Симон Бельский - Лаборатория великих разрушений

• Название: Лаборатория великих разрушений
• Автор: Симон Бельский
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

В первый том избранных сочинений журналиста, путешественника и писателя-фантаста начала XX в. С. Ф. Бельского вошли небольшие научно-фантастические повести «Между небом и землей» и «Лаборатория великих разрушений» — мрачные фантазии о судьбе гениальных открытий.

---

Закончив этим афоризмом, рассерженный миллиардер так бешено хлопнул дверью, как будто навсегда хотел закрыть доступ в комнату, где лежал изуродованный труп фон Бейлера.

III. Два мира

Компании «Всемирного эмигранта» приходилось три раза под разными предлогами откладывать отправление «Левиафана». В газетах разных стран начали появляться статьи о том, что прославленное изобретение гениального русского инженера и его бельгийского сотрудника существует только на бумаге, далеко не доведено до конца, и что поэтому все предприятие американских миллиардеров представляет одну из тех опасных капиталистических авантюр, которые в то время потрясали весь экономический строй Европы. Правительства и парламенты с возрастающим неудовольствием следили за агитацией компании, которая привлекала пока в Рансом сравнительно ничтожное число эмигрантов, но зато была вредна в том отношении, что ослабляла энергию и трудоспособность рабочей массы. Миллионы людей охотно и быстро усваивали аргументы таких проповедников, как Витстон, и хотя и не думали о возможности покинуть землю и ничего не ждали от неба, но зато и на земле видели лишь безысходные страдания, нищету, взаимную вражду, обман, лицемерие и предательство.

Железный «Левиафан», который ни за что не хотел двинуться со стапелей, чтобы направиться к иным мирам, сделался эмблемой бессилия человечества и его безграничных стремлений. Уродливые изображения этого стального чудовища, ползающего по земле со сломанными крыльями, служили постоянной темой для карикатур. Директора компании щедро сыпали золото, чтобы поддержать падающие акции. Некоторое время им это удавалось, главным образом благодаря влиянию и энергии Стоктона, но затем обнаружились явные признаки приближения неминуемого краха. Тогда все внимание и все надежды главных акционеров сосредоточились на Склярове. Его засыпали приказаниями, требованиями, обещаниями огромных наград и премий, грозили и упрашивали: инженер целые ночи проводил за письменным столом. Он пытался заменить вдохновение механической работой над формулами, но каждый раз натыкался на непреодолимые трудности. Он сам, как и Лебрен, отлично понимал, что для того, чтобы закончить «Левиафан», ему необходим еще один такой час, какой был год назад в ясное утро на берегу моря. Но час этот не приходил. Вдохновения не было, и мертвое чудовище из железа и стали беспомощно повисло между небом и землей.

Но чем хуже шли дела компании, тем шумнее и веселее текла жизнь в Рансоме. Главную часть его нового населения составляли не эмигранты, а скучающие туристы, многие из которых успели побывать на всех полях недавних сражений и, не найдя там ничего интересного, толпами стекались посмотреть на отправление первого междупланетного корабля. Компания изменила свой первоначальный план, по которому Рансом должен был оставаться в том самом виде, какой придала ему война. Развалины были декорированы растениями, дороги усыпаны белым песком, и мало-помалу все местечко приобрело шаблонный вид модного курорта. Впечатление портил только неуклюжий остов Левиафана, шум машин и непрерывные стуки паровых молотов. Несравненно неприятнее была та жара удушливых дней, которая все время стояла в Рансоме. Компания тщетно скрывала от всех истинное происхождение этого тропического климата, и даже не все инженеры знали, что в старых заброшенных копях продолжают гореть пласты каменного угля. Когда тревожные слухи об этом подземном пожаре распространились среди рабочих и туристов, директора «Всемирного эмигранта» поступили очень просто и умно, объявив, что будут устраивать прогулки для осмотра знаменитых копей старого Рансома. Для этой цели были выбраны, конечно, такие шахты, куда никогда не проникал огонь. Галереи осветили электричеством, украсили флагами и тропическими растениями, скрыли два оркестра в глубине черного лабиринта и устроили превосходный ресторан на берегу подземного озера. Об этом событии рекламы «Эмигранта» возвещали с обычными преувеличениями, в трескучих высокопарных фразах: «Прогулки в царстве вечного мрака! Обеды в недрах земли! Концерты в царстве Плутона!»

— Вы спуститесь в это царство мрака? — спросил, улыбаясь, Менгер, встретив как-то на площади около «Левиафана» свою недавнюю спутницу из Шарлеруа.

