Александр Забусов - Кривич

• Название: Кривич
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Фэнтези

Рукопись можно отнести к разряду славянской фэнтэзи. Все персонажи из настоящего времени имеют реальных прототипов живых или ушедших в Ирий. Рукопись рассчитана на людей, которым интересна история Руси, жизнь, быт и мифология средневековых славян, интересны приключения, встреча с непознанным и некоторые подробности жизни и менталитета нашей армии.

Что побудило написать фантастическую историю? Прожит большой отрезок жизни, вереница событий осталась в памяти, навсегда ушли люди, принимавшие участие в судьбе офицера, но еще остались друзья и сослуживцы, о которых хотелось бы рассказать, вот только многого рассказывать еще долго будет нельзя. Поэтому жанр фэнтэзи, история Руси и приключения персонажей дают возможность познакомить с теми, кто дорог или встречался на жизненном пути. Что может быть главным в книге профессионального военного, кроме как рассказ о том, что есть такая профессия — Родину защищать, даже за ее пределами, даже спустившись на десять веков назад. Оригинальность, в том, что на протяжении всего повествования о деятельности наших современников в 10-м веке, параллельно дается информация о жизни армии в нашей действительности, о ее проблемах, мыслях и разного рода высказываниях военнослужащих в адрес руководителей державы, которой они служат. В повествовании присутствует разумная доля юмора, т. к. в наше время без юмора жить сложно.

Итак, о самой рукописи. Время и место действия: 2000-й год — Подмосковье; 10-й век н. э. — княжество Черниговское, Переяславское, Ростовское, Полоцкое, Киевское, царство Болгарское, Дикое поле, полуостров Крым.

Словарь терминов и слов имеется в конце рукописи.

---

— Смена на веслах! — отдал команду Кудлай.

Небольшая заминка и судно вновь восстановило прежний темп своего хода, а уставшие воины, перекусив сухомяткой и запив все водой из баклаг, устало разлеглись ближе к корме.

За ночь Андрей отстоял на веслах еще одну смену и вымотанный, как вся смна утром сморился, забывшись беспокойным сном. Яркое солнце не смогло помешать спать усталым мореходам. Проснувшись, вглядывался в сторону берега. Побережье, мимо которого шли, было весьма изрезано многочисленными бухтами, бухточками и заливами. Андрей слегка поежился от подувшего в сторону суши бриза, принесшего к тому же влажную прохладную морось из-под весел.

— Кудлай!

— Я, батька, — отвлекся от наблюдения за работой гребцов кормчий.

— Сколько прошли уже?

— Так, — работа мысли нарисовалась на лице русича. — Самую южную оконечность Тавриды ночью прошли. К средине военной дороги только завтра поутру выйдем.

— Хорошо!

— Хорошего мало.

— Что так?

— Ветер свежий, если заметил на море волнение, а само море темнеть начинает, как бы бури не было. Гневается на нас греческий бог. Предлагаю, если волнение моря и ветра увеличится, зайти в ближайшую бухту и переждать в ней шторм.

Андрюха наморщил лоб, глянул на не такой уж и далекий берег, голубизну неба и солнце, будто в дымке плывущие над ними. Очень не хотелось лишиться преимущества внезапности, не хотелось снова плестись в хвосте у греков, упустить возможность сделать первый ход в игровой партии. Рядом кто-то из воев засопел. Андрей бросил взгляд на него, встретившись с хитрыми глазами своего первого зама. Глаза излучали буйство мыслей и флюиды авантюризма.

— Что, Позвизд?

— Рискнем, батька, а-а?

— Ха-ха-ха! — Андрей перевел взгляд на серьезного, ждущего приказаний Кудлая. — Давай, капитан, гребем дальше. Шторма, насколько я помню, здесь не такие уж и мощные.

Покачав головой, в мыслях не соглашаясь с сотником, Кудлай тем не менее принял решение беспрекословно подчиниться.

— Смена на веслах, — объявил он. — Отдыхающей смене найти и приготовить к работе кожаные ведра.

— Зачем это? — задал вопрос Базлай, разминающий крепкие плечи после смены, приложился к баклаге с водой, не отводя при этом взгляда от кормчего.

— Если вода начнет переливать борта, будете черпать ее ведрами, — устало ответил Кудлай.

— Лютень, смени Кудлая, — распорядился сотник. — А ты спать ложись, и это не обсуждается.

В ночь усилился ветер, и волны бросали струг словно щепку. Парус давно был убран и все бойцы веревками привязались, кто к чему смог. Кормчие уже вдвоем стояли у рулевого весла, а чтоб отдать команду, надо было перекричать и ветер, и шум моря. Небо затянули тучи, и вскоре темень стала такой, что в трех шагах не было видно ничего. Дождь, набирая обороты, выстукивал дробь о голые спины русичей. Волны шли в перехлест бортам и вскоре ноги людей по щиколотку находились в воде.

— Свободной смене черпать воду! — пересиливая шум стихии, проорал Кудлай, направляя нос судна к набегающей волне.

Все кто был свободен от весел, приняли участие в игре зовущейся — борьба за живучесть плавсредства. Ведрами за борт черпали воду, при этом людей мотало из стороны в сторону так, что куда там «американским горкам».

— Перун, помогай нам! — выкрикнул кто-то из русов.

Словно в ответ на возглас, из разверзшихся туч светлой стрелой пронеслась молния, осветив недалекий берег, возвышавшийся стеной скал, а вскоре божественный свет догнал запоздалый раскат грома, взорвавший тишину совсем неподалеку от судна:

— Гу-гух-рщух, — пронеслось над стихией.

— А-а-а! — выкрикнул кто-то во тьме, скорее всего тот, у кого сдали нервы и напрочь сносило крышу.

