Исаак Башевис-Зингер - Враги. История любви Роман

• Название: Враги. История любви Роман
• Автор: Исаак Башевис-Зингер
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7516-1114-9, 978-5-9953-0212-4

«Враги. История любви» — один из самых популярных романов нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991), получивший широкую известность также благодаря экранизации и инсценировкам (последняя — в московском театре «Современник»), До сих пор это произведение было известно русскому читателю только в переводе с его не вполне точной английской версии. Теперь почитатели творчества выдающегося писателя имеют возможность прочесть полный текст романа в переводе с того языка, на котором он был написан, то есть с идиша, а не с сокращенного и адаптированного английского перевода.

Те евреи, которые чудом выжили в пламени Катастрофы, вышли из него навсегда обожженными. Они не в состоянии приспособиться к мирной и благополучной жизни в США, не могут найти общий язык с американскими евреями. Катастрофа — это не только гибель шести миллионов, но и медленная гибель спасшихся. Этот трагический излом судеб стал главной темой романа «Враги. История любви», одного из лучших в наследии выдающегося писателя XX века Исаака Башевиса Зингера (1904–1991).

Лауреат Нобелевской премии по литературе Исаак Башевис Зингер, покинувший Польшу незадолго до Второй мировой войны, стал голосом погибшего польского еврейства. Его творчество хорошо известно русскому читателю. Однако проблема «русского» Зингера в том, что его сочинения нередко переводили с сокращенных и приспособленных к восприятию американским читателем переводов на английский язык. Именно в таком переводе стал известен в России роман «Враги. История любви». Тот перевод, что перед вами, выполнен с идиша, с первоначальной редакции романа, которая была опубликована в газете «Форвертс» («Вперед») в 1966 году. Поклонники творчества Башевиса Зингера смогут теперь прочитать этот роман именно таким, каким он был написан более полувека назад.

---

— У меня целая гора платьев и слишком много белья. Раз в две недели я выбрасываю целые мешки или звоню в Армию спасения[183], они присылают курьера. Если бы ваши знакомые, кем бы они ни были, согласились, я бы им отдала немало вещей.

— Они не возьмут. Это гордые люди.

— Гордым людям тоже нужна одежда. Что это за мир? Если всё идет от Бога, является эманациями, так сказать, Его существа, Его света, кто тогда эти низкие твари, которые врываются в дом к бедняку и крадут его жалкое имущество? Во мне кровь закипает, когда я думаю об этом. Да, а нацисты? Они могут быть частью божества?

— Они могут быть Его отсутствием, темной стороной, пустотой, которую Ему пришлось допустить, чтобы сотворить мир.

— Зло больше, чем пустота. Человек, отнимающий ребенка у матери и сжигающий его в печи, — это не просто отсутствие света.

— Ну, мы не знаем.

— Зачем делать обобщения, если мы ни о чем не знаем? Вы завтра придете в магазин?

— Я в этом не уверен.

— Вы бросаете дело?

— Кто-то другой будет им заниматься.

— Вы остаетесь в Нью-Йорке?

— Боюсь, что нет.

— Вы загадочная персона. Простите, что я с вами так по-свойски, но если ваша жена, по вашим словам, на сносях, то как вы собираетесь уезжать из Нью-Йорка?

— Все возможно.

— Ну, да это ваше дело. Я дам вам свой телефон. Если этим людям нужна помощь, позвоните мне. Но уже после того, как я съезжу к своей тете. Эта поездка очень тяжела для меня. Я трусиха и не выношу болезни и смерти. И еще я боюсь, меня уже сейчас пугает мысль о том, что мне придется провести у ее тела Бог знает сколько времени. В нашей семье все умирают. Может быть, то же происходит и в других семьях? Каждая смерть оказывается для меня личной трагедией, даже смерть тех, кого я практически не знала. Мой отец сейчас тоже находится в опасном месте, в последнее время меня не покидает жуткое предчувствие, что придет телеграмма о его смерти. Там постоянно какие-то эпидемии. Вот моя визитная карточка.

Машина остановилась на светофоре. Герман поблагодарил и положил визитную карточку в нагрудный карман.

— Почему вы развелись с мужем?

Нэнси Избель встрепенулась. Загорелся зеленый, и машина торопливо рванулась с места, выскочив из своего ряда.

— О, мы полные противоположности. Говорят, противоположности сходятся, но это просто штамп. При всей учености он очень поверхностный человек. У него была одна цель в жизни — наслаждение. Я тоже стремлюсь к наслаждению, но не нахожу его в том, чтобы сплетничать о профессорах и их женах. Наступил период, когда его разум превратился в книгу, которую я знала наизусть. Прежде чем он открывал рот, я знала, что он собирается сказать и как именно он это скажет. Вначале он сильно любил меня, хотел постоянно проводить со мной время, но потом мы стали отдаляться друг от друга. Мы сидели с ним в кино, он брал меня за руку, и при этом я находилась на расстоянии в сотни световых лет от него, как и подобает жене астронома. Это невозможно описать. Он, конечно, тоже это чувствовал, такие чувства обычно бывают взаимными. Когда-то мы очень быстро решили пожениться и так же быстро подали на развод. Я не требовала от него алиментов. Мы уехали в Рино[184], и через шесть недель все было кончено[185]. Он женился во второй раз и завел двоих детей. Однажды я случайно встретила его в ресторане, но мы не поздоровались, как будто не были знакомы. Фактически наши души никогда не были близки.

— Так вы верите в существование души?