— Мне не с кем идти, — ответила девушка. — Дядя все время сидит за своими бумагами и оживляется только во время лекций Витстона. А я бы очень хотела взглянуть на работу бельгийских рудокопов.

— Пойдемте вдвоем, — предложил Менгер.

— Лучше поедем, я просто изнемогаю от этого невыносимого зноя.

Кучер, одетый в красный камзол, взмахнул длинным бичом, и через несколько минут быстрой езды они остановились перед высоким белым павильоном, вокруг которого стояла густая толпа, ожидавшая очереди, чтобы попасть в один из лифтов и спуститься на глубину в 300 метров. Спуск продолжался шесть минут. Когда Ида и ее спутник очутились на дне шахты, они были глубоко разочарованы. Вместо мрачных сводов таинственного лабиринта они увидели перед собой длинную залу, стены и потолок которой были красиво задрапированы желтой материей, сотни электрических ламп освещали длинные ряды столиков, украшенных букетами живых цветов.

— Боже мой. какая бедная фантазия у хозяев Рансома! — воскликнула Ида. — Они ничего лучшего не придумали, как целиком перенести сюда один из ресторанов. Пойдемте куда-нибудь дальше. Мне хочется увидеть неприкрашенное подземное царство.

Углубившись в извилистую галерею, они скоро очутились на границе освещенного пространства, перед низкой аркой с надписью: «Во избежание несчастных случаев, просят не ходить дальше без проводника».

— Теперь начнется самое интересное, — сказала Ида.

— А вы не боитесь?

Вместо ответа девушка решительно пошла вперед. Навстречу ей откуда-то из невидимого углубления вышел высокий малый, одетый в новенький костюм бельгийского рудокопа и, держа в руках шляпу, предложил свои услуги, чтобы показать кони.

— Мы знаем дорогу не хуже вас! — ответил Менгер и был очень доволен, увидев по глазам Иды и по ее улыбке, что она вполне одобряет этот легкомысленный ответ.

Проводник пожал плечами.

— Уверяю вас, что вы заблудитесь с первых шагов! Там 240 галерей!

Но молодые люди уже не слушали его: взявшись за руки, они, как дети, со смехом побежали по галерее. На стенах кое-где тускло горели фонари, освещавшие горбатые глыбы песчаника, заржавленные рельсы, гнилые столбы.

— Не вернуться ли назад? — сказала девушка, останавливаясь на повороте галереи.

— Вернуться? Но ведь мы так близко от входа, что еще слышна музыка.

Они осторожно двинулись дальше. Менгер зажег карманный электрический фонарь и все время держал его так, что Ида оставалась в голубоватом круге света.

— Как давит этот камень! Я чувствую, что над нами стоит весь Рансом, — сказала девушка. — Нет, я больше не могу! Здесь слишком душно!

Они сделали еще несколько шагов, повернули обратно и очутились в какой-то обширной пещере, где стояла перевернутая заржавленная вагонетка и слышался захлебывающийся шум невидимого ручья, падавшего в бездонную пропасть.

— Мы здесь не были! — останавливаясь, с испугом сказала Ида.

Менгер поднял фонарь над головой. На них злобно глянули нависшие каменные громады, потревоженные светом.

— Пойдемте отсюда! — в ужасе прошептала девушка, таща за руку своего спутника.

— Но куда? Подождите, ради Бога: ведь мы можем окончательно заблудиться! — Он поставил фонарь на землю, усеянную обломками угля, и прислушался. — Слышите? Музыка! Теперь я знаю, куда идти.

Менгер решительно направился к одной из черных расщелин, и за ним, покорно, не возражая, шла Ида. Музыка, игравшая вальсы, то удалялась, то приближалась; галерее не было конца, идти становилось все труднее, и наконец, совершенно обессиленные, они опустились на камень, загородивший им дорогу. Они сидели так близко друг от друга, что Менгер чувствовал, как дрожит рука девушки. Она взглянула на него глазами, полными слез, и прошептала:

— Неужели мы навсегда останемся здесь?

В эту минуту Менгеру хотелось, чтобы они еще долго ходили вдвоем по лабиринту, созданному рудокопами.

— Успокойтесь, — ответил он. — Если мы не выберемся сами, нас найдут. Но я хотел бы, чтобы это случилось нескоро.

— Почему?

— Потому что эти камни держат вас около меня.

— Для этого, может быть, не нужно целого подземного лабиринта, — ответила Ида, улыбаясь сквозь слезы. — Но все-таки пойдемте! — продолжала она. отнимая свою руку.

Они снова наудачу двинулись вперед, руководимые тем инстинктом, который заставляет всех заблудившихся бродить до полного изнеможения, иногда без всякой надежды на спасение.