— Я тебя, козлина, самого за борт брошу, — прокричал в темноту, в сторону вопля Андрюха. — Всем работать! Мать вашу туды ее через коромысло.

Снова вспышка на миг осветившая все вокруг, показавшая отвесными стенами вздымавшиеся скалы суши. Теперь уже всем стало понятно, что надеяться с волной ворваться в одну из бухт и пристать к пляжу невозможно. Сейчас нужно было только одно, выгребать подальше от суши, не дать буре расколотить в щепки скорлупу с людьми.

— Гу-гух-рщух!

И люди как заведенные выполняли работу по своему спасению, каждый на своем участке.

Ближе к утру дождь прекратился, в серой мгле распогодившихся туч, люди уже хорошо различали друг друга, в сиреневых тонах виднелись очертания далекого берега. Волны и ветер сделались явно слабее, хотя стихия продолжала еще держать форму. Усталые, вымокшие до нитки люди, сонными мухами ползали по судну, выполняя монотонную работу, но все уже знали, что выиграли свой бой с природой и остались живы. Кормчие, Кудлай и Лютень, сломанными куклами повисли на кормовом весле, лишь подправляя киль судна в приемлемую сторону.

— Вот и рискнули-и! — вырвалось возмущение из уст Кудлая, когда мимо него от борта к боту пробирался Позвизд.

— Ну, всяко бывает… — отмахнулся тот, подол его длинной рубахи и левый рукав были выпачканы в блевотину, морскую болезнь для многих еще никто не отменял.

С появлением солнца волнение улеглось еще существенней, и Кудлай распорядился ставить парус. По закону подлости, отвесные скалы и каменистый берег остались далеко за кормой. Весла убрали, и утомленным соплеменникам Андрей разрешил спать. На корабле, идущем под косым парусом, не спали только он, да Кудлай с Лютенем.

Немного оклемавшись, Кудлай уже крепко держал кормовое весло. Косо глянув на пригорюнившегося Ищенко, молвил, обращаясь к нему:

— Ничто, батька, Горзувиты прошли. Прошли Форос, а сей ночью и Палакль. Небось видал в сумерках огни на берегу? Это мы его и прошли, теперь на полдень повернем и в одной из бухт пристанем. А там уже пехом по горам наверх. Как ты любишь говорить, оседлаем «иа Милитари» — военную дорогу.

— Эх, Кудлай, твоими бы устами, старый, да мед пить. Нам бы успеть. А не успеем, всю жизнь потом вместо меда говно хлебать придется, причем полными ложками. Ой, как перед Монзыревым стыдно-то будет.

— Эт, да-а! Боярин за такое шею свернет.

* * *

Какое счастье, некуда не торопиться! Это можно понять только после того, как за плечами у тебя нелегкий, долгий путь, полный опасностей и тревоги за порученное тебе дело.

Еще вчера Лактрис, рвавший жилы себе и подчиненным, сегодня успокоился, привел свои мысли в порядок, решил дать отдых всей своей неполной тагме, отдохнуть самому. Горзувиты, небольшое поселение греков в прекрасной долине у огромной спускающейся в море горы, похожей издали на разожравшегося медведя, встретил византийских легких кавалеристов если не с распростертыми объятиями, то все-же доброжелательно. Комит не рассчитывал задерживаться надолго в нем. Пополнить припасы и вино во флягах, двигаться к вожделенному Херсонесу, вот и вся задача. Прибытие декарха Альбикерия и его рассказ о судьбе Лупуса и гибели отряда варваров, бельмом в глазу омрачавшему путь в Константинополь, поменяли планы комита.

«Жаль Лупуса, но признаться, человечишко был преотвратный. Сам себе на уме. Не ясно, какую выгоду для себя он преследовал, сопровождая славянского волчонка. Но все к лучшему. Теперь можно пару дней отдохнуть, расслабиться».

Лактрис послал гонца в Херсонес, с объявлением о том, что по приказу базилевса, его прибытия в порту должны дожидаться два военных корабля. Княжича велел посадить в один из казематов Горзувитской крепости, но при этом хорошо кормить, впереди еще предстояла длинная дорога, не дай бог помрет от истощения. За такое император не осыплет милостью и наградами. Как бы самому не оказаться в темнице.

Василий выглянул в открытое окно в отведенной ему комнате, выходившее на вид Горзувитской долины. На горных массивах буйствовала россыпь дикой растительности, а вдоль гор тянулись чередой поля и виноградники, пирамидальные тополя и кипарисы навевали воспоминание о далекой родине.

— Ничего, пройдет совсем немного времени и окажусь на землях империи, и синее небо над Константинополем будет улыбаться только мне.

* * *

— Батька, там ромейского гонца захомутали. Позвизд до тебя послал, сказать!

— Добро, скажи, сейчас приду.

Еще с утра Андрюхин отряд оседлал военную дорогу, соединяющую Гурзуф с Херсонесом. Сотник, переживая за то, что византийцы могут проскочить место выхода славян, без устали гнал подчиненных в гору. Брони и оружие снято и увязано в тюки, каждый воин нес свой тюк на собственном загривке. Отрадно было и то, что горы Крыма, в большинстве своем, не похожи на вершины Памира, но попотеть пришлось изрядно. Выйдя к дороге, отрядные следопыты чуть ли не обнюхали ее и единодушно пришли к мнению о том, что в ближайшей отрезок времени ни один отряд насчитывающий более пятидесяти всадников по этой дороге не проходил, причем в обоих направлениях. Обрадованный Ищенко разослал в обе стороны разведку с приказом определить место засады и возможность бескровного отхода с него после боестолкновения. Сейчас одна из посланных групп, с Позвиздом во главе, умудрилась перехватить чьего-то гонца.