— Это слово принято использовать. Что такое душа? Когда я начала изучать каббалу и другие мистические учения — Бхагавад-гиту[186], Якоба Беме[187], Сведенборга[188], — я воодушевилась, но теперь мне стало ясно, что я слишком увлеклась фантазерством. Кто такой брахман?[189] Как появилась бесконечность? Если мы знаем заранее, что ответить на этот вопрос невозможно, бессмысленно его задавать. А если ответ все-таки существует, то он будет таким, какой наш мозг не в состоянии воспринять. Например, нельзя заниматься математикой с помощью желудка или почек, сколько их ни напрягай. Какой-то ответ существует, но, возможно, само слово «ответ» в данном случае не подходит. Как ответить на то, что произошло в Европе? Это невозможно. Даже человек часто оказывается для нас загадкой. Вот вы говорите, что уезжаете и больше не вернетесь в свой магазин. Вы, конечно, как-то связаны с теми, кого обокрали. При этом у вас есть жена, спасшая вашу жизнь, и здесь, в Америке, она чувствует себя беспомощной. Вы не выглядите мерзавцем, который мог бы так поступить, однако…

— Есть моменты в жизни, когда человек теряет волю.

— Это могло бы послужить оправданием для всех преступлений.

— И все же это действительно так.

Оба замолчали. Так они и сидели молча, пока машина не въехала в переулок в Ист-Бронксе. Герман попрощался с Нэнси Избель и поблагодарил ее несколько раз. Она спросила:

— Мы видимся в последний раз?

— У меня есть ваш адрес и телефон, так что всегда есть вероятность…

— Я возьму ваши книги в Вермонт, но, если они вам не помогли, мне они тоже не помогут.

— Никогда не знаешь заранее.

Герман вышел. Нэнси тут же уехала. Машина сорвалась с места и быстро растворилась среди других машин. Герман поднялся по лестнице, открыл дверь и увидел Машу. Она стояла посреди комнаты. Все шкафы были открыты, ящики перевернуты, с окон сдернуты занавески. Квартира выглядела как во время переезда, когда все вещи уже вывезены и остается только забрать мебель. Воры забрали все без разбора. Герману бросилось в глаза, что они унесли даже лампы. Он боялся, что застанет Машу в истерике, но она, видимо, уже успокоилась.

— Это не воры, — сказала она, — это соседи все унесли. Оно и к лучшему. Теперь здесь ничего не осталось. Я закончила все дела в этом проклятом городе. Абсолютно все.

— Что делать с мебелью?

— Я вызвала скупщика, хотела продать ему пару вещей, а он попросил оплатить ему перевозку мебели. Так он долго будет ждать. Мама права, для нас война еще не закончилась.

Герман вошел в свою комнату и увидел, что книги остались нетронутыми. Часть из них принадлежала рабби Лемперту, остальные — Герману. В комнате валялись рукописи. Герман нашел на полу лист бумаги с текстом для раввина. На листе было написано: «Необходимо помнить, что десять заповедей — это утопия, человеческий род до сегодняшнего дня не понял, как воплотить их в жизнь».

VII

Маша закрыла входную дверь, чтобы соседи не могли войти и продолжить воровство, и пошла в комнату Германа. Она села на кровать, с которой украли и подушку, и одеяло, на ее лице появилась странная улыбка. Это была улыбка ребенка, радующегося всякому изменению в доме, каждому нарушению повседневной рутины. Маша закурила, лицо ее выражало любопытство и удивление.

— Это и в самом деле произошло? Я не верила, что способна на это, но случилось то, чему суждено было случиться. Я не верила, что ты оставишь польку. Мы обсуждали это годами, и чем дальше, тем больше это казалось фантастикой. И вдруг я решилась.

— А что бы ты сделала, если бы я не согласился?

— Я знала, что если поставить тебе ультиматум: с ней или со мной, то ты выберешь меня.

— Что ты сказала матери?

— Правду.

— И что она ответила?

— Да ничего, ничего. Вечные фразы: это меня убьет, ты хочешь от меня избавиться и тому подобное. Для меня все временно. Это даже не философия, а сама суть моей жизни. У меня были все шансы превратиться в пепел или быть похороненной где-нибудь в России. Маме опять же я больше ничего не могу дать, разве что постоянно с ней ссориться. Это не просто кража. Это знак того, что мы не можем здесь больше оставаться. В Торе написано: я вышел голым из чрева матери и голым вернусь обратно. Что имеется в виду под этим «обратно»? Мы же не возвращаемся в живот матери.

— Земля — наша мать.

— Да, верно, но прежде чем вернуться обратно, мы проживаем жизнь. Мы должны решить, куда мы едем и когда. Мы можем лететь, ехать на поезде или на автобусе. На автобусе будет дешевле, но до Калифорнии ехать долго, целую неделю, мы приедем туда еле живыми. Мне кажется, что нам нужно поехать в Майами. Дорога отнимет чуть больше суток, у раввина там есть санаторий. Я могу сразу начать работать. Сейчас, весной, там все очень дешево, жарко, но не опасно для здоровья. Как говорит мама, в аду будет жарче.

— Во сколько автобус?

— А, я позвоню. Телефон они не украли. Они не тронули старый чемодан, а это все, что нам нужно. Мне кажется, что я вернулась в старые времена. Так я шаталась по Европе. У меня даже чемодана не было, только узелок — рубашка и кусок хлеба, завернутый в платок. С ним я и проехала от Средней Азии до Мюнхена. Не смотри так растерянно! Найдешь себе занятие. Не хочешь писать для раввина, можешь работать учителем. Старым людям нужно, чтобы с ними разобрали недельный раздел или пару стихов из Торы. Тридцать долларов в неделю я тебе обещаю. А я буду зарабатывать сотню в неделю, мы будем жить, как короли.