри, могучая грудь вздымалась и опадала, мышцы на руках и спине напрягались и расслаблялись в такт дыханию. Препарат больше его не сдерживал, близилась ночь, хозяином который Филипп был по своей насильно обретенной природе.

Мысли окружавших его существ, даже самых глупых, самых примитивных, слышались все отчетливее. Чужие мысли манили.

Свет дня стал еще более бледным. С наступлением темноты лекарь чувствовал, как обостряется его зрение и слух. Однако он был по-прежнему каменно спокоен и не испытывал желания, от которого спасался препаратом. Филипп понимал, что каким бы хозяином ночи он не был, от судьбы не убежишь. К тому же, то, что рассказал ему когда-то «нетленный» монах, было правдой в чистом виде. Проклятый действительно получает известие о смерти и шанс искупления за три дня до нее, но с одним условием…

Филипп не додумал. Обострившийся слух выхватывал из ночи все новые и новые звуки. Стрекотание ночных насекомых, бег редких грызунов, которых не пугала ночь, пение птиц и крики ночных животных. И еще яростные, нечеловечески крики чумных где-то на севере. Снова крики. Еще. Целый гул, как от скопления чумных. Сколько до той части деревни? Много.

Слух не обманывал алхимика. Звук приближался. Гомон тысяч яростных рассерженных глоток, топот сотен ног, вой безжалостной толпы, озверевшей от крови и позабывшей, что такое жалость. Скопление демонов, которые разорвут, растопчут, раздавят, а потом продолжат истязать тело, стараясь вытряхнуть из него остатки души.

Какой-то раненный стражник бежит к нему и уводит за собой чумных?

А разве чумные не дерут друг друга? Дерут, и еще как. Нет схватки страшнее, чем между двумя безумцами, потерявшими человеческий вид. Те с оторванными пальцами и откушенными носами, с вывихнутыми суставами и сломанными костями, как бы не были страшны их увечья, будут голыми руками выдавливать друг другу глаза, вспарывать животы и отрывать конечности. И что самое страшное, не обязательно быть безумным, чтобы вытворять такое. Нужно лишь отсутствие своего ума, толпа и чей-то призыв, и вот уже две толпы убивают друг друга голыми руками…

Филипп насмотрелся на беспорядки за свою жизнь. Но когда вдалеке, среди густой листвы кустарника, промелькнул огонек факела, лекарь вспомнил часть своего сна и понял, что это обезумевшая толпа. Понял, что ему не кажется, что это не толпа чумных, которую запросто можно завести на болото, понял и стремительной тенью вошел в дом.

На двери Ванессы заранее была сорвана задвижка. Филипп вошел без стука и увидел, что Ванесса пытается заснуть.

— Филипп? — Проговорила она и заметила светящиеся глаза лекаря. Лунный свет ярким прямоугольником падал за ним из открытой входной двери, делая темноту за его спиной еще черней, а глаза — еще ярче на фоне этой темноты. Ее, разумеется, пробрал ужас. По-другому никогда не было, инстинкты не дремлют.

— Ванесса, вставай. Одевайся и выходи к двери. — Голос наставника успокоил ее, убедил, что это именно тот Филипп, с которым он прожила месяц. — Скорее, времени мало!

— Зачем? Что произошло?

Ванесса пыталась рассердиться. Только вот светящиеся в темноте глаза лекаря сбивали с нее всю спесь, делали послушной овечкой. Только доверие и искренняя привязанность удерживали ее от дрожи в теле и от крика с плачем. Инстинкты трепетали, но доверие было сильнее.

— Разъяренная толпа идет к дому. Пока еще можно убежать, срежем через край болота и лес.

— Толпа? Но откуда?

— Я думаю, ты знаешь.

— И как? — Ее вопрос прозвучал почти одновременно с первым. Она надела в темноте брюки из грубой прочной ткани и блузу, натянула сверху куртку. Филипп тактично смотрел в щель между досками окна, через которую была видна дорога к дому. Тепло и движение молодого живого тела соблазняли, как соблазняет голодного пища, однако лекарь даже не обратил на это внимания. Большее, на что его подталкивала жажда в случае с ней — оглянуться и посмотреть. Он не сделал и этого, только дождался, пока утихнет шорох одежды за спиной, потом коротко приказал:

— Идем.

Ванесса молча пошла за ним. Лекарь чувствовал, как колотится ее сердце, он слышал его, ощущал ее испуг и непонимание происходящего.

