Александр Забусов - Кривич

• Название: Кривич
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Фэнтези

Рукопись можно отнести к разряду славянской фэнтэзи. Все персонажи из настоящего времени имеют реальных прототипов живых или ушедших в Ирий. Рукопись рассчитана на людей, которым интересна история Руси, жизнь, быт и мифология средневековых славян, интересны приключения, встреча с непознанным и некоторые подробности жизни и менталитета нашей армии.

Что побудило написать фантастическую историю? Прожит большой отрезок жизни, вереница событий осталась в памяти, навсегда ушли люди, принимавшие участие в судьбе офицера, но еще остались друзья и сослуживцы, о которых хотелось бы рассказать, вот только многого рассказывать еще долго будет нельзя. Поэтому жанр фэнтэзи, история Руси и приключения персонажей дают возможность познакомить с теми, кто дорог или встречался на жизненном пути. Что может быть главным в книге профессионального военного, кроме как рассказ о том, что есть такая профессия — Родину защищать, даже за ее пределами, даже спустившись на десять веков назад. Оригинальность, в том, что на протяжении всего повествования о деятельности наших современников в 10-м веке, параллельно дается информация о жизни армии в нашей действительности, о ее проблемах, мыслях и разного рода высказываниях военнослужащих в адрес руководителей державы, которой они служат. В повествовании присутствует разумная доля юмора, т. к. в наше время без юмора жить сложно.

Итак, о самой рукописи. Время и место действия: 2000-й год — Подмосковье; 10-й век н. э. — княжество Черниговское, Переяславское, Ростовское, Полоцкое, Киевское, царство Болгарское, Дикое поле, полуостров Крым.

Словарь терминов и слов имеется в конце рукописи.

---

Услышав сказанное, высокое собрание зашумело. Монзыреву пришлось поднять руку, тем самым успокоив народ.

— Никак вести о печенегах получил, херсир? — поднявшись на ноги, задал вопрос воевода.

— Да, нет, Гунарович. Все гораздо серьезнее. На дворе весна девятьсот семидесятого года. Наш Великий князь, Святослав собирает под свою руку полки и вскоре двинет их на Дунай. Его цель — Болгария, за ней Византия. Сотни лет империя греков травила Русь печенежскими ордами, хазарами и венграми. Негласно мешала развитию княжества, а попытки насильственно насадить христианскую веру, не прекратились и по сей день. Шпионы шныряют по государству, как по собственной избе, блеск золота мутит рассудок иных бояр и князьков, готовых в нужный момент закрыть глаза, не видя происходящего, увести свои дружины с поля брани, пойти на сговор с противником. В прошлом году, мы прикрыли спину Святославу от печенежского набега, в этом, наша разведка доложила, что набега на Русь не ожидается. Так ли это, сотник? — Монзырев посмотрел на Горбыля.

Тот поднялся с лавки.

— Это правда. Цопон оповестил, что после прошлого набега, их племя не восстановилось. Молодых воинов мы повыбивали. В степи идет захват пастбищ другими племенами. Им впору, самим искать помощи, чтобы удержаться и выжить.

— Ему можно верить?

— Да. Старик пытается не допустить гибели родов.

— Хорошо! Тогда остается вопрос, не нападут ли другие племена печенегов? Ведь покойный Кулпей был не единственным великим князем в степи.

— По нашим данным, полученным из различных источников, печенежские князья отправятся в поход вместе с дружиной Святослава. Предстоит большая война, а значит, на горизонте маячит большая пожива. Там где пожива — там и печенеги.

— Согласен. Воевода, теперь вопрос к тебе. Насколько готова дружина к дальнему походу?

Улеб поднялся с места, пристально глянул на боярина.

— Да, ведь ты и сам все ведаешь, херсир. Или хочешь еще раз услышать от меня, чего стоит твоя дружина? Тогда слушай. Три сотни конного воинства, во главе сотники, Андрий, Ратмир, Мстислав. Вороп Горбыля — это еще одна сотня. У Рагнара Рыжего под дланью два дракара и кнарр, а это сто шестьдесят хирдманов. Да, мы с тобой, вот и весь расчет. Вои к походу и бою готовы. Воинским припасом ведает Боривой, под его началом четыре десятка людин имеются, готовых, если нужно, обнажить мечи.

— Вот отсюда и плясать будем. Андрей и Ратмир, готовьте своих бойцов к походу, три дня вам на сборы. Сашка, половиню твой Вороп, кого со мной старшим над твоими головорезами пошлешь?

— Так, а я не гожусь что ли? Командир, побойся Бога!

— Я его и так боюсь, но для тебя задача отдельная стоять будет.

— Опять?

— Ты мне поприрекайся еще! Так кто в полусотники пойдет?

— Олекса, кто ж еще.

— Пришлешь его ко мне, и сам проследишь за подготовкой воропа.

— Понял.

— Рыжий, готовь суда, один дракар и один кнарр с тобой на запад поплывут, второй дракар на восток к Рыбному, в помощь Горбылю.

— Ё-о! — вырвалось у Сашки. — Опять!

Словно и не заметив, Монзырев продолжал:

— Мстислав, твоя сотня остается на базе, охраняешь городок, обеспечиваешь порядок на подконтрольных землях. Гражданская администрация будет в руках у боярыни Галины, все, что касается службы — в твоих. Уяснил?

— Батька, возьми с собой!

— Нет. У тебя жена вот-вот родит. А, мне здесь нужен крепкий тыл, чтоб не повторилось то, что случилось в позапрошлом году.

— Вон, у Ратмира жинка тож на сносях, а его берешь?!