— Все объясню на корабле.

— Мы идем на корабль? Без вещей, без всего?

Филипп сунул ей в руки мешок, что стоял у двери. Девушка как-то сразу поняла, что там есть все необходимое. Глаза алхимика сияли, как два посеребренных лунных осколка.

Он посмотрел на дорогу. Гул и яростные крики были хорошо слышны без его обостренного слуха, их слышала и Ванесса. Среди листвы все чаще мелькали огоньки факелов, толпа бежала по дороге, подгоняемая жаждой расправы. Филипп чувствовал исходящий от своей подопечной ужас. На короткое мгновение он встретился с ней взглядом, и тогда страх чуть погас, девушка почувствовала себя загипнотизированной. Прикосновение Филиппа было таким же мягким, как всегда, и таким же любящим. Ей захотелось прижаться к нему и оказаться там, где безопасно. Голос алхимика вывел ее из раздумий:

— Не идем, бежим. Сюда!

Рука Филиппа потянула девушку вправо от порога в тот момент, когда «авангард» толпы выбежал на прямую дорогу перед домом. До них было не менее двух сотен футов, однако их яростному крику вторила вся толпа. Оба беглеца кинулись в заросли, совсем не густые из-за близкого болота.

Ванесса бежала вслед за опекуном, его крепкая рука не отпускала ее руку. Край болта громко хлюпал под ногами, почва была перенасыщена влагой, но ноги в ней не вязли. Чахлые по сравнению с лесными исполинами деревья все равно были высокими и в обхват толщиной, их приходилось огибать, ноги девушки иногда цеплялись за корни. Тогда рука Филиппа подтягивала ее к себе, аккуратно поднимала и вела дальше. Ванесса не пыталась оглядываться, ведь она знала, что если обернется, то обязательно споткнется о хитросплетения корней и отнюдь не мягкой ползучей лозы, споткнется и утянет Филиппа за собой. Он, конечно, удержит ее, поднимет и повлечет за собой дальше, но это снизило бы скорость бега, а толпа за их спиной жаждала крови. Расстояние сокращалось. Безумцы, бегущие впереди, бежали не так осторожно, часть из них спотыкалась и падала, и тогда их растаптывали бегущие позади, но те, кто держался, сокращали дистанцию. Филипп не мог позволить себе такой быстрый бег. Страха за себя он практически не испытывал, была только холодная рассудочность и решительность. Был страх за Ванессу. Он должен был спасти девушку, и не стоило надеяться на открытое три дня назад будущее. Это будущее нужно сначала воплотить в жизнь. Тем временем их с чумными разделяло сто футов, не больше.

«Чумные? — Спросил он себя мимолетно. — Нет, они не чумные, они просто обезумели о жажды крови, от речей священника, движимые слепой яростью, ненавистью, основанной на невежестве, предрассудках и удачной манипуляции церковнослужителя… А не одно ли это и то же? И если есть разница, то так ли она велика? Они одинаково жаждут крови. Только вот чумные ее пьют, а безумцы в толпе упиваются ею…»

Филипп начал замечать, что край болота сменился твердой почвой, лоза сменилась кустами, а деревья — гигантскими деревьями. Бежать стало немного легче, за ноги больше не цеплялась лоза, однако то и дело попадались упавшие ветки, встречались норы, за края одежды цеплялись ветки кустов и цепкого растения, похожего на огромный репей.

Полоса леса быстро заканчивалась. Вскоре Филипп ощутил на лице запах соли и живой морской бриз, услышал шум большой воды. Он побежал быстрее, увлекая за собой девушку. Та вскоре тоже почувствовала близость моря и ускорила бег самостоятельно. Из-за деревьев показался конец леса и темнота, плещущийся лунный блеск до горизонта. Море!

«Держится храбро. — Похвалил ее Филипп. — Как будто в догонялки играет, а не убегает от озверевшей толпы».

Очень быстро земля под ногами становилась другой. Деревья стали ниже и встречались реже, густой кустарник уступил место траве. Потом и она поредела. Глинистая почва через минуту бега стала песчаной.

Они выбежали на пляж. Девушка не задыхалась, но лекарю пришлось взять себе ее мешок три минуты спустя после начала бега. Они вышли из леса к югу от причала, и в каких-то трех сотнях футов от них была пристань с кораблем. Грот-мачта уже гордо высилась на фрегате, оправдывая его имя.

На пристани горели факелы.

— О, черт. — Прошептала девушка у него за спиной.