— Приказы не обсуждаются. Я так решил, на твой век еще войн хватит. Теперь так, через три дня дружина уходит со мной и воеводой. Идем сначала в Чернигов, потом догоняем воинство Святослава. Через седмицу, корабли Рыжего выдвигаются к Днепру. У слияния двух рек, на границе земель берендеев, ожидают нас. Рагнар, понял ли меня?

— Да, херсир.

— Хорошо. Горбыль, с остачей воропа и сотней, собранной из партизан наших селищ, в самом начале лета, еще до русальной недели, выдвигаешься к Рыбному, туда же приплывет и дракар с пехотой. Рагнар, назначь на судно старшего. Смотри, за его действия головой ответишь!

— Сделаю, батька, коли надо и отвечу.

— Не сомневаюсь. Сашка, — Монзырев взглянул на расстроенного Горбыля, — посылаю тебя туда, чтоб наверняка знать, что спина моя прикрыта. Задача тебе, разведка и диверсии, если таковые потребуются.

— Есть.

— В случае чего, шли гонца в Курск. Оповещай округу, призови северян, действуй через волхва Святогора, он большой вес у племенной старшины имеет.

— Понял.

— Вам, старшина моя гражданская, — обратился он к своим бригадирам, — дел хватит тоже. По-первых, боярыню слушать. Землю пахать, да хлеб растить. Нелегко вам придется, ведь в строю у вас, почитай бабы да детишки остаются. Галина, тут нам греческий священник деньжат подкинул. Найми на работу людей из других племен, стены кирпичом обложить надобно. Денег не жалей.

— Не волнуйся, любый, все осилим.

— Вот, кажется, и все, что хотел вам поведать. У некоторых осталось мало времени на все про все, так что идите и работайте.

Старшина поднялась с мест, обсуждая услышанное, потянулась на выход из светлицы.

— Толя, зачем мы в войну втягиваемся? — тихо задала вопрос Галка. — Ведь многие могут с нее не вернуться.

— Так надо, любимая. Во-первых, мы создали поселение воинов, и война наш хлеб. Во-вторых, если мы не пойдем туда, война может прийти к нашим порогам. Византия, поверь мне, сильна, а нынешний базилевс еще тот фрукт. Натравит на нас кочевников, а это новый набег. Ну, и в-третьих, подспудно хочу дать шанс Святославу выжить. В известной истории, Людмила рассказывала, он должен погибнуть от рук печенегов.

— Тебе лучше знать, что делать.

— Это так. Спасибо, что понимаешь меня. Что там с купцом туровским?

— Обычный купец. Для нас он интереса не представляет.

— Ну, так и отправь его восвояси.

— Я так и поступила. Завтра съедет.

— Вызови бабку Павлу с Ленкой. Людке скоро рожать, а мне к тому же с лешим повидаться надо. Пусть призовет.

— Сегодня же пошлю за ними повозку.

— Однако пора и пообедать.

— Так идем. А то ты все в делах погряз, аки пчела.

— Хорош прикалываться, я тебе не Ваня Грозный.

— Ха-ха!

В подготовке к походу, одним мгновением пролетели три дня, и вот уже на утренней зорьке все население Гордеева городка высыпало за черту северных ворот, провожать дружину. Выстроенные в две шеренги всадники, бросали взгляды на своих родных, стоящих напротив строя. По дороге друг за другом разместились двадцать повозок, запряженных по две лошади в каждую — тыловое хозяйство Боривоя. Во всех действиях воинства, наблюдался порядок, все ждали боярина. Легкий топот копыт и из открытых настежь ворот показалась небольшая кавалькада, проскочившая к центру построения. Монзырев остановил лошадь. Следовавшие за боярином, Горбыль, Галина и Мишка, осадили своих коней. С правого фланга дружины, навстречу боярину подъехал воевода Улеб, в тишине строя, раздался его громогласный голос:

— Херсир, дружина для марша построена, в строю полсотни воропа, две сотни бронных воев, сорок один боец тылового обеспечения. Среди людин больных нет, заводных лошадей согласно твоему приказу в поход не брали, — доложил он.

— Вольно!

В крепости давно привыкли к новым порядкам докладов и построений, введенных боярином и сотниками Андреем и Горбылем. Такие ритуалы нравились особенно гражданскому населению городка. Необычная манера строевых отношений, теперь могла смутить своей необычностью, человека недавно попавшего в крепость, но не старожилов.

Монзырев обратился к воинству:

— Бойцы! Впереди поход, нелегкое бремя войны, но я знаю, что вы готовы к его тяготам и невзгодам. Я не знаю, когда мы вернемся к родным очагам, знаю, что это будет не скоро. Мы уходим в чужие земли не ради наживы и грабежа, а для того, чтобы война не пришла к порогам вашим и ваших родовичей. Сейчас там, на далеких Дунайских берегах будет решаться вопрос, последуют ли и далее набеги кочевников на земли русские. Мы с вами обязаны поддержать крепость исконно славянских богов, коим поклонялись еще наши Диды. Мы воины, защитники державы нашей.

Боярин обернулся к остающимся родичам.

— Сейчас можете подойти и проститься со своими близкими!

Толпа хлынула к строю, женщины и дети обнимали дорогих для себя людей, уходивших надолго, быть может, навсегда. Слез и причитаний не было, не принято это у славян, заранее оплакивать воинов.

— Толя, прошу тебя, будь осторожен, помни, что мы с Олюшкой ждем тебя и любим, — напутствовала Галка мужа, по нормальному, они простились еще в тереме, нечего было смущать людей.

У стремени Монзырева собрались почти все попавшие с ним из будущего в этот беспокойный век. Подошедшая бабка Павла, встретившись с ним глазами, улыбнулась